Лежнев. — Извините, ребята, но если киннарам можно устроить коллапс, всего лишь объявив два разных вида тревоги, то что-то с киннарами сильно не так! И всё, долой уныние. Давайте уже всех спасём и свалим отсюда! Надоела мне ваша киннария!

— А мне-то как надоела! — искренне ответила Тиана. — Герман, Кусто! Я ужасно по вам соскучилась. Простите, что я на взводе! Но давайте и правда закончим уже с этим делом. Это ведь правда нашими стараниями здесь такая катастрофа! И вы правы. Без подготовки в столицу лететь опасно.

В общем, вылет отложился — сначала перетащили на Кусто бессознательных десантников — для моральной и физической поддержки. Потом ликс спустился на планету, чтобы ограбить ближайший медицинский центр с капсулами — решили, что так будет быстрее, чем таскать их по одной в десантном боте. Ну и на последок направились к незадачливым учёным.

— Наконец-то! — обрадовался Ивар ю Сомме, когда с ним, наконец, связались. — Почему никто не отвечает на вызовы⁈

— Тебе ж сказали — коллапс! Все бьются в истериках и сходят с ума! Симбионтов ваших закоротило!

— Но ты-то не сходишь! И ещё какая-то странная десантница недавно на связь выходила!

— А нам, блин, делать нечего, только с тобой болтать! — возмутился Герман. — Странная десантница, к слову, это та самая девушка, ради которой я тебя сюда приволок. Так что спасибо тебе, Ивар ю Сомме, если бы не твой заражённый корабль, ещё неизвесто, встретились бы мы с Тианой или нет. Однако теперь она очень переживает, что мы тут у вас устроили мини-апокалипсис в отдельно взятой звёздной системе, и горит желанием обязательно исправить содеянное. И вот мы подумали — ты весь такой социально полезный, приставка к фамилии у тебя какая-то крутая. Если ты прилетишь в столицу и там скажешь: «Отмените приказ о биологической опасности немедленно!», тебя послушают?

— Наивный дикарь! — фыркнул учёный. — Какой бы высокий статус у меня ни был, это никак не поможет! Правила есть правила.

— Да я понимаю, что у вас правила и всё такое. Но ты ж целый «ю», учёный. Неужели к тебе в правительстве не прислушаются⁈

— Для того, чтобы правительство прислушалось, необходимо хотя бы с ним связаться. А я не знаю ни одной процедуры, в результате которой мне удалось бы связаться с правительством! Все сложные и непонятные ситуации разрешает социальная служба.

— То есть, дай подумать, толку от тебя никакого и ты нам нахрен не нужен? — задумчиво пробормотал Лежнев.

— Эй! Эй, не вздумай меня здесь оставить! — забеспокоился Ивар. — Эй, дикарь! Я настаиваю, чтобы ты забрал нас отсюда! Мы тут с ума сойдём взаперти и неведении! У нас кончается материал для конверторов, это ведь не ликс, который может подавать на вход любой концентрат! Я требую… нет, я просто прошу, но очень настойчиво — заберите нас отсюда!

Герман чуть не расхохотался. Киннар попытался быть вежливым с дикарём! Где-то что-то сдохло, не иначе.

— Эй, Ле Жнев, я вам пригожусь! — продолжал вопрошать учёный. — Со мной вам в любом случае будет проще добиться желаемого! У меня правда высокий статус, ко мне прислушивается всё научное сообщество!

— Да хрен с тобой, мы уже в любом случае к тебе летим, — решил не издеваться над учёным Герман. — Ещё раз — точно никакой плесени не осталось?

— Ты же сам держал нас в короне звезды! И я показывал десантнице результаты измерений. Ни следа враждебной органики. Их невозможно подделать. Или ей не хватило ума правильно интерпретировать результаты измерений?

Тиана, которая до этого занималась погрузкой и установкой уворованных капсул, в этот момент как раз зашла в кают-компанию. Поскольку разговор вёлся по громкой связи, последнюю фразу девушка прекрасно расслышала, и оскорблено зашипела.

— Умник, тоже мне! Раз он «ю», то все вокруг дураки! Особенно десантники.

— Вас же вроде отбирают в десантники как раз из-за низкого интеллекта и низких способностей к социальной адаптации? — Ивар всё ещё был на связи и не замедлил с ответом. — Не думал, что этот факт вас обижает, это ведь правда.

— Герман, отключи, пожалуйста, этого урода. И когда мы возьмём его на борт, пожалуйста, не подпускай его даже близко! Мне хватило общения с психологом Линой га Риссой. Она тоже была неизменно дружелюбна и вежлива, но каждый раз после беседы мне казалось, что я недочеловек какой-нибудь! Жаль, что её нет в этой системе — вот уж если бы её, как ты говоришь, закоротило — я бы только порадовалась!

— Относись к ним с юмором, — улыбнулся Герман. Как же ему не хватало этого сердитого выражения на лице подруги! — меня вот вообще дикарём называют. Смешные они все со своими наивными представлениями о жизни!

— Вот и общайся с ним сам, раз он тебя не раздражает. А я пойду вытаскивать симбионтов из голов ребят.

Герман только плечами пожал. Он не был уверен, что ребята будут рады, когда узнают, чего их лишили. И ещё не совсем понимал, зачем это нужно. Они сейчас улетят из этой злосчастной системы, и колбасить десантников больше не будет, так ведь? Зато если что заставить их делать то, что нужно, будет гораздо проще.

Однако Тиана была почему-то уверена, что сделает благодеяние, если избавит солдат от симбионтов, так что спорить Лежнев не стал, и, действительно, отправился одеваться в скафандр — они уже долетели до опалённых останков научного корабля, в которых ютились несчастные умники, и теперь их нужно было только вытащить.

— Кусто, я их приборам, конечно, доверяю, — неуверенно сказал Герман. — Но на всякий случай и тебя спрошу — ты точно никакой плесени не чувствуешь? Ничего там, плохого?

— Герман, если бы на них оставалась какая-то органика, то она и на вас с Гаврюшей бы осела, — снисходительно объяснил Кусто. — Гаврюша показал мне ваши приключения, и я могу сказать, что ты очень правильно сделал, что поплавал в короне звезды. Это — надёжное средство, по крайней мере для жизни, основанной на углероде. А эта плесень, как и ты, на нём и основана. Не беспокойся.

Герман благодарно кивнул и перепрыгнул на неровное, слегка оплавленное на поверхности тело неправильной формы. Толщина стенок внушала уважение — больше полуметра. Длины меча едва хватило, чтобы прорезать его полностью, так что проход отверстие получилось совсем небольшим — парень поленился долго возиться. Воздуха внутри уже не было, но как только дыра он закончил резать, кусок оболочки вылетел наружу, а следом появилась голова узника.

— Ну наконец-то! О чистый разум, что происходит⁈ — Ивара всего передёрнуло, через забрало было видно, как его лицо скривилось в какой-то жутковатой гримасе.

— А, это как раз то, отчего вам тут всем так паршиво! — сообразил Герман. Он уже давно перестал обращать внимание на повторяющиеся по кругу оповещения, мозг их автоматически фильтровал. Но это мозг Германа, а вот непривычных к такому учёных пришибло сразу и надёжно. Лежнев ещё успел попросить, чтобы обитатели бывшего научного коробля поторопились, пока ещё себя контролируют, но уже под конец фразы понял — бесполезно. Ивара натурально затрясло, он вылетел из отверстия как пробка из бутылки, вот только направился совсем не в сторону Кусто. Как будто убежать от ликса в космосе попытался. Хорошо, что это совершенно бесполезное занятие — не пришлось ловить его в открытом космосе, Кусто сам справился. Перехватил аккуратно когтем, а потом закинул внутрь себя. Так же Кусто поступил и с остальным коллективом резко сбесившихся умников, которые лезли из своего узилища один за другим и разбегаться пытались как натуральные тараканы.

— Какое омерзительное состояние! Я не мог себя контролировать! Никак! Эмоции захлёстывали разные, направленные в разные стороны! Так можно навсегда лишиться разума! — Ивар начал делиться впечатлениями, как только пришёл в себя.

— Тиана сейчас вытаскивает симбионтов десантникам, — пожал плечами Герман. — Можешь встать в очередь, она довольно быстро продвигается. Я думаю, вы, киннары, так резко реагируете с непривычки. Нормальный человек пережил бы такое легче.

— Это киннары — нормальные люди! — обиделся Ивар. — А такие, как ты — неотёсанные дикари, живущие своими инстинктами! Всё равно, что животные какие-нибудь! Я не собираюсь только из-за одного сбоя лишать себя столь необходимого усовершенствования. Пусть десант делает со своим мозгом, что хочет — мой мне необходим! Не желаю оставаться один на один с буйством гормонов несовершенного тела!

— Ну, было бы предложено, — пожал плечами Герман. — Хочешь оставаться послушным болванчиком с паразитом в башке — твоё дело. Лично я своими гормонами дорожу. Они — такая же часть меня, как и всё остальное.

— Несовершенному