– Хватит! – вскрикнула Бетти. Перед глазами снова встали перепуганные лица сестер, и теперь их паника передалась ей. Джаррод действительно готов был сломать руку Флисс, чтобы добиться желаемого. Бетти поняла: если он захочет, то заставит их сделать все что угодно. Самым страшным оружием Джаррода была их любовь друг к другу. – Не могу больше!

– Эй… – Колтон прекратил грести и коснулся ее руки. – Прости, я не хотел тебя пугать. Но ты сама спросила. Если хочешь знать, я думаю, он не причинит им вреда, пока они ему нужны. А они ему очень, очень нужны – спасибо сумке.

Это было единственное, чем ей оставалось утешаться.

– А что, если мы их не найдем? Спасти их от Джаррода – это только начало!

У нее перехватило дыхание, и к глазам подступили слезы. Она так хотела все изменить! Флисс и дома чувствовала себя неплохо, но для Чарли снятие проклятия значило бы очень много: более счастливые детские воспоминания, интересные поездки… А к ночи, возможно, и вспоминать будет уже некому. Да, Бетти действительно все изменила. Но, по крайней мере, ей не придется жить с грузом вины за смерть сестер… потому что, если ей не удастся их спасти, она умрет вместе с ними.

– Нужно заполучить эту сумку, – задумчиво сказал Колтон. – Как только она окажется у тебя, Чарли тут же перенесет вас куда угодно. А потом можно будет искать разгадку.

– Если бы я только знала, где ее искать… – проворчала Бетти. – Единственное, что мне приходит в голову, – это что ответы прячутся где-то на Вороньем Камне, раз уж проклятие родилось именно там.

Колтон помолчал. Потом кивнул на кучу тряпья на дне лодки.

– Ляг, отдохни. Тебе понадобятся силы.

Бетти покачала головой.

– Не думаю, что смогу заснуть. Желудок сводит, и еще я ужасно замерзла.

– Все равно ложись, – настаивал Колтон. – Если укроешься, будет теплее.

Бетти неохотно улеглась на кучу мешковины. Мешки были затхлые, пропахшие рыбой, но, по крайней мере, сухие. События сегодняшней ночи прокручивались у нее в голове, сменяли друг друга, как волны под лодкой. И вдруг она кое-что вспомнила.

– Перед тем, как появился Джаррод, ты говорил, что знаешь еще кое-что про башню. О чем речь?

– Тогда в тюрьме, когда мы впервые встретились, я сказал, что проклятие зародилось именно в башне, – сказал он. – Твоей бабушке я… сказал то же самое. Я не знаю, правда это или нет…

– Значит, ты снова соврал.

– Погоди. Просто выслушай меня. – Колтон прекратил грести, чтобы обмотать руки обрывками тряпки, и снова взялся за весла. – Летом меня и еще нескольких человек отправили в башню – ну, знаешь, чтобы вычистить ее и кое-что подлатать.

– Там уже никого не держат? – спросила Бетти.

– Больше нет. Если верить слухам, в башне никого не держали с тех самых пор, как из ее окна бросилась вниз девушка. Та самая, которую называли ведьмой.

– Сорша Спеллторн, – прошептала Бетти.

– Как только заходишь в башню, сразу чувствуешь: что-то не так. На первый взгляд, там все, как и в других камерах: холод, паутина. Потертый матрац. Но стены в этом месте особенные.

– А что там, на стенах? – спросила Бетти.

– Слова. – На лбу у Колтона выступил пот. – Нам велели покрасить стены, а они были полностью исписаны. Она отмечала все дни своего заключения, а еще писала везде одни и те же четыре слова: злоба, несправедливость, предательство, побег. Всего четыре, снова и снова – последние едва можно было разобрать. Но рядом с окном было только…

– Только… что?

– Одно слово. – Он помедлил. – Уиддершинс.

– Уиддершинс? – Бетти села, вся напрягшись. – Ты уверен?

Он кивнул.

– Видел своими глазами.

Внутри маяком зажглось предчувствие. Если это правда, значит, Сорша Спеллторн связана с их семьей.

– Надеюсь, Колтон, на этот раз ты не врешь.

– Я клянусь, это правда! – Он ненадолго перестал грести и серьезно на нее взглянул. – Зачем мне сейчас тебе врать?

Бетти вдруг осознала, что крепко сжимает край тряпки. У Колтона действительно не было причин лгать: он получил от них все, что хотел. Более того: то, что он сказал, отлично сочеталось со всем, что ей было известно о Сорше, – как недостающий кусочек мозаики. Кто-то из наделенных магическим даром, затаив глубокую обиду, нацарапал их фамилию на стене Вороньей башни. Бетти была уверена, что именно так родилось проклятье.

– К концу дня башня преобразилась, – продолжил Колтон. – Мы смели паутину, отчистили матрас, покрасили стены. Но на следующий день нас снова туда отвели, и надзиратели так перешептывались, что мы сразу смекнули: что-то не так. А потом вошли в камеру на вершине башни – и поняли, в чем дело.

– Что поняли?

– Что это место проклято. Сначала мы думали, что это какой-то розыгрыш. Некоторые надзиратели не упускали возможности нас припугнуть или как следует отравить нам жизнь. Но мы видели, что они потрясены не меньше нашего. Потому что камера выглядела точно так же, как и предыдущим утром. Каждая надпись на стене, каждая паутинка были на месте – как будто мы накануне и пальцем о палец не ударили.

Еще два дня назад Бетти посмеялась бы над этим. Но сейчас слова Колтона заставили ее похолодеть.

– Так что мы снова взялись за дело. На второй день мы работали вдвое быстрее и вдвое упорнее. Я до крови стер костяшки пальцев, пока отчищал эти стены. Мне, как и всем прочим, хотелось поскорее оттуда убраться. Но на следующий день все снова было как прежде. И нас уже больше туда не посылали.

– Значит, там все осталось а том же виде, что и во времена Сорши Спеллторн? – спросила Бетти. – Но с тех пор прошло больше сотни лет!

Колтон кивнул.

– Они ничего не могут с этим сделать. Не могут отчистить башню, не могут ее снести. Как будто смерть Сорши оставила на ней пятно.

Страх сдавливал грудь Бетти все сильнее. Пятно – или проклятие? Сорша Спеллторн была не просто персонажем какой-то легенды. Она была настоящим человеком, отчаявшимся достаточно, чтобы броситься с башни. Какими бы волшебными силами она ни владела, те ее не спасли.

– Я вот чего не понимаю. Если Сорша была колдуньей, почему она не сбежала с помощью магии?

– Это еще одна загадка башни, – сказал Колтон. – Видимо, там было что-то, что лишило ее сил.

– А ты рассказывал об этом моему отцу? – спросила Бетти. – Об имени на стене?

– Нет. Это все случилось, когда его уже перевели в другую тюрьму. Но к тому времени я уже знал про дорожную сумку и про то, на что она способна, так что…

– Но как? – воскликнула Бетти. – Как ты узнал про сумку? Ты так и не объяснил.

– Впервые я ее увидел, когда твоя бабушка заехала этой сумкой по голове твоему отцу, – признался Колтон.