Их усадили у колеса БТРа, рядом с трупом дружка. Между тем Москит до пояса расстегнул на эпилептике куртку и поморщился.

– Что? – не выдержал Антон.

– Первый умер точно так же. – Москит посмотрел на Антона. Потом на сидевших сбоку наемников. – Симптомы похожи на действие одного очень хитрого яда. В общем, – он выпрямился и стянул с рук перчатки, – всем, кто трогал этих говнюков, нужно вымыть руки и принять препараты, которые я сейчас дам.

– Почему? – удивленно протянул Дрон.

– Их одежда обработана препаратом, который сейчас начал действовать, – ответил Москит. – Контакт у вас с ним был кратковременный, да и времени прошло много, и теперь он не так токсичен. Однако может создать неприятности в виде тошноты, рвоты и головокружения.

– Как? – в один голос воскликнули наемники.

Антон даже удивился такой реакции.

– Чего орете? Вам-то какая разница, отчего подыхать? – Дрон зло сплюнул. – Или думаете, мы вас сейчас в зад расцелуем и отпустим?

Рыжий втянул голову в плечи:

– Развели как лохов!

– Васо гнида, – простонал, закатывая глаза средний, наголо бритый наемник.

Сидевший рядом черноволосый пленник вдруг несколько раз громко икнул и зарыдал.

– Заткни ему пасть, – приказал Антон.

Дрон ударил его по лицу носком ботинка.

– Звери! – прошипел рыжий.

– А ты у нас белый и пушистый, – Дрон схватил его за шиворот, намереваясь поднять и всыпать, однако в последний момент вспомнил о предупреждении Москита и отдернул руку.

– Отпустите нас! – запричитал белобрысый. – Мы ведь все равно теперь безвредны.

– Ага, – хохотнул Дрон, беря протянутую Москитом упаковку гигиенических салфеток, – как младенцы. Оставили после себя горы трупов, а теперь, значит, вас жалеть прикажете?

– Это точно? – спросил рыжий, обращаясь к Москиту.

– Ты о чем? – Москит упаковал свой рюкзак.

– Ну, что нам хана?

– А вы хотели, чтобы вас таких красивых потом по телевизору показали? – удивился наивности наемников Антон. – Кто же свидетелей в живых оставляет?

Тем временем брюнет пришел в себя:

– Дайте раздеться!

– Смысла нет, – покачал головой Москит. – Вы носите это снаряжение больше суток. В организме уже начался необратимый процесс. К тому же наверняка этот препарат был продублирован чем-то еще. Возможно, часть добавили в продукты.

Словно в подтверждение его словам рыжего вдруг неожиданно вырвало.

– Васо, сука! – проблеял брюнет. – Меня тоже тошнит.

– Может, того, – Дрон многозначительно посмотрел на Антона и провел большим пальцем по шее, – чтоб не мучились?

Неожиданно, проявив незаурядную прыть, рыжий вдруг вскочил на ноги.

Москит сделал к нему было шаг, но тот сам рухнул на колени и пополз:

– Начальник, не губи, давай в больничку, может, еще не поздно, пусть меня посадят по закону, я любые показания дам, что угодно подпишу. Только не дай загнуться…

В это время застонал и открыл глаза лежащий рядом с трупом Васо. Москит тут же бросился к нему.

– Ожил?!

– Пить! – прохрипел грузин.

– Ах ты, гнида! – рыжий вскочил и бросился к нему.

Но Антон выставил руку с открытой ладонью. Рыжий налетел на нее грудью и отановился.

Москит поднес к губам Васо горлышко фляги.

– Готовность к движению три минуты, – объявил Антон.

Тем временем Дрон прикладом «Винтореза» опрокинул рыжего на землю.

Наблюдая за тем, как взгляд грузина становится яснее, Антон размышлял над создавшимся положением. С одной стороны, теперь пленники ему не нужны. Васо сможет передвигаться самостоятельно и нести его на себе не имеет смысла. Москит «накачает» его своими волшебными препаратами, и он как миленький будет бежать впереди группы. Антону уже были знакомы приемы врача. Но, с другой, если кого-то из наемников удастся спасти и показать прессе, это может создать эффект разорвавшейся бомбы. Уже точно известно, что подобных групп несколько. Васо, конечно, ценный экземпляр, но в одиночку он имеет больше шансов водить следствие за нос.

– Вставай! – Москит сделал Васо укол в плечо, отбросил шприц в сторону и стал поднимать грузина за шиворот.

Тот с трудом встал на ноги, и его тут же понесло в сторону.

– Тише! – Москит поймал его за локоть. – Идти можешь?

Васо тупо уставился на него, словно не понял вопроса.

– Ты слышишь меня?

– Не понимаю русский, – ошарашил грузин.

– Вот дает! – протянул рыжий. – Лучше меня говорит!

– Командир, – голос Лавра заставил насторожиться. Антон оглянулся назад. Прапорщик держал двумя руками небольшой, размером с ладошку прибор с жидкокристаллическим экраном.

– Чего? – Антон подошел ближе.

– Виноват, что сразу не подумал, но вблизи работают несколько источников радиосигналов.

– Уверен?

– Точно, – кивнул Лавр. – Диапазон и частоты не наши. Это маяки.

Антон посмотрел на наемников. Догадавшись, что речь идет о них, они притихли.

– Что? – Рыжий часто заморгал. Он очень хотел жить и прямо напрашивался на то, чтобы ответить на любой вопрос или оказать любую услугу.

– У вас часики откуда? – Антон вспомнил, что видел у него массивные, с пластмассовым корпусом часы.

– Выдали, – оглянувшись на дружков, пояснил рыжий.

Антон чертыхнулся. Как он мог упустить этот момент?! Конечно, перемещение этих людей необходимо контролировать. Не факт, что передатчики в часах. Они могут быть вшиты в подкладку, закреплены в подошве ботинок, что более вероятно. Так или иначе, есть некто, кто знает о каждом шаге этих негодяев, а теперь и группы спецназа. Тем более с места событий удалось бежать американцу. Да и журналисты наверняка не молчат. Кто может сейчас в этом хаосе отслеживать перемещение? Наверняка на территории Грузии имеются подразделения на такой случай. Не исключено, что они состоят из заокеанских специалистов. А раз так, то из маяков можно извлечь пользу. Одно дело не знать об их существовании, и совершенно другое, быть в этом уверенным.

Все время, пока ехали к шоссе, Барбара глядела назад. У нее даже заболела шея. Несмотря на то что теперь салон на две трети был пуст, она, как и прежде, уселась на последнее сиденье. Впрочем, так, не сговариваясь, поступили все без исключения. Водитель пропал вместе с Резо и теперь его функции взял на себя оператор французской телекомпании. В самом начале Барбара робко предложила отъехать от места засады на безопасное расстояние, после чего подождать, когда русские покинут район, и вернуться, чтобы найти коллег. Надо было видеть лица остальных журналистов! Без слов стало ясно, что они считают ее по меньшей мере сумасшедшей. После этого у Барбары вдруг в корне переменилось настроение. Можно сказать, ее охватила паника. Возможно, она передалась от коллег. Она решила, что именно это и называется массовым психозом. Стало казаться, что русские сейчас передумают, догонят их на этом страшном броневике со множеством колес и раздавят. Она стиснула кулачки и молила Бога, чтобы все обошлось. Их бросало из стороны в сторону, вверх, вниз, ветви скребли по корпусу, стучали по окнам. Казалось, деревья пытаются задержать их и не выпустить из этого страшного леса. Тряска болью отдавала в колене. Действие обезболивающего препарата, который ей ввел русский, закончилось. Повязка же теперь даже мешала. Барбара поняла, что нога немного отекла. Но можно было терпеть. Наконец, автобус несколько раз сильно тряхнуло, и он резко повернул направо. Барбара увидела серую ленту шоссе и чуть не закричала от радости. Остальные тоже оживились. Немцы спешно достали свои телефоны и стали названивать редакторам. Репортер из Франции быстро снимал через открытое окно сожженный танк. Сразу несколько человек закурили.