пока он безвольно не повис на цепях. Изо рта вперемешку с кровью стекала густая слюна, ухо от особенно жесткого удара горело огнем, лоб рассечен.

— Умерил пыл, бродяга?

Следопыт сплюнул под ноги ликейцу. Зуб шумно покатился по полу.

Разозленные стражники сняли его с крюка и поволокли в комнату для допросов.

Как и предполагал Никс, его держали в старых канализационных тоннелях под городом. Мельком он успевал замечать как из круглых проходов то и дело выбегали братства[10] ликейцев, перемазанных грязью и илом, в одном из таких бойцы Поллукса соорудили лазарет, в котором на прогнивших койках лежали раненые и умирающие бойцы. На пути также встретились столовая, где мрачные и изможденные солдаты в молчании ели скудный обед, арсенал и что-то напоминающее казармы. Несколько ликейцев ставили заграждения с острыми кольями посредине тоннелей.

Никса затащили в точно такую же комнату, в которой он очнулся, с тем отличием, что тут стояли стол и два стула.

— Яннис, постой у двери, пока я учу этого бродягу уважать нашего короля.

Воин кивнул и закрыл тяжелые двери.

Йоргос как следует ударил пленника и грубо усадил за стол.

— Пора преподать тебе урок, а капитану, — он размял плечи, — скажем, что ты попытался сбежать.

«Эгон? — позвал Никс. — Эгон, ты где?».

Массивный кулак выбил весь дух из следопыта, и он слетел со стула.

— Аргх, — прорычал Никс, ударившись лицом о пол. «Эгон, пес ты шелудивый, помоги!».

Стражник входил во вкус. Йоргос снял шлем с нагрудником и злорадно зубоскалил побитому пленнику. Он крепко сжал цепь на руках и рывком заставил Никса подняться.

— Я еще не закончил, — кровожадно сказал он и снова ударил. На этот раз коленом в живот. — Грязный шпион, я научу тебя бояться Ликею! Получай! — Новый удар обрушился на Никса.

«Эгон, я… — В голове боролись благоразумие и гордость. — Слушай, прости меня!».

Йоргос поднял пленника над собой и швырнул через стол прямо в стену.

«Твою ма-а-ть! Чем их кормят? — Следопыт с трудом сел и прижался затылком к холодному камню. — Эгон, ты не злобный придаток».

— Да? — ехидно спросил Эгон. — Признай, без меня — ты просто одинокий старый дурак.

Никс закатил глаз. «Да, я одинокий старый дурак, и ничего не стою без твоей помощи, — протараторил он. — А теперь сделай что-нибудь».

— Я не могу.

«Не могу?! Сам же трещал о силе!».

— Ну, — Эгон замялся. — Это я так, тебя припугнуть.

«Ах ты…».

Стражник ногой пнул Никса в живот и того вырвало.

— Скотина, — прохрипел Никс.

Ликеец нагнулся.

— Что ты там провякал, слизняк?

— То, что от тебя смердит дерьмом. — Никс боднул стражника головой, резко вскочил на ноги и сзади обхватил шею Йоргоса, вдавливая ржавый металл в глотку солдата. Он тянул изо всех сил, пока не услышал хруст. Тело Йоргоса обмякло, и Никс облегчено выдохнул. Будь проклята его доверчивость!

— Первый раз я поверил тебе и чуть не сдох.

— Если бы ты взаправду верил мне, то не сидел бы избитый в плену, — обиженно ответил Эгон и замолк.

Почему-то слова Падшего задели следопыта. Он ни разу не доверился Эгону, и, быть может, в его словах и была правда, но что произойдет, если Никс позволит сущности внутри полностью овладеть им? Он подумает над этим, когда все же выберется из передряги, в которую угодил по своей глупости.

* * *

Кридл спокойно ехал вдоль скалистого утеса и наслаждался прозрачным безмолвным морем, где на фоне багряного заката маячили торговые суда купеческих гильдий, и изредка поглядывал в сторону леса слева от тракта. В записке Первого Призрака не раз упоминалось об освободительной армии под предводительством братьев из Ликеи. Мятежники как раз укрывались в глуши леса.

«Поллукс и Кастор, чего вы добиваетесь? — размышлял наемник, провожая взглядом шумную стайку птиц. — Весь континент во власти Ферксии, а у вас есть лишь разрозненная кучка бойцов за свободу. — Кридл сомнительно покачал головой. — Глупцы».

Между тем большак привел Кридла на перепутье. Он поглядел на деревянный столбец, к которому кое-как прибили табличку с указаниями направлений. Первая надпись гласила: «Апасные земли», вторая же — «Жимчюжный Город».

Кридл поднес ладонь ко лбу и тихонько засмеялся. «Да вы шутите».

Послание от Призрака гласило, что агент гильдии проник в окружение короля, и он будет ждать Кридла в намеченном месте. «По всей видимости, Апасные земли и есть то самое намеченное место». Наемник собрался войти в лес, однако лошадь заартачилась. Горделивое животное отчего-то упрямо не желало идти в непроходимую глушь, и просто топталось на месте. Кридл ласково провел рукой по спутанной гриве, вместо того, чтобы со всей силы ударить непослушную кобылу в бока.

— Давай же, не бойся, — прошептал он ей на ухо. — Обещаю, ничего плохо не случится.

Лошадь успокоилась и понесла всадника в тенистые своды леса.

… Рубиновые лучи заходящего солнца продирались сквозь раскидистые кроны вековых деревьев, разгоняя вязкий сумрак, и помогали Кридлу не сбиться с пути. Он всю жизнь сторонился темноты, потому что мрак пробуждал демона — вторая часть души за повязкой. Тупая боль в голове подбиралась все ближе, призывая скинуть проржавевшие оковы на жутком отражении. Он прикоснулся к повязке, лицо горело, словно от лихорадки, глаз пульсировал, отчего Кридлу пришлось крепко сжать челюсти. «Нет, не сейчас».

Не успел наемник опомниться — в придорожных кустах послышался шелест и звуки ломающихся ветвей.

Кридл разом позабыл о недуге. Подозрительные шевеления теперь раздались по обе стороны от дороги. Лошадь будто бы тоже почуяла неладное и остановилась. Наемник осторожно слез и потянулся к мечу, который он привязал к седлу. Едва он коснулся рукояти, как неизвестный голос на ликейском языке громко произнес:

— Aplas syspas, katas! (Только дернись, шпион!)

— Я не понимаю, — солгал Кридл. Ему бы выхватить клинок…

— Подыми рхуки, чтобы я могх их выдеть.

Кридл усмехнулся.

— В такой-то темени?

Тяжелый болт врезался в землю у ног наемника.

— Хорошо-хорошо! — Кридл поднял руки над головой и медленно отошел от лошади. — Может, не будем спешить с выводами? Я простой путник, и просто случайно забрел в эту глухую чащу.

— Заткнись! — велел голос, а потом перешел на ликейский. — Agatos, Vertus, syndes him! (Агатос, Вертус, свяжите его!)

Солдаты не предполагали, что Кридл знает их язык. Двое бойцов в легкой броне, вымазанные с ног до головы краской для незаметного передвижения по лесным тропам, уверенно вышли на тракт. Один из них навел арбалет на Кридла, а второй подошел сзади и заломил наемнику руки.

— Не щевельись. — Он достал моток плотной веревки из сумки.

«Да-да, кретин,