Темнота. Сердце ушло в пятки.

Я лежала, прислушиваясь к звукам.

Из туннеля посыпались камешки.

Тик-тик-тик — скатился фонарик.

Рычание.

Через секунду — снова тишина.

Слышался только стук сердца, и нестерпимо давила темнота.

Я явно проигрывала. Шакал видел и чувствовал меня в темноте. А я не знала, где он.

Попробовала дотянуться до фонарика. Бесполезно.

Куртка прошуршала просто оглушающе.

Рычание усилилось и вдруг оборвалось. Я представила дикий оскал. Отчаяние нарастало. Рука судорожно ощупывала землю, пока не наткнулась на металлический предмет.

Я ухватилась за фонарик и включила свет. Слабый луч осветил стены. Я почти зарыдала от счастья.

Снова рычание.

Я согнула локоть и посветила на северную и восточную стены.

Шакала нет. Перевела луч на южную стену. Шакала нет! Кажется, ему больше негде спрятаться.

Сверху посыпалась струйка песка.

В этот момент батарейки окончательно сели.

Давясь рыданиями, я трясла фонарик. И он заработал! Я подняла руку. На западной стене ниши располагались одна над другой. В одной из самых верхних сидел шакал.

Когда я направила туда свет, он зарычал. Его тело напряглось, лапы вытянулись. Наши взгляды встретились.

Вдруг я поняла: шакал тоже в ловушке. Он хочет выбраться. Я закрываю собой проход.

Мы уставились друг на друга.

Зарычав, шакал бросился на меня.

Я быстро среагировала, скорчившись на полу в позе эмбриона. Шакал прыгнул мне на левое бедро.

Приподнявшись на локте, я попыталась отползти в сторону. Лапы зверя оказались на моей груди. Шакал подбирался к горлу. Я попыталась защититься локтями. Внезапно зверь оттолкнулся от меня, задел хвостом по лицу и исчез. Он использовал меня в качестве ступеньки!

Я слышала тяжелое дыхание и царапанье когтей по камню. Направила фонарик в туннель. Шакал скрылся из виду.

Поразительно, но фонарик продолжал светить, хоть и слабо. Что делать дальше? Выждав немного, я поползла к туннелю. Надо повторить попытку вылезти наружу.

Через минуту я осознала, что повредила левое бедро. Отлично. Все, что мне нужно, — это грохнуться снова и остаться здесь навечно.

Спустившись обратно, я стала осматривать ногу и неожиданно заметила отверстие в стене. Направила луч внутрь. Это даже не отверстие, а, скорее, какой-то пролом.

Минута, чтобы привыкли глаза.

Еще одна, чтобы осмыслить увиденное.

О Боже! Надо срочно показать Джейку!..

Забыв про боль, я полезла вверх, прислушиваясь, нет ли поблизости моей милой собачки.

Верхний этаж казался пустым. Ни Драма, ни шакала.

— Джейк! — прошептала я.

Ответа не последовало.

— Джейк! — произнесла я чуть громче.

Опять тишина.

Я стала изо всех сил карабкаться наверх.

Драм не появился.

Я была одна.

Снаружи не проникало ни единого звука.

Посветила вокруг.

В дальней нише промелькнуло что-то синее.

Что за черт?

Ах да, это же моя спортивная сумка.

Но почему? Где Драм?

— Джейк!.. — крикнула я в полный голос, потом встала на четвереньки и поползла к нише.

Остановилась. Наверняка Джейк спрятал сумку не без причины. Развернувшись, я поползла к выходу.

И замерла.

Приглушенный голос.

Еще один.

Крик.

Голос Джейка. Я не могла разобрать слова. Иврит?

Непонятный разговор продолжался. Какая грубая интонация.

Глухой стук. Еще один.

Звук шагов.

Стало темнее. Я посмотрела в сторону выхода.

Свет загораживали чьи-то ноги.

Вслед за ногами появилось тело. Большое.

Я попятилась назад и прижалась к стене. Смятая консервная банка больно впилась в икру.

Опять вспомнился человек, проходивший по краю долины. Сердце заколотилось. Господи Боже! Переживу ли я все это?

Я крепко сжала фонарик, готовясь нанести удар. Человек опустился на колени спиной ко мне. Луч осветил пальмы на его рубашке.

Я облегченно выдохнула. Снаружи слышались крики.

— Какого черта здесь происходит?

— «Хеврат-Кадиша», — бросил Джейк через плечо, не сводя глаз со входа.

— Я не говорю на иврите.

— Долбаные «Защитники веры». — Джейк задыхался от напряжения. Я ждала дальнейших объяснений. — Борются с мародерами. Что-то вроде добровольных помощников полиции.

— Они здесь?

— И в большом количестве.

— А что им надо?

— Думают, у нас здесь человеческие останки.

— Но они действительно у нас есть.

— Отберут.

— Что же делать?

— Ждать, пока «защитнички» не уйдут.

— А когда это случится?

— Когда-нибудь.

Ответ не обнадеживал.

— Бред какой-то, — пробормотала я, прислушиваясь к крикам снаружи.

— Эти кретины все время появляются на раскопках.

— Зачем?

— Постоять над душой.

— Разве не требуется специальное разрешение, чтобы присутствовать на раскопках?

— А их это не волнует. Они препятствуют извлечению фрагментов мертвых тел по любой причине и поднимают шум, чтобы остановить нашу работу.

— Государство их поддерживает?

— Конечно, нет.

Голоса снаружи стихли. Однако тишина еще больше сбивала с толку, чем крики.

Я рассказала Джейку про шакала.

— Ты уверена, что это был именно шакал?

— Абсолютно.

— Я не заметил зверя, выбегающего из гробницы.

— Он двигался очень быстро.

— Понятно. Меня волновали только эти болваны. Ты цела?

— Все хорошо.

— Извини, — сказал Джейк. — Мне следовало бы все проверить, прежде чем спускаться.

Это уж точно.

Я посветила на часы. Девять семнадцать.

— Есть ли в Израиле законы, регламентирующие отношение к человеческим останкам? — спросила я шепотом.