Бай Би тотчас же отстучала вопрос в нижней строке «Диалог»:

«Цзян Хэ, скажи мне, ты и Сяо Сэ вправду были близки?»

На мониторе очень быстро возник ответ Цзян Хэ:

«Бай Би, наконец ты задала этот вопрос. Ты могла узнать это рано или поздно. Теперь бесполезно что-либо объяснять. Я могу тебе только сказать: прости».

По сердцу Бай Би словно нанесли тяжелый удар: «он» признался, компьютерный Цзян Хэ все признал, а значит, пьяная Сяо Сэ действительно выболтала правду. Бай Би не знала, как ответить, и ее руки долго бессильно лежали на клавиатуре. Потом отстучала строку:

«Цзян Хэ, тебе не надо извиняться, ты поступил по своей воле».

«Бай Би, прошу тебя, не вини Сяо Сэ, мы это сделали не намеренно. Я знаю, что тебе от этого больно, но Сяо Сэ не виновата; надеюсь, что из-за этого не пострадает твоя с ней дружба. Ты уже потеряла меня навечно, тебе нельзя терять лучшую подругу».

«Не говори ничего, Цзян Хэ, я хочу успокоиться».

«Хорошо. Бай Би, не надо больше приходить, здесь и вправду очень опасно, ни в коем случае не приходи больше сюда. Заклятие еще пока не опустилось на тебя, однако, если заклятие опустится, то никто не скроется от него. Воспользуйся тем, что буря пока не коснулась твоей головы, и быстрее возвращайся к себе в безопасную гавань».

«Цзян Хэ, где же ты, в конце концов?»

Бай Би с силой ударила по клавишам.

«Я уже умер, нахожусь не в мире сем. Вечно живешь ты, вечно. Уходи, Бай Би, уходи — никогда мы не свидимся снова».

Компьютер внезапно отключился, экран почернел, в комнате воцарилась внушающая ужас тишина. Бай Би, обхватив голову руками, ощупывала ее, бормоча:

— Никогда мы не свидимся снова…

Неужели она и вправду навсегда утратила Цзян Хэ? Глаза наполнились слезами отчаяния: надежду на встречу с Цзян Хэ она потеряла, хотя надеяться следовало перестать уже давно. Да и как можно возлагать надежды на умершего человека? Понурив голову, она отключила компьютер.

Ей вспомнились увещания Е Сяо. Она почувствовала угрызения совести: чего она так напористо сюда лезет, ведь это поведение противозаконно. Она тревожно встала и еще раз огляделась; в поле зрения попал череп в шкафу, сердце так и дрогнуло. Теперь она боялась шагу ступить, воздух в комнате чуть не душил ее. В мертвящей тишине ей вдруг почудился слабый звук. Она растерялась, поскольку не могла определить, что это такое. Чувствовала: источник звука — за окном и, не оборачиваясь, решила, что это шуршат листья. И посмотрела в окно.

Свет лампы из комнаты проникал сквозь стекло и освещал пространство за окном. Бай Би увидела лицо, плотно прижавшееся к оконному стеклу, и лицо это было золотое. В свете электричества оно сияло, глаза — узенькие щелочки, нос с высокой переносицей, губы очень тонкие, плотно-плотно сжаты, слегка выступающий вперед подбородок. Оно смотрело прямо на Бай Би узкими щелочками глаз.

Сердце запрыгало неудержимо, она попятилась, надеясь, что перед нею мираж. Рукой протерла глаза — но нет: никакого миража, просто за окном — все то же лицо золотого цвета в упор глядит на нее. Позади как фон — безбрежная ночная темь, в которой, кроме нескольких древесных ветвей, вообще ничего не видно. А вот сияющий золотым светом лик на черном фоне ослепительно ярок. Человек ли этот золотой лик? Или…

Бай Би не смела даже думать, она схватилась за сердце, настолько поразил ее ужас, существующий в действительности. Цзян Хэ говорил верно: здесь опасно. Она раскаивалась в своей дерзости, но при всем смятении духа не забыла погасить свет. И только после этого вышла из комнаты и снова заперла дверь. И сразу побежала по темному коридору.

Она бежала вперед, не оглядываясь и не задумываясь, и ее поспешные, торопливые шаги грохотали по пустому коридору, так что в конце его откликалось эхо. Шаги были, безусловно, слышны во всем здании. Впереди не видно ничего, и Бай Би ощущала себя беспомощной и бессильной, плотно охваченной этой темнотой. Она бежала вперед, как бы инстинктивно проявляя свою способность бежать. Бежать — от страха.

Выбежав из здания, она услышала позади себя чужие шаги. Шаги были тяжелыми, но тоже поспешными и торопливыми, их топот переплетался со звуком ее собственных шагов, и эхо сливалось. Звуки шагов были совершенно разными, словно исходили из двух миров: из мира людского и из подземной темницы.

Бай Би страшилась оглянуться, в мозгу опять всплыл золотой лик. Мучил страх, что этот лик у нее за спиной, что он ее нагнал. Она выскочила из здания, пробежала, спотыкаясь, по аллее под деревьями до самых больших ворот института. Хотела отпереть, но громадный засов был кем-то так наглухо задвинут, что никак не открывался. Она энергично тянула, но, чем больше старалась, тем неподатливее становился запор.

Помутился рассудок, и она принялась колотить руками по большим воротам, стучала оглушительно, грохот далеко разносился в ночном воздухе, разрывая темноту. Сознавая, что это бесполезно, Бай Би продолжала стучать, словно возлагала надежды на то, что грохот отпугнет тяжелую поступь шагов за спиной.

Вдруг рядом с ней раздался удар, но она побоялась оглянуться, понимая, что бессильна оказать сопротивление. Потом тяжелая рука хлопнула ее по плечу, так что она едва не вскрикнула, но все же удержалась и не закричала. Только голову опустила и глаза закрыла, дрожа всем телом и мечтая только о спасении.

Рука была очень сильной и легко ее развернула. Она услышала мужской голос:

— Бай Би, открой глаза!

Этот голос пронзил ее слух, мгновенно развеял страхи, и она решилась приоткрыть глаза, чтобы в тусклом, неверном свете увидеть лицо. И прошептала:

— Цзян Хэ…

Не в силах справиться с собой, она вновь зажмурилась, и слезы струями потекли по ее щекам. Вытянув руки, она обняла его и прижалась к нему так крепко, что его взволнованное дыхание обдавало ее лицо.

— Цзян Хэ, ты опять вернулся. Я знала, что ты сможешь вернуться, ты непременно сможешь вернуться. Я тебя простила, мы вечно будем вместе.

Сильные руки гладили ее волосы, а потом, со вздохом освободясь от объятий, схватили ее за плечи и встряхнули. Громкий голос сказал:

— Бай Би, открой глаза, посмотри, кто я.

Бай Би открыла глаза и наконец разглядела лицо. Глаза, подбородок, овал лица были очень знакомы, но это не был Цзян Хэ. Это был Е Сяо. Она потрясла головой, стыдясь своего порыва. Навсегда потеряла Цзян Хэ, навсегда и навечно, и больше не могла возлагать на него никаких надежд.

— Извините, Е Сяо, я думала, что передо мной Цзян Хэ, — прошептала она.

Е Сяо даже покраснел от порыва ее нежности.

— Сегодня вечером я наблюдал за Институтом археологии и вдруг слышу, кто-то внутри громко стучится в ворота. Я подумал, что наверняка что-то случилось, и перелез через стену. Ну так что случилось? — смущенно спросил он.