– А вот и вы! – громко объявил он. – Нужно ли было вообще убегать, чтобы спрятаться так глупо, у всех на виду?

Из-за комода, где хранились, очевидно, хозяйственные принадлежности для уборки, донесся испуганный вздох. В следующую секунду оттуда появилась заплаканная пожилая женщина. Она бросила на Жеку полный ужаса взгляд и начала одну за другой проверять двери номеров в поисках нового убежища.

Жека ничего не сказал ей, он только покачал головой и начал съемку. Он использовал примитивный трюк, на который уже попадались многие предыдущие жертвы. Он спокойно и уверенно говорил о том, что добыча обнаружена, а люди, испуганные до полусмерти, верили ему и выдавали себя сами. Да, он был вовсе не уверен, что старуха здесь. И что? Если бы ее не было, его реплика осталась бы незамеченной, только и всего. Но теперь все сложилось предельно удачно.

Старуха наконец нашла открытый номер, бросилась туда, захлопнула за собой дверь, но запереть не смогла – у нее не было ключа, а в этом отеле комнаты не закрывались просто так, изнутри. Так что Жека направился за ней, продолжая снимать свое окружение.

– Чувствую себя маньяком-убийцей, – насмешливо произнес он, зная, что камера запишет каждое слово. – Только вместо испуганной полуголой студентки у меня спортсменка, комсомолка и просто красавица из былых времен. Что ж, посмотрим, сколько ей поможет продержаться старая закалка!

Он уже знал, что будет дальше. Он откроет дверь, а бабка к тому моменту затаится где-нибудь – под кроватью или в шкафу, например, укрытий у нее немного. Он больше не станет ее звать, он изобразит поиск, подарит ей надежду на то, что ничего еще не кончено.

А потом он просто выволочет ее из импровизированной норы. Поднимется крик, начнутся рыдания, если повезет – мольбы. Жеке не слишком хотелось избивать старуху, и он делал ставку на то, что ей много не надо, она там и так уже колотится в истерике. Но пару раз ударить придется, это без вариантов.

Размышляя об этом, он открыл дверь в номер – и увидел ее. Сразу, как только свет из коридора проник в комнату.

Точнее, он увидел высокое старое кресло, развернутое к окну. Над спинкой проглядывали взлохмаченные светлые волосы, которые при таком освещении почему-то казались седыми, а не русыми. На подлокотники были опущены локти в темных рукавах, подчеркивавших, насколько худые у нее руки. Она больше не боялась и не плакала, она просто сидела и смотрела на снег, танцевавший за окном.

– Мадам, это же несерьезно, – поморщился Жека. – Давайте обойдемся без апатии, а? Люди любят крики. Вам так сложно покричать последний раз?

Она не ответила ему и даже не обернулась, но и не стала делать вид, что ничего не слышала. Она поднялась с кресла, медленно и величественно, как королева поднимается с трона, и уже от этого Жеке стало не по себе.

А потом она обернулась и шагнула к нему – и к свету. Жека понял, что перед ним теперь совсем другая старуха.

Эта уже была мертвой. Даже длинное платье из черного бархата не могло скрыть ее неестественную худобу: она превратилась в скелет, покрытый сероватой кожей – где-то натянутой туго, почти на грани разрыва, а где-то висевшей сморщенными складками. Щеки впали, губы почти исчезли, обнажая неровные желтоватые зубы. А ее глаза, окруженные темными кругами, не были глазами человека. Они стали непроницаемо черными, словно залитыми грязью изнутри. Теперь из этих глаз струились кровавые слезы, расчерчивавшие ее осунувшееся лицо.

Но худшим было даже не это. Жека почувствовал, как сердце замирает от ужаса, когда он понял, что узнает эти черты, пусть и измененные смертью. Перед ним стояла его собственная бабушка.

Та бабушка, что растила его, пока родители учились и строили карьеру. Та, которой он мог доверять, которой было важно, чем он живет, что любит. Та, что умерла десять лет назад и гроб которой он, залитый слезами подросток, помог отнести на кладбище. Она стояла перед ним, не живая, но и не мертвая. Всклокоченные седые волосы были похожи на сияющий ореол, окружающий ее изуродованное лицо.

– Что ты наделал? – прохрипела она. И этот голос, пропитанный смертью, все равно был ее голосом.

– Я… – начал было Жека и запнулся. Он не знал, что сказать.

– Что ты сделал со своей жизнью? Вот кем ты стал?

– Это не то, что… Я не…

– Я говорила тебе, чтобы ты не дал другим жизнь свою сломать, – прервала его она. – А ты взял и сломал ее сам. Женя, почему? В тебе не было этой злобы.

Глаза на секунду затуманились, и он быстро моргнул, позволяя первым горячим слезам скользнуть вниз с ресниц. Ее глаза по-прежнему истекали кровью.

– Твои новые друзья утащат тебя в ад, – предостерег призрак.

– Тебя нет… ты же умерла!

– Смерть призвала меня дважды. Первый раз – когда истекло мое время на земле. Второй раз – чтобы остановить тебя сегодня.

– Но почему именно сегодня?

– Так должно быть.

Это были не первые съемки, которые он проводил, не первый раз, когда он нападал на людей. Может, этот случай стал особенным, потому что он и остальные впервые задумались об убийстве?

Нет, это же бред! И даже не потому, что Жека не собирался убивать старуху, хотя и допускал, что она может умереть от испуга. Дело было не в ней, а в самой абсурдности ситуации. Мертвецы не возвращаются, все умирают один раз и навсегда, призраков не существует. А значит, то, что стоит перед ним, не может быть его бабушкой.

– Это какой-то трюк, – нахмурился Жека. – Что это, голограмма? Хотя нет, откуда в этой дыре голограммы! Скорее, просто костюм Бабы Яги под Новый год. Ловко вы это провернули, бабуля, поздравляю! Получилась редкая страхолюдина.

– Женя, одумайся. Пока еще не поздно. Помнишь, когда ты был маленьким, я учила тебя находить путь, если ты заблудился в лесу? Просто иди обратно по своим следам. Дойти по ним до места, где ты свернул не туда, и никогда больше не возвращайся на эту дорогу.

Жека почувствовал, как у него внутри все похолодело. Бабушка и правда учила его такому – откуда чужая старуха могла знать? Хотя она, скорее всего, удачно угадала. Какая бабка не учит своих внуков ориентироваться в лесу?

– Хватит морочить мне голову! С чего бы это смерти второй раз призывать тебя именно сегодня, именно сюда? «Так должно быть» – паршивый аргумент, я на него не куплюсь!

– У смерти тоже есть хозяева, Женя. Ты потревожил их, и смерть призвала меня. Но я и без нее давно наблюдаю за тобой. Мне стыдно за того, кем ты стал.

Злость и чувство вины кольнули душу одновременно. Жека раздраженно стер с лица слезы и уставился на призрака с вызовом.

– Хозяева смерти? Что за бред! Этот розыгрыш затянулся, пора заканчивать.

– Действительно, пора, – кивнула она.

Призрак сделал несколько шагов к нему и поднял серую иссушенную руку. Жеке хотелось отшатнуться от него, бежать прочь из этой комнаты, но он заставил себя стоять на месте. Пусть бабка знает, что ее трюки не сработают. Сейчас он почувствует, что это всего лишь резина, костюм, под которым скрывается обычная перепуганная женщина.