Во дворе стояла запряженная повозка или бричка, Артем не знал, как обозвать это средство передвижения. На двух больших колесах и двух передних поменьше. Пассажирский салон был закрыт кожаным верхом, и оттуда выглядывали носки сапог инквизитора. Увидев мага, тот выглянул и недовольно проговорил.

– Садись с кучером!

«Ну вот, мой путь лежит в большой мир, – подумал Артем. – Странный мир, опасный, а главное – неизвестный».

Все его попытки вытащить на разговор хозяина тела оборачивались провалами. Тот уютно устроился на новом месте: ни тревог тебе, ни забот. Словно в утробе матери. И не отвечал, и не показывался, отдав свое тело в полное управление квартиранту.

Коляска, поскрипывая рессорами, тронулась. Мимо проплыло заплаканное лицо Чу, которая неожиданно для себя обрела в его лице родителя. Веселые улыбки часовых, помахавших на прощание копьями, арка ворот – и они выехали на дорогу.

Интересно, подумал Артем, кому-нибудь доводилось побывать в других мирах, кроме него? А если да, то в каких? Может, здесь, кроме него, еще есть путешественники по мирам, и они не знают, что их полку прибыло. Каждый, кто мог попасть сюда, считает за благо промолчать и скрыть тайну своего происхождения.

Легенда у Артема была просто железной: получил по голове от мертвяка и потерял память. Руки скрючены, и он не может работать с заклинаниями.

Он уже начал пристраиваться к этому миру. Завел знакомство с инквизитором и льстил ему при каждом удобном случае. Тот оказался падок на лесть и внимал его речам с явным удовольствием. Кроме того, он считал, что обезопасил себя на случай новой встречи с ревнителями веры. А те, как волки, рыскали среди живущих, выискивая себе жертвы для сожжения. Такое уже было в его стране в двадцатые и тридцатые годы, когда рассылались разнарядки на врагов родины и шпионов. «Плавали, знаем», – вспомнил он поговорку бывалого моряка.

Светило солнышко, коляска поднимала пыль, а кучер затянул заунывную мелодию, чем-то похожую на «В той степи глухой помирал ямщик». Пробегающий мимо пейзаж был однообразен и напоминал саратовскую глубинку, где он остановился в последний раз. То поля, то лес по бокам дороги, и сама дорога в ямах и рытвинах. Конт не следил за ней и денег в ее обустройство не вкладывал. Пойдут дожди – и тут так размоет, что ни пеший, ни конный не проедет. «А может, это и к лучшему», – подумал Артем.

Его святейшество перед дорогой почтил вниманием Бахуса с его дарами и сейчас, убаюканный, храпел, как три Суня, вместе взятые. Ехать было еще долго, и чтобы не терять времени, Артем открыл учебник и решил понять, какую специализацию себе выбрать. В его представлении школа магии, в которой учился Артам, давала несколько направлений приложения усилий учащихся.

Целительство исцелит небольшой недуг, заживит рану. Снять приворот или малое проклятие, благословить и прибавить удачи. Потом, как для себя определил Артем взглядом человека из другого мира, агрономия. Но тут все ясно. Увеличить урожай, прогнать вредителей, призвать дождь или ветер. Третье направление касалось некромантии. Ритуал освящения кладбищ и упокоение. Видимо, востребованное направление магии. Или можно стать универсалом. Всего понемногу. Подумав и сложив два плюс два, он решил стать универсалом. Природная любознательность и тяга к новому не давали ему покоя сосредоточиться на чем-то одном. С собой он вез рекомендательное письмо начальнику их курса, полное хвалебных слов ученику школы магии, и только прочитав его полностью, поймешь, что конт просто потешался над неумехой. Но Артем расстраиваться не стал, это все укладывалось в логику его легенды, и он решил строить из себя недалекого простодушного паренька. К такому претензий меньше и пригляда соответственно. Гордостью он не страдал и великого чародея, как это делал коротышка, землянин из себя не строил.

Значит, будем учить все заклинания, решил он и принялся за целительство.

«С чего начнем? – подумал Артем. – У нас есть снятие проклятия и благословение. Как говорил великий Сунь и Высунь, это изменение колебаний. Он их видит, я – нет. Но я вижу энергетические линии стихий, и для снятия проклятия нужно взять золотую нить Эртаны и связать ее колбаской, или сарделькой, так будет правильнее». Он двумя руками быстро сплел узор. Странно. Хвостики тут зачем, подумал он и слепил еще одну «сардельку». Вот так будет лучше, рассмотрел свое творение.

А почему только золотая нить? А если взять две нити? Золотую и, например… Что же взять? Он приценивался к висевшей перед ним радуге. Синюю? Ну уж нет, он устроил дождь над собой в прошлый раз… И покосился на кучера. Тот, напевая песню «Что вижу, о том пою», не обращал на него никакого внимания, изредка понукая вожжами задремавшую на ходу лошадку.

Красная тоже отпадает, это огонь. А вот серая – это земля. «Почему бы ее не попробовать», – решил он.

Исследовательский зуд захватил его в свои крепкие объятия и уже не отпускал. Забыв про всякую осторожность, он взял две нити – золотую и серую – и с первого раза сплел нужный узор снятия проклятий, напитал Эртаной, направил на указательные пальцы и чуть не свалился с облучка. Его пальцы покрылись каменно-гранитной коркой, плотно обхватив их. Артем покрылся потом, а затем его стал трясти озноб. Два указательных пальца превратились в каменные штыри. Артем быстро спрятал кисти рук между колен и так просидел с минуту. К его облегчению каменное образование на пальцах побледнело и исчезло. Посмотрел на руки, ставшие вполне обычными, если не считать некоторой странности: пальцы его рук всегда сжаты в кулаки. А вместе с суровым видом, мрачным взглядом и нахмуренными бровями могло сложиться впечатление, что Артем готов бросится в драку. Но таким он становился, только когда задумывался. В обычном своем состоянии пухлое лицо паренька выражало простодушие и наивность, которую можно было принять за глупость. Артем не видел себя со стороны и даже не догадывался о метаморфозах, происходящих с его новой внешностью.

Он решил завязать на время с экспериментами и стал просто накладывать поочередно на указательные пальцы два заклинания подряд. Снятие проклятий и благословение. Минуту свободно двигал пальцами, и потом уже приходилось прилагать усилия, чтобы их сгибать и разгибать. На десятый раз он почувствовал, что ему стало легче двигать пальцами. Почувствовал движение связок, легкую боль в суставах и обрадовался: он так сможет натренировать каждый палец в отдельности. Пусть это займет год или больше, но он победит проклятие, наложенное Свадом. Он достиг небольшого прогресса и останавливаться на этом не собирался.

Они проехали пару деревушек из двух десятков домов под соломенными крышами. Домики крестьян, казалось, вросли в землю, глядя на проезжих подслеповатыми маленькими оконцами, забранными чем-то мутновато-прозрачным. От их коляски разбегались с криком недовольства куры, копавшиеся в пыли дороги. Мужики снимали шапки и кланялись. А босоногая ребятня, завидев развлечение, неслась следом, крича и радуясь. Присматриваясь к местной жизни, Артем находил большое сходство с патриархально-крепостной Россией. И в одежде людей, и в поведении было такое сходство, что казалось, они все пришли из недалекой древности его бывшей родины.