– Выдумаете об усыновлении? – спросил.

Натаниэль, склонив голову набок. На лбу его собрались морщинки.

– Нет. – Об этом он точно не думал.

– Только… Что, по-твоему, нужно сделать, чтобы осчастливить ребенка?

– Ага, изображаете крестную-фею? Что ж, это легко… исполнить заветное желание. – Он рассмеялся.

– Ничего больше.

Тут Натаниэль, пожалуй, попал в десятку. Заветное желание. Идея тут же получила конкретное воплощение. Тина, которая играла на синтезаторе, мечтала об инструменте, достойном ее таланта.

А ему он был совсем не нужен.

Райли подумал о пианино, которое собирало пыль в гостиной, и ему стало стыдна Он не умел играть. Совсем не умел. Зачем ему «Стенвей»?

Тут он вспомнил… Джоанна. Она хотела, чтобы Эбби научилась играть и собиралась нанять учительницу, как только девочке исполнится пять лет. Прочитала в какой-то книге, что пять лет – идеальный возраст для начала серьезных занятий музыкой: Нахлынули воспоминания, нестерпимые, ненужные. Эбби с такой силой барабанила по клавишам, что Джоанна и Райли не знали, куда деваться. Они боялись сойти с ума, пока Эбби сумеет хоть чему-то научиться.

Что ж…

Натаниэль покашлял, и Райли очнулся:

– Да?

– Отведаете шербета или унести?

– Ох… – В этот момент он не мог принять никакого решения, даже насчет шербета.

– Я его отнесу. – В голосе Натаниэля звучало разочарование. – Не думайте, что я не знаю насчет батончиков «сникерс», спрятанных у вас в столе.

– Спасибо, что напомнил.

После ухода Натаниэля мысли Райли вернулись к Тревору и Тине. И к Эбби. Все трое перемешались у него в голове. А еще к ним добавились Келли и тот поцелуй. Нет, к этому он определенно был не готов. Именно этой эмоциональной трясины он и пытался избегать все эти годы. Ну почему он позволил такому случиться?

Он вспомнил озарение. Улыбку, ослепительную белизну. Знак, конечно. Но ведь он не готов. Наверное, что-то перепутал. Может, где-то что-то закоротило.

Келли определенно не улыбалась ему в тот момент, когда он поспешно покидал ее дом. Он, конечно, не знал, что она чувствовала. Но понял, что может и должен помочь.

«Ага, изображаете крестную-фею? Что ж, это легко…»

По крайней мере изобразить крестную-фею куда проще, чем прикинуться Дон Жуаном.

Пианино прибыло в среду.

Старинное, внушительных размеров, оно едва прошло в дверь, и Келли чуть было не взмолилась о том, чтобы не прошло, – тогда у нее появилась бы веская причина отослать инструмент назад, пусть и разбив Тине сердце. Хотя грузчики и не привезли никакой записки, Келли прекрасно понимала, кто даритель.

Когда пианино наконец занесли в дом и Тина, конечно же, догадалась, кто ее благодетель, она сразу же позвонила Райли, а потом каждый час благодарила его автоответчик, пока Келли все это окончательно не достало и она не отправила ее спать.

Что еще задумал Райли? Она просидела до полуночи, глядя на пианино, которое теперь доминировало в гостиной. Это подарок для Тины или тут имелся и какой-то другой, тайный, подтекст, который следовало разгадать?

Да, тут было над чем поломать голову. Может, Райли подумал, что не такая уж она ужасная. А может, ему нравится Тина, но Келли он по-прежнему считает ужасной, в чем вины Тины, конечно же, нет. Или пианино свидетельствует о том, что их отношения вернулись к подарочному периоду. Но ведь он понимал, что в любом случае ей придется благодарить его за этот подарок?

Или именно этого он и ожидал?..

Голова шла кругом. Она не понимала его мотивов, точно так же как не понимала своих чувств. То начинала злиться, то занимала более логичную позицию: Райли – чокнутый, она – здравомыслящая женщина, у которой хватает забот и без того, чтобы тревожиться из-за причуд психа-миллионера.

На следующий день утром в «Копикэт» работы было очень много, а вот часам к трем воцарилось затишье. Келли пошла в свой маленький кабинетик в дальней части салона и позвонила Райли на работу.

Как обычно, деловым голосом ответила его секретарь. И деловитости прибавилось, когда та поняла, что разговаривает с женщиной, которая дважды приступом взяла защищаемую ею крепость.

– Мистера Ломбарда нет.

– Понятно. А вы не могли бы оставить ему записку с просьбой перезвонить мне?

– Боюсь, некоторое время мистера Ломбарда на работе не будет.

Келли нахмурилась:

– Надеюсь, он не заболел?

– Нет, он в Гонконге.

Келли положила трубку и замерла. Все ее усилия вести себя как благоразумная взрослая женщина, а не влюбившаяся по уши девчонка пошли прахом. Гонконг! И секретарь дала понять, что он пробудет там целую вечность. Поэтому он прислал пианино? Она вдруг представила, как он съезжает из дома, выбрасывает всю мебель, которую не может взять с собой, закрывает ставни, отправляет Фаярда в отпуск на целый год.

Разве нормальный человек не сказал бы о том, что собирается лететь в Гонконг? Или миллионеры думают, что отъезд в Азию, на какой бы то ни было срок, – сущий пустяк. А может, он подумал, что подальше от нее ему будет лучше? Неужто одного поцелуя достаточно, чтобы заставить его убежать на другую сторону земли?

И что теперь ей делать? Ждать, пока он пришлет открытку, чтобы по тексту понять, какие у них теперь отношения?

Когда она вышла из кабинета, Алехандро прикреплял очередное объявление к доске у двери в салон. Объявления там были самые разные: поиск партнеров для совместной аренды квартиры, продажа музыкальных инструментов, автомобилей, компьютеров, предложение услуг – скажем, выкосить лужайку, или погулять с собакой. Вид у доски был не очень, но Келли считала, что и этим салон приносит пользу жителям соседних улиц.

– Вы только посмотрите. – Алехандро указал на самое последнее объявление. – Эта сумасшедшая только что его принесла.

Любовные неурядицы? Проблемы с деньгами?

Мадам Майра может заглянуть в ваше будущее!

Гадание по руке. Карты Таро. Дешево!

На объявлении красовалось изображение хрустального шара, а по низу тянулась бахрома из отрывных листочков с телефонным номером мадам Майры.

– Невероятно! – Келли озабоченно смотрела на объявление.

Месяцем раньше она, наверное, немедленно содрала бы его с доски и бросила в мусорное ведро. Предлагать выкосить лужайку – это одно; давать шарлатанам использовать ее салон, чтобы потом выкачивать деньги из олухов, – совсем другое. Тогда она долго злилась бы на излишне доверчивых людей. Злилась из-за того, что они тратили заработанные тяжелым трудом деньги на такую вот ерунду.