Эта пытка молчанием раздражала, и я была готова вцепиться ему в лицо, когда капитан наконец сказал:

— Нет. К лейтенанту Флаю.

— Зачем? — опешила я.

— Чтобы снять воздействие темной магии, — спокойно сообщил тот.

Я поморщилась. Сейчас решаются судьбы людей, а он говорит о такой ерунде.

— Можете не напрягаться, — отмахнулась я, поморщившись.

— Вообще-то, насколько мне известно, существует еще один способ, — задумчиво сообщил Уилфорт, начисто проигнорировав мои слова. Это было так в его духе! — Более быстрый.

Я равнодушно пожала плечами: какое мне дело до скорости, если я вообще считаю данную задачу второстепенной. Но тут произошло неожиданное: Уилфорт нагнулся, преодолевая разделяющее нас расстояние (и без того небольшое, учитывая размеры кареты) и без предварительного предупреждения поцеловал меня в губы.

Сначала я просто опешила, потом сообразила, что надо бы вырваться, а потом вырываться как-то резко расхотелось. В голове помутилось и хотелось, наоборот, обвить его шею руками и ответить на поцелуй, но я все же поосторожничала и от такого поступка удержалась.

Поцелуй продолжался секунд, наверное, десять. Отстранившись и снова ровно сев на своей скамейке, Уилфорт вопросительно посмотрел на меня. Ни чувства вины, ни какого-то минимального стеснения я у него в глазах не увидела. А в голове отчего-то промелькнула только одна мысль: «Дожили. За один день целовалась с двумя мужчинами. Притом оба мутные».

— Ну как? — озвучил свой вопрос Уилфорт. — Подействовало?

— Пока не совсем, — призналась я. — Чего-то не хватает.

Он вновь вопросительно изогнул бровь, кажется, ожидая, что в ответ я скажу: «Еще одного поцелуя».

— Вот этого, — заявила я и с размаху залепила ему пощечину. После чего откинулась назад и удовлетворенно отметила: — Вот теперь мне гораздо лучше. Спасибо.

Дальше мы ехали в молчании. Уилфорт был мрачен и смотрел на меня сердито, но, пожалуй, не зло. Понимаю, что грань между этими понятиями зыбка, но она существует, и в этот момент я ощущала ее как никогда отчетливо.

Сама я действительно чувствовала себя намного лучше. Ум был ясный, и от этого словно прибавилось сил. Так. Афериста мы взяли. Все хорошо. Мог, конечно, убежать, но повезло…

И я схватилась руками за голову. Мог убежать? Еще как мог! Что же я натворила?!

Я сгорбилась, а вскоре локти коснулись колен. Помочь преступнику совершить побег! Предупредить о засаде! Вывести из оцепленного здания! Это же должностное преступление! Стыдно-то как! А главное — что мне теперь за это будет? И Уилфорт все видел…

Я глухо застонала, сильнее сжав виски. Что я Уилфорту наговорила? Даже не помню до конца, но того, что я помню, тоже вполне достаточно, чтобы… чтобы повторно застонать, на этот раз громче.

— Что с вами? — с нескрываемым сарказмом в голосе спросил Уилфорт.

Кажется, кто-то рад был отыграться за недавнюю пощечину.

— Все хорошо, — отозвалась я сквозь зубы.

— А-а-а, — протянул капитан и снова уставился в окно.

Вздохнув, я сжала руки в кулаки, распрямила спину и спросила:

— Вы меня уволите?

Если он скажет «да», я даже спорить не буду. Что заслужила, то заслужила. Но, к моему удивлению, Уилфорт осведомился:

— А, собственно говоря, за что?

Я подобного настолько не ожидала, что даже замешкалась с ответом.

— Вообще-то я раскрыла тайну следствия и помогала преступнику бежать, — напомнила я.

— Попробуйте еще раз.

— Что?!

Кажется, я потеряла нить разговора.

— Вы стараетесь доказать мне, что заслуживаете увольнения, — объяснил свои слова Уилфорт. — Пока вам это не удалось, учитывая, что упомянутые вами действия были совершены под магическим воздействием. Но вы можете попытаться снова.

— Я ничего не пытаюсь вам доказать! — рассердилась я, но сразу сникла. И пробубнила, уже себе под нос: — Просто если вы решите меня уволить, то у вас есть на это все основания.

— Только одно, — спокойно заметил Уилфорт.

— Какое? — подозрительно покосилась на него я.

Что он сейчас назовет? Мне почему-то казалось, что речь пойдет о недавних нелицеприятных высказываниях в его адрес.

— Вы переоценили свои возможности, — мягко ответил он.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что конкретно он имеет в виду.

— Вы заранее знали, что преступник станет воздействовать на вас при помощи темной магии, — стал объяснять Уилфорт. — Природа его способностей вам также была известна. Вы приняли осознанное решение не ставить блок — и совершенно правильно поступили. Такой блок непременно поставил бы всю операцию под угрозу. Но вы должны были просчитать, как магия преступника скажется на ваших поступках.

— Мы и просчитали, — пробурчала я. — Я ожидала чувства влюбленности, но не думала, что… — Произнести это вслух было трудно, и потому последние слова прозвучали очень тихо: —…что могу забыть из-за нее свой долг.

— Вы переоценили свои силы, — заключил Уилфорт, которого, как ни странно, ничуть не шокировала такая формулировка. Самой мне она не давала покоя. — И это действительно большой просчет. Вам следовало учесть такую возможность. И подстраховаться на этот случай. Позаботиться о том, чтобы вы при всем желании не в силах были ему помочь. Например, удостовериться, что перекрыты все возможные выходы из здания. Впрочем, об этом следовало позаботиться в любом случае, и тут уже маху дали не вы, а отряд захвата. А оказавшись под воздействием магии афериста, вы уже ничего не могли сделать. Такой вид магии не только внушает человеку чувство влюбленности, но и отодвигает на второй план все прочие эмоции, принципы и соображения. Так что с момента начала воздействия все задачи по поимке преступника с вас снимались и полностью ложились на плечи остальных. Так что, повторюсь, вы виноваты только в одном — в переоценке собственных сил. Учитывая, что это произошло один раз, для увольнения причина недостаточная.

Я промолчала. Не так чтобы я полностью уверилась в справедливости его слов, но спорить в моем положении было бы довольно глупо. К тому же неуверенность неуверенностью, но мне все-таки становилось легче. Ошибка — да, но, в конце концов, кто не совершает ошибок? Если вдуматься, темная магия такой силы действительно должна была оттенить все прочие мотивы, превратив чувство, которому способствует, в единственный и неоспоримый приоритет. Нам следовало лучше все продумать.

— Как вы оказались на крыше? — Я пришла в норму в достаточной степени, чтобы начать интересоваться деталями. — Дежурили там с самого начала?

Легкая улыбка. Наверное, представил себя несущим караул на крыше со шпагой наголо. Я тоже невольно улыбнулась.

— Нет. Я был внизу вместе с остальными. Когда прервалась связь по эхофону, ваши коллеги сильно встревожились.