Второй боец по дуге направил лезвие меча на Зару снизу. Краем глаза она заметила блеск металла и развернулась, чтобы встретить лицом противника. Меч со свистом рассек холодный воздух и вонзился в ее правое плечо, когда она пыталась уйти от удара. Зара испустила злобное шипение и, не обращая внимания на боль, схватила мужчину одной рукой за горло, прежде чем он успел нанести удар второй раз. Без малейшего напряжения Зара подняла беспомощно трепыхавшегося парня с его мечом в воздух и, ухмыляясь, наслаждалась видом искаженного от боли лица мужчины, который, задыхаясь, хватал ртом воздух. Она еще крепче сдавила трахею, и его лицо залилось краской. Его веки дергались, сопротивление ослабевало, пока меч не выскользнул из пальцев и, воткнувшись в снег, остался, покачиваясь, стоять.

Затем вновь загремели выстрелы, и грудь и спину Зары пронзили пули. Она ослабила хватку, и мужчина тяжело упал на землю, где и остался лежать. Зара развернулась к стрелкам, лихорадочно пытающимся перезарядить мушкеты. Прежде чем они успели даже прикоснуться к зарядному устройству, не говоря уже о том, чтобы протолкнуть пулю в ствол оружия, Зара в два прыжка оказалась рядом, и в следующий момент снег стал красным от крови.

Затем Зара оказалась перед последним из четырех стрелков. Мужчина прекратил, как сумасшедший, дергать свой мушкет, вместо этого, тяжело дыша, бросил его в снег перед Зарой и боязливо сделал шаг назад. Его губы дрожали, когда прерывающимся голосом он стал умолять:

— Пожалуйста, пощадите меня! Я прошу вас. У меня жена и дети…

— А у меня жажда, — ответила Зара и бросилась на мужчину. Жестоким толчком рванула его голову в сторону, обнажив горло.

Мужчина отчаянно извивался в ее руках, но Зара крепко держала его, как маленького ребенка.

Она так широко раскрыла рот, как это не в состоянии сделать нормальный человек, и ее клыки становились все длиннее и длиннее. Затем она впилась в горло трепыхавшейся жертвы и разорвала сонную артерию.

Зара застонала, ощутив кровь на языке и в горле, тот вечный поток жизни, который давал ей силу и все больше разжигал жажду. В то время как она держала мужчину обеими руками и крупными глотками забирала из него жизнь, ее щеки и губы постепенно розовели.

Когда Зара подняла голову, наполненная таким сладким чувством свободы, то заметила, что округлившимися от ужаса глазами на нее смотрит главарь шайки. Прижавшись спиной к стене ущелья, он обеими руками держал у груди меч, как охранную табличку, и дрожал всем телом как осиновый лист.

— О боги, — растерянно прошептал он, встретившись с горящим, как огонь, и пронизывающим до костей взглядом Зары. — О боги…

Зару не волновало его присутствие, она вновь погрузила клыки в горло своей жертвы и продолжила пиршество, пока в артериях мужчины не осталось ни единой капли крови. Затем обеими руками взялась за голову и резким движением сломала ему шею, чтобы несчастный не возродился как вампир. Затем небрежно уронила тело на землю, встала во весь рост и удовлетворенно вздохнула. Ее бледность уступила место мягкому, нежному румянцу, наполненному жизнью, кроваво-красного цвета губы сочно блестели. Глаза пылали энергией, и если бы не длинные клыки и измазанная кровью пасть, ее броская красота могла бы ослепить любого.

Стоя над обескровленным телом последней жертвы, она полным удовлетворения взглядом обвела ущелье. Повсюду лежали скорченные тела. Со смешанным чувством удовлетворения и разочарования Зара установила, что, кроме нее, остался лишь пучеглазый парень, других нападающих не осталось в живых.

Зара остановила взгляд на мужчине, так сильно прижимавшемся спиной к каменной стене, как будто он желал, чтобы та его поглотила. Он омерзительно пах от страха, запах обволакивал его, как вонючее сероводородное облако, и казалось, не только его рассудок, но и тело было парализовано медленно действующим ядом. Он даже не пытался бежать к какому-либо из выходов из каменного мешка, либо оттого, что его парализовал страх, либо потому, что знал: она его все равно настигнет. А может быть, он думал, что все это только сон, кошмар, от которого он в любой момент может пробудиться, но все, что здесь происходило, было действительностью, и пробуждение, которое предстояло ему, поистине будет ужасным.

Едкий смрад сожженного черного пороха тянулся по снегу; дым разделялся от ее шагов, когда Зара медленно, не торопясь, направилась к мужчине.

— Теперь это касается лишь нас двоих, — прошептала она и соблазнительно облизнула губы. — Последний танец…

Бандит не издал ни звука; он просто стоял, замерев от страха, с глазами, как голубиные яйца. Он был бледным, как смерть, и вся надменность, которую он выказывал еще несколько минут назад, пропала, как и его погибшие приятели.

Зара остановилась прямо перед ним, со сверхчеловеческой быстротой вырвала у него из руки меч, небрежно отбросила прочь, схватила бандита за воротник и с легкостью подняла левой рукой, как будто он весил не больше тряпичной куклы. Их лица находились на расстоянии ладони, и когда Зара заговорила, мужчина ощутил ее дыхание, сладко-горькое и тяжелое от выпитой крови.

— Теперь, — сказала она со светящимися темным пагубным огнем глазами в красных прожилках, — мы наедине, только ты и я! Никого из твоих дружков нет в живых и некому передать слова нашей беседы, поэтому тебе ничто не грозит, если ты скажешь мне, кому я обязана таким вниманием?

Она смотрела ему прямо в лицо, и ее длинные клыки чуть поблескивали. Капли крови жутко сверкали на ее коже, как нарисованные веснушки.

— Кто хочет видеть меня мертвой, точнее, еще более мертвой, чем я уже есть?

Мужчина пристально смотрел на нее, и она заметила, что взгляд его вдруг остекленел. Когда он открыл рот, чтобы произнести что-то, на губах появилась кровавая пена. Только сейчас Зара заметила у него глубокую, кровоточащую рану в правом боку. Очевидно, она ранила его, когда исполняла танец смерти с мечами. Легкое было задето клинком, кровь промочила одежду и теперь струйкой текла изо рта.

Мужчина умирал, жить ему оставалось лишь считанные минуты. Ответ на свой вопрос она от него уже не получит.

С большим трудом он выдавил сквозь зубы:

— Чтоб черт… тебя… побрал…

— Он уже сделал это, — равнодушно заметила Зара.

Затем впилась зубами в горло мужчины. Жадно выпила кровавый сок жизни, затем обеими руками взялась за голову и резким поворотом свернула шею.

Тело мгновенно ослабло в руках Зары, и она небрежно уронила его на землю, с чувством некоторого разочарования. Она хотела знать, кого из этих провинциалов она так сильно задела, что он решил убрать ее с дороги. Но то, что заказчика этих бродяг она раньше или позже выследит, в этом Зара не сомневалась, а если она его не найдет, то он наверняка сам на нее выйдет.

Зара подняла глаза и увидела в десяти шагах от себя Фалька. Он стоял как вкопанный и растерянно таращил на нее глаза. Зара замерла; оскаленные клыки, окровавленное лицо, под ногтями кровь ее жертв. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и неописуемый ужас во взгляде Фалька, как жало, вонзался в душу Зары. Как будто она вспомнила о том, кем она в действительности была, или, по меньшей мере, пыталась быть. Клыки за мгновение втянулись обратно, и когда Зара моргнула, Фальку показалось, что внезапно перед ним предстало совсем другое создание, чем еще минуту назад. За какую-то секунду изменилась ее осанка; мазки, добавленные художником, исчезли. Из взгляда исчезло бездушное, ледяное высокомерие, уступив место выражению разочарования, скорби и отчаяния, которое тронуло Фалька сильнее, чем кровь на ее руках.