Агап смотрел на Женю насмешливо, свысока.

– Удивлен?

– Да, если честно, не очень. Куда ни кинь, всюду клин.

– Это ты правильно сказал. От меня ты никуда не денешься. Везде тебя достану.

– Шар лучше всего доставать из лузы, в которую его закатили.

– Но ведь ты же сам захотел в армию, – усмехнулся Агап.

– Хотел, да перехотел.

– Но ведь идея была. И знаешь, сначала она мне очень не понравилась. Но потом я решил, что так будет даже лучше. Врать не буду, мне стоило денег определить тебя именно в эту часть. Да и забираю я тебя отсюда не за просто так. Короче, потратиться пришлось. Но я надеюсь, что ты поможешь мне отбить эти бабки. Не забывай, у тебя через четыре месяца выступление в Москве. Все уже обговорено.

– Не знаю, с кем там у вас обговорено. Но меня точно никто не спросил.

– А зачем тебя спрашивать? Ты же солдат. Ты человек подневольный. Что скажут, то и сделаешь…

– Что командир скажет, то и сделаю.

– Я теперь твой командир. Мои приказы будешь выполнять…

– А если не буду? Под трибунал пойду? – ехидно усмехнулся Женя.

– Зачем трибунал. Обратно в эту часть вернешься. Сам знаешь, как здесь весело. Два года веселой жизни, не много ли для нормального, подающего надежды парня?

Нетрудно было дать ответ на этот вопрос. Два года – это не много, а очень много. И не было у Жени никакого желания тянуть нудную армейскую лямку. Но и к Агапу в кабалу он возвращаться не хотел.

– Так много это или мало? – поторопил его с ответом Агап.

– Уж не больше, чем Варваре в тюрьме пропадать.

– Я так и знал, что ты это скажешь. И то, что за Варвару снова просить будешь, тоже знаю.

– Буду просить, – кивнул Женя.

– Правильно, ты должен за нее просить. А я должен пойти тебе навстречу. Хватит с Варвары, намучилась. А у меня теперь есть другой аркан, на котором я могу тебя держать.

Женя воспрял духом. Если Агап прекратит измываться над Варварой, а еще лучше – позволит им быть вместе, он вне всякого согласится работать на него и дальше. Тем более что он останется в зависимости от этого афериста. Лишь бы только Варвару из тюрьмы поскорей освободили.

– Да без проблем, что надо, то и сделаю… Ведь я и без того многое уже сделал.

– Сделал ты многое, – кивнул Агап. – И первое, что ты сделал, пошел в военкомат. А ведь я уже был близок к тому, чтобы отстать от Варвары. Но ты, Женя, все испортил. Ты бросил мне вызов, а она осталась в тюрьме.

– Но ведь еще не поздно все исправить.

– В том-то и дело, что поздно… Варвара человека в тюрьме убила. И теперь я ей уже ничем не смогу помочь. Даже при всем моем желании.

Варвара убила человека. Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в такую нелепицу. Но легко было поверить в то, что Варвару подставили. С подачи Агапа. Женя чувствовал, как закипает в нем кровь. Будь он сейчас на посту с автоматом… Но нет у него автомата. А голыми руками Агапа не взять. Его можно избить до полусмерти, но этим проблему не решить.

– А ты и не будешь ей помогать! – вскипел Женя. – Ты ее подставил!

Но Агапа ничуть не смутил этот приступ ярости.

– Ты, парень, можешь говорить что угодно, – непробиваемо спокойно сказал он. – Но факт остается фактом. Варвара остается в тюрьме, и надолго…

– А ты можешь строить насчет меня любые планы. Но факт остается фактом. Я остаюсь в армии на все два года! Не вытащишь ты меня отсюда! Не вытащишь!

– Поверь, пацан, есть масса способов, как тебя сломать, – свирепо сверкнул глазами бандит. – Ни где-то там, а здесь, в этой части. И если я этого захочу, тебя сломают на раз-два. Тогда ты сам будешь ползать передо мной на коленях и умолять, чтобы я забрал тебя из этого ада. Но давай не будем об этом. Давай без всяких «ля-ля». Мы заключаем с тобой договор. Ты забираешь ребенка, которого родит Варвара. Мне плевать, что ты будешь с ним делать, но он остается у тебя, а ты возвращаешься ко мне. Вот суть этого договора. Да, еще я организую тебе встречу с Варварой. Реальную встречу. Часа на два-три. Думаю, за это время она сумеет убедить тебя в том, что я ее не подставлял.

Женя задумался. Условия соблазнительные, но вся соль в том, что Женя ни на йоту не верил Агапу. Именно поэтому он и пытался сбежать от него. Но ведь Варвара родит совсем скоро. А значит, у него есть возможность в самое ближайшее время убедиться в искренности бандита.

– Не знаю, сможет ли она меня убедить или нет, но встретиться мы с ней должны. И ребенка я должен забрать. Если все так и будет, то я готов работать дальше.

– Прямо с завтрашнего дня и начнем, – самодовольно осклабился Агап. – Этот день дам тебе на раскачку. Ванну примешь, выспишься. А завтра добро пожаловать на тренировку!

– Завтра у нас по плану полевой выход, – покачал головой Женя. – Без всякого бокса… Бокс будет потом, когда я получу ребенка и увижу Варвару. А пока я остаюсь здесь, и это без вариантов!

Он смело шагнул вперед, оттолкнул Агапа плечом и вышел из кабинета. Продажный Шажков пытался его остановить, но Женя сделал вид, что не слышит его.

2

Варвара до слез жалела, что не добивалась перевода в «комнату матери и ребенка». А ведь была такая камера в женской корпусной секции. И она могла попасть туда еще до того, как погибла Кислова. Будь она тогда в этой камере, подлая Мотька нашла бы другую «козу отпущения». А так вся ответственность за убийство легла на нее. И у следствия есть все доказательства ее вины. Летом будет суд, который и отправит ее по этапу на зону…

Но об этой ужасной перспективе Варвара старалась не думать. Тем более что у нее появилась отличная возможность отвлечься от гнета жуткой действительности. Эта возможность появилась у нее из-за прекрасной девочки, которую она родила в конце февраля.

Вчера Маргарите исполнилось три недели. От матери ее не отрывают. Варвара живет с ней в «комнате матери и ребенка». Камера большая, светлая и теплая, всего семь человек в ней – четыре матери и три женщины на сносях. Горячая вода, пеленки, детское питание – все есть. Начальник следственного изолятора лично держит этот вопрос на контроле.

У Маргариты есть мать. Но нет отца. И ясности с будущим тоже нет. Да и клеймо на всю жизнь – «рожденная в тюрьме»… И Варваре казалось, что дочка это понимает. Как все дети в ее возрасте, она беззаботно пускает пузыри, улыбается, что-то лопочет там на своем младенческом. Но глаза почему-то серьезные. Как будто знает Маргарита, что ничего хорошего ее в этой жизни не ждет…

Осужденная мать могла держать при себе ребенка возрастом до одного года. А этот год пролетит, и не заметишь. А дальше Маргариту заберут в детский дом, а кому она там будет нужна? Сердце разрывалось от мысли, что с ребенком рано или поздно придется расстаться…