– В вашей работе, Ева Николаевна, тоже есть элементы, несопоставимые с логикой и жизненным опытом. Я имею в виду вашу основную профессию.

– Какую именно?

– Вы – снайпер.

– Хорошо сказано, – кивает Ева, обхватывает муляж, потом, передумав, оставляет его и спрашивает в спину уходящей Марго: – Кто принес коньяк?

Марго оборачивается. На ее лице совершенно искреннее удивление.

– Куда?

– К Кушелю домой. Вам плохо, Маргарита Францевна? У меня с собой нашатырь. Я всегда ношу с собой. А на прошлом уроке мы с ребятами как раз отрабатывали оказание первой помощи потерявшему сознание человеку. Ну что, Марго, вынести тебя на воздух, уложить на земле, расстегнуть верхние пуговицы на платье?

– Это не я, – шепчет Марго, удержавшись за подоконник.

– Ясно, что не ты. Бутылку протерли основательно, а ты не вытерла свои отпечатки со стаканов. А на одном даже оставила следы губной помады. Откуда такая беспечность? Ты же должна знать, что твои отпечатки есть в банке данных Службы.

– Зачем? – шепотом.

– Для исключения их в ходе отработки места преступления. У всех работников Службы берут отпечатки.

– Я не… я не работник этой вашей Службы.

– Сколько трупов ты нашла?

– Где? – ноги Марго подкашиваются.

– Помогая органам, сколько ты нашла тел?

– Один… Одиннадцать.

– Ничего себе! Молодец. Ну вот, находишь ты труп, а специалисты потом отрабатывают это место по уликам. Отпечатки служащих должны быть исключены.

– Я не…

– Уже слышала. Ты не работник Службы.

– Нет! Я не помню, чтобы у меня брали отпечатки! – к Марго вернулся голос.

– Их взяли анонимно. Понимаешь, когда для раскрытия преступления пользуются услугами экстрасенсов или ясновидящих, то определяют процент их принадлежности. Ну, к примеру, когда ты первый раз находишь исчезнувшее тело, процент твоей принадлежности к этому преступлению почти сорок восемь. Когда второй, процент уменьшается. И так далее. Согласись, это разумно, хотя бы потому, что ты берешь за свои услуги бешеные деньги. Настолько большие, что Служба никогда не привлекала тебя к помощи при поиске рядовых пропавших.

– Да. Я всегда искала или агентов, или осведомителей.

– Настолько большие, что тебя можно сразу же заподозрить, как сторону заинтересованную.

– Да. Я знаю. Мне уже говорили всякие гадости и глупости, в том числе и предположения о моей заинтересованности сначала в смерти человека, а потом в обнаружении его исчезнувшего тела.

– Марго, если ликбез закончен, скажи, кто принес коньяк.

– Так… Подожди, я подумаю. – Она закрывает глаза и сдавливает указательными пальцами виски. – Высокий мужчина лет двадцати восьми – тридцати в кожаной куртке. Все. Я могу идти?

– Смешно. – Ева качает головой. – Ладно. Возьми, – она достает из сумки и протягивает Марго бумажку. – Школа – неподходящее место для таких бесед.

– Повестка? Меня вызывают на допрос? Подожди, я же ответила на твой вопрос, а больше ничего сказать не могу! Они встретили меня у театра, силой затащили в машину…

– Кто – они?

– Этот… Анатолий Кушель и его коллега по работе, хам необразованный. А я же всегда готова помочь, я всегда говорю правду. И им сказала, что они могут не дожить до завтрашнего дня. А они возбудились, говорят, до завтра осталось два часа или меньше, почему бы не проверить мои способности на практике. Повезли в квартиру, там было еще двое мужчин… Мне плохо, подожди… Только не эта гадость! – Марго задерживает руку Евы, когда та полезла за нашатырем. – Все было так грубо, так тяжело. Я сидела на кухне и резала колбасу… А минут за десять до полуночи мне стало плохо. Знакомые ощущения – тошнота, боль в глазах. Я просто выбежала в коридор, схватила свою одежду и – на лестницу. Я все время видела их перед глазами – как эти парни умирают – жесты, последнюю судорогу. Сосед Кушеля падает со стулом. Они еще были живы, а я видела это, как бесконечно прокручивающуюся пленку. Пять, десять раз одно и то же!

– Марго, – устало спрашивает Ева, – кто принес коньяк?

– Я уже сказала!

– Если ты видела мужчин мертвыми, то должна знать, кто принес коньяк.

– Это мог сделать только тот, высокий, в кожаной куртке. Он попался мне навстречу на лестнице. На улице я вспомнила, что не захлопнула дверь в квартиру, – совсем тихо говорит Марго, потом с отчаянием хватает Еву за руку. – Я так старалась уйти тихо, не хлопнуть!

– Не кричи, – освобождает руку Ева. – Ответь, пожалуйста, коротко и ясно. Зачем Кушель и его напарник тебя встретили?

– Они хотели, чтобы я помогла найти их сослуживца.

Ева задумывается.

– Ты знаешь, где он?

– Вы все, оставьте меня в покое!

– Зачем же они повезли тебя с собой? Странно получается.

– Они мне угрожали. Они сказали, что если я не покажу им, где тело, то с утра буду сидеть… как это называется? В месте предварительного заключения!

– То есть у тебя были все основания предложить им отравленного коньячку, – улыбается Ева. – Эй, подожди, я пошутила. – Она подхватывает пошатнувшуюся Марго и хлопает ее по щекам. – Марго, – шепчет Ева в близкое маленькое ухо в завихрении пушистых кудряшек, – ты позвонила в Службу и узнала номер телефона Кушеля. А Кушель находился к этому времени под домашним арестом. Знаешь, что это такое? Поскольку он с напарником находится под следствием, его телефон прослушивается. Или ты была в курсе, или вообще всегда очень осторожна, но говорить на его мобильный не стала и потребовала, чтобы он перезвонил тебе из автомата. Получается, что это ты назначила встречу, Марго.

– Оставь меня в покое! – Марго закрывает лицо ладонями, готовясь к мокрой истерике.

– Я тебе верю. – Ева забирает мужской торс с подоконника, обхватывая его сзади. – Если это ты принесла бутылку коньяку, то почему так глупо оставила отпечатки на кухне? Но если ты не говоришь, кто этот человек, лишь для того, чтобы его шантажировать, то не советую этого делать.

– Я встретила мужчину на лестнице! В кожаной куртке! Куртка была расстегнута, он спешил – перескакивал через две ступеньки, во внутреннем кармане у него была плоская небольшая бутылка с завинчивающейся желтой пробкой! От него пахло одеколоном и собачьим дерьмом! Одеколон редкий – «Прощай, оружие!». Все! Подожди. Я знала, что они умрут. Я знала, что они умрут до полуночи. Я видела заранее, господи… как бы это объяснить? Я видела заранее все их последние моменты и эту бутылку!.. Но когда мы пришли в квартиру, там было только пиво и водка – никакого коньяка! И мне стало страшно.

– Если ты видела заранее, как эти ребята умрут, то ты видела и человека, который их убьет?

– Да нет же! Заранее я вижу только обреченных, и даже если вокруг них находится целая толпа, я вижу только их, причем изнутри, как будто они смотрят сами на себя, это трудно объяснить! Я сидела на кухне. Я посчитала мужчин – четверо. Я поняла, что сейчас придет убийца, а так как он совершенно не был помечен смертью на ближайшие дни, я его не вижу! Но он бы не оставил свидетеля в живых! Вот я и побежала на лестницу.