– Что такое? – поднял бровь Дворжецкий, взглянув на меня изумленно и с некоторым даже интересом.

– Именно то, что вы сейчас слышали, уважаемый Анатолий Константинович. Ваши люди, посланные вчера на встречу с Вадиком, как они? Возвратились, кажется, не все? А эти чудаки, напавшие на автобус? Даже странно, хватаются за автоматы, грозят другим, а сами не способны вытерпеть пустячную боль. Впрочем, от этих хоть какая-то польза была – через них я смогла назначить встречу с вами. Я записала на всякий случай телефонный разговор. Да и беседу тех, которые встречались с Вадиком, тоже записала. Они подробно все рассказали. В полиции такое доходчивое изложение всегда приветствуют. Хотите, передам запись полиции? Да и ребят ваших на десерт представлю. Как вы тогда будете тайно мстить? Все откроется, проведут разбирательство, документально докажут, что претензии ваши необоснованны. Докажут, что вы охотитесь за невинным человеком, Анатолий Константинович. Как тогда? Неужели вам совсем не будет стыдно?

Но выражение лица собеседника ясно показывало, что если он сейчас и будет что-то говорить, то что-то весьма неприятное. Если мои попытки сыграть на моральной стороне дела вызвали у него только раздражение, то завуалированная угроза, которая прозвучала во второй части, кажется, возбудила в нем желание – отомстить не только Сергею.

Снова побагровев и даже не глядя в мою сторону, видимо, чтобы сдержать желание наброситься и укусить, он тихо прорычал:

– А ну пошла отсюда вон. Вон!

Последнее слово он произнес тоже негромко, но столько в него было вложено искреннего чувства, что я поняла: дольше оставаться незачем.

Поднявшись из-за столика и сообщив только сейчас подошедшему официанту, что не буду делать заказ, я гордо вскинула голову и направилась к выходу. Мне почему-то вспомнилась любимая присказка Сергея.

«Врагу не сдается наш гордый «Варяг!» – мысленно подбадривала я себя, понимая, что если разговор с Дворжецким и принес какие-то результаты, то совсем не те, каких я от него ожидала. Что ж, если по-хорошему не получилось, будем продолжать по-плохому.

Спонтанно сложившаяся традиция, когда после каждого нового нападения я уносила в клювике по свидетелю, вселяла некоторый оптимизм. Это давало надежду, что пускай и не на девятый день, но рано или поздно в моем активе накопится некоторая критическая масса, благодаря которой я если и не сумею убедить господина Дворжецкого с помощью логических доводов, то смогу привлечь его к ответственности с помощью конкретных улик.

Занятая этими мыслями, я неторопливо шла к тому месту, где припарковала машину, и как-то совсем не заметила, что с некоторого времени иду туда не одна.

Развеселая и довольно многочисленная исключительно мужская компания, похоже, уже несколько минут следовала в том же направлении. Мальчики не отставали и не обгоняли меня.

Не очень испуганная, но слегка раздраженная тем, что они мешают спокойно думать, я слегка притормозила, желая пропустить их вперед, но не тут-то было. Компания тоже сбавила ход и как-то рассредоточилась, окружая меня со всех сторон. Все это явно было неспроста.

– Девушка, можно с вами познакомиться? – несколько двусмысленно улыбаясь, проговорил высокий блондин, судя по выражению его лица, кажется, всерьез считавший себя красавцем.

Ничего не отвечая, я обводила взглядом все плотнее смыкавшуюся вокруг меня толпу, я уже поняла, для чего ребята здесь и что меня ожидает в самое ближайшее время.

«Дворжецкий, зараза», – только и мелькнуло у меня в голове перед тем, как, максимально сосредоточившись, я определила, каким должен быть мой первый шаг.

Револьвер лежал в бардачке «Фольксвагена» – в «Лагуну» я не рискнула соваться с оружием. В моем распоряжении было только несколько метательных звездочек за поясом да два ножа, укрепленные на щиколотках. Обступаемая со всех сторон плечистыми бугаями, я понимала, что на сей раз единственный реальный способ спастись – бегство.

Но и этот способ нужно было еще суметь себе обеспечить. Бежать-то, собственно, было некуда: и слева, и справа, и спереди, и сзади меня окружали подкачанные ребята, ничуть не скрывавшие своих намерений.

Единственное, что могло выручить в такой ситуации, – это эффект неожиданности, и именно к нему я решила сейчас прибегнуть.

Сделав очень испуганное лицо, демонстрируя явную беззащитность, я дала врагу почувствовать свое неоспоримое превосходство и ослабила контроль с его стороны.

Когда ближайший ко мне мужик протянул руки, я неожиданно резко присела, почти упала на землю и, молниеносно выдернув нож, воткнула его в чью-то щиколотку, преграждавшую мне путь к свободе.

Сверху послышался болезненный вскрик и мат, но, не обращая внимания на второстепенное, я целиком сосредоточилась на главном.

Раненный в ногу тоже присел, рефлекторно хватаясь за больное место. Я же, наоборот, быстро вскочила и, втиснувшись корпусом в образовавшуюся брешь, на целый шаг приблизилась к тому, чтобы вырваться из центра толпы.

Все это произошло очень быстро, и большинство присутствующих пока еще не соображало, что случилось. Следующая преграда на моем пути просто получила кулаком в табло и, слегка отклонившись от вертикального положения, освободила таким образом часть пространства, вполне достаточную, чтобы я могла вырваться из этого кольца.

– Ах ты, зараза, – припуская с места в карьер, услышала я за своей спиной, но дальнейшее содержание навсегда осталось для меня тайной.

Понимая, что бесполезно бежать к машине – она стояла совсем недалеко, я не смогла бы обеспечить себе временную фору и меня настигли бы, не дав даже вставить ключ в замок зажигания, я мчалась куда глаза глядят, сосредоточившись на том, чтобы двигаться как можно быстрее.

Тихое и не слишком людное место, в котором располагалась «Лагуна», в данных обстоятельствах явилось фактором, безусловно, отрицательным. Попытки звать на помощь были бессмысленны по определению, и, пробегая по аллеям, пустынным в этот час, я инстинктивно держала курс к набережной, как к месту открытому, где все происходящее видно издалека.

В надежде обрести неожиданных свидетелей, которых моим преследователям поневоле придется опасаться, я на всех парах летела вперед, когда при очередном шаге мне в ногу ударил какой-то тяжелый и жесткий предмет.

Застонав, я со всего размаха хлопнулась оземь и тут же услышала громкий топот настигавших меня преследователей. Двое из них, по-видимому самые умные, умудрились как-то срезать и, оказавшись неподалеку от меня, просто бросили камень, чтобы меня остановить.

Остальные поотстали. Даже с поврежденной ногой от них я смогла бы уйти. Но счастливая парочка была уже рядом, и нестерпимо ноющая нога со всей очевидностью свидетельствовала, что бежать сейчас не самая лучшая идея.

Все еще лежа на земле, я развернулась лицом к врагу и метнула звездочку. Один из парней тут же захрипел и упал. Второй, слегка опешив, притормозил, взглянул сначала на меня, потом на своего друга и, будто его осенила какая-то новая мысль, медленно проговорил: