он в нездоровом уме, может быть опасен для себя и окружающих и требует заботы и внимания в психиатрической больнице»306.

Лаинг не интересовался законами о психиатрической госпитализации и никогда не критиковал парадигматические процедуры психиатрии — недобровольную госпитализацию и защиту по безумию. В действительности он недвусмысленно выступал против моего призыва к упразднению психиатрических принуждения и отнятия ответственности. В рецензии на три мои книги — «Теология медицины», «Миф психотерапии» и «Шизофрения» — для «Нью Стейтсмэн» Лаинг выдвинул защиту психиатрии: «Но предположим, мы и в самом деле откажемся от медицинской метафоры. Если мы, все остальные, признаем, что то, что заявляет Сас, — разумеется, вечные истины, то психиатрия исчезнет и вместе с ней — то, что он называет антипсихиатрией. К чему именно это приведет?» Далее он цитирует мой ответ, что «недобровольную психиатрию, подобно недобровольному рабству, следует упразднить» и комментирует: «Звучит так, как если бы ничего не поменялось. Остается гадать, почему он делает столько шума из этого, не строит ли он своего рода фетиш из медицинской модели и не делает ли из психиатрии — козла отпущения»307. Вкратце, Лаинг обвинил меня в несправедливой критике профессии, ничего неправильного не совершавшей. Британский аналитик Энтони Стадлен в письме в «Нью стейтсмен» поправил Лаинга:

Доктор Лаинг пишет: «Но предположим, мы и в самом деле откажемся от медицинской метафоры…» Новая роль Доктора Лаинга как «безупречно честного» защитника психиатрии от «оскорбительной шумихи» Саса требует комментария. Лаинг недвусмысленно заявляет: сохранится недобровольная психиатрия или будет упразднена — для него это «все то же самое». «Будет все то же самое», — говорит он: будет ли вмешательство, включая то, что проводит он сам, назначено как медицинские меры для лечения заболеваний, или оно явится межличностным консультированием, этическим исследованием, экзистенциальным анализом. Он ясно дает понять, что он сам — «лишь один из нас», использующих медицинскую метафору308.

В действительности Лаинг против психиатрического принуждения не выступал. Когда это служило его нуждам, он применял психиатрическое принуждение даже в своей семье. В 1976 г. 24-летнюю дочь Лаинга Фиону отверг ее молодой человек. Согласно биографу Лаинга Джону Клэю,

она сломалась. Ее нашли плачущей близ церкви неподалеку от дома семьи …[поместили в местный сумасшедший дом и провели электросудорожную терапию]. Он [Адриан Лаинг] помчался к отцу и попросил его, «в гневе и отчаянии», сделать что-нибудь по этому поводу. Лаинг заверил его, что посетит Фиону и «сделает все от него зависящее, чтобы ей не делали электрошок». Однако когда дошло до дела, сообщает Адриан Лаинг, все, что отец мог, это сказать: «Что ж, местечко Раскин (семейный дом) или Гартнавел (сумасшедший дом, в котором Лаинг обучался психиатрии) — какая разница?»309.

Что касается самостигматизирующего ярлыка «антипсихиатрия», стоит заметить, что Лавуазье не называл себя «антифлогистонианцем». Он просто настаивал на том, что флогистон — название воображаемого вещества. Я — не «антипсихиатр». Я просто настаиваю на том, что психическое заболевание — название воображаемой болезни, и отвергаю психиатрическое принуждение и отнятие ответственности310.

От плохого к худшему: права людей с психическими неспособностями

Как продемонстрировали дальнейшие события, моя критика политики Американского союза гражданских свобод в отношении психиатрического рабства оказалась чересчур мягкой. В 1976 г. Союз издал формальное «Руководство по недобровольной госпитализации» — документ, который мог бы быть составлен советом директоров Американской психиатрической ассоциации. В руководстве заявлялось:

Индивида не следует лишать свободы до слушаний в суде, за исключением неотложных ситуаций… во время таких неотложных госпитализаций не должны предприниматься действия, способные оказать на человека непреходящее воздействие, и применение препаратов должно ограничиваться исключительно тем, что врач счел медицински необходимым… человек должен иметь возможность отказаться от любого лечения психического заболевания, за исключением такого лечения, которое может потребоваться, чтобы человек не был опасен для окружающих311.

Иными словами, психиатра следует наделить неограниченной властью над его пациентами. Все, что требуется, — он должен объявить состояние пациента «неотложным», а свои изуверства — «медицински необходимыми». Отметим отсутствие в этих рекомендациях упоминания дееспособности обвиняемого или доверия к заявителям, требующим его психиатрического заключения.

В 1996 г. Союз выпустил еще одну рекомендацию в отношении недобровольных психиатрических вмешательств, озаглавленную «Права людей с психическими недостатками»312. В этом документе, составленном Робертом М. Леви и Леонардом С. Рубенстайном, ACLU предлагает горячее одобрение любой форме бесчеловечности, практикуемой ныне психиатрическими рабовладельцами.

Леви и Рубенстайн украшают свой текст следующим эпиграфом из Лайонела Триллинга: «Некоторый парадокс нашей природы побуждает нас, как только мы сделали собрата-человека предметом нашего просвещенного интереса, сделать его сперва объектом нашей жалости, затем — нашей мудрости и, наконец, нашего принуждения»313. Звучит как если бы ACLU был против превращения «объектов нашего просвещенного интереса» в объекты нашего принуждения. Однако именно такую политику он и поддерживает. Очевидно, Американский союз гражданских свобод не допускает возможности, что мудрые слова бывшего раба Фредерика Дугласа могут быть применимы к психиатрическому рабу. Дуглас говорил:

Каждый задавался вопросом… «Что нам делать с негром?» С самого начала у меня был единственный ответ. Не делайте с нами ничего! Ваше делание уже губило нас. Ничего с нами не делайте! Если яблоки не удерживаются на дереве собственными силами и падают с дерева, если их погрызли черви, если они поспели прежде времени и осыпаются, дайте им упасть! Я не пристегиваю и не привязываю плоды к дереву вопреки планам природы, и если яблоко не удержитcя, пуcть падает. А еcли негр не в cоcтоянии cтоять на cобcтвенных ногах, то также пуcть падает. Вcе, о чем я прошу, — дайте ему шанc вcтать на ноги cамому! Оcтавьте его в покое!314

Это было поcледнее, что белые cоглаcилиcь бы предпринять по «проблеме негра». И это поcледнее, на что cоглаcитcя Американcкий cоюз гражданcких cвобод в отношении «проблемы душевнобольных». Чтобы получить оправдание принудительному вмешательcтву пcихиатра в жизнь его пациента, ACLU меняет cмыcл cлова «право»: «Иcпользуя cлово “право”, мы подразумеваем имеющее cилу, признанное законом требование положенного, охватывающее как cвободу от вмешательcтва правительcтва или диcкриминации, так и требование полагающейcя уcлуги или выгоды»315. Ранее я показал, как этот взгляд оправдывает и провоцирует экcпанcию пcихиатричеcкого принуждения316.

Леви и Рубенcтайн пояcняют: «Недобровольное водворение в cтационар нарушает право на cвободу… однако, в отличие от обвиняемых в уголовных преcтуплениях, люди, подлежащие помещению в пcихcтационар, могут быть превентивно задержаны за поведение, не нарушающее закон, поcкольку это водворение