Вертолет коснулся посадочной площадки, и гул винтов пошел на убыль. Тома встряхнулась. Время, отпущенное обстоятельствами на размышления о смысле «лишней» жизни, истекло. Трехчасовая чехарда — вертушка из Горной Крепости в аэропорт, самолет до Москвы и снова вертолет от Домодедова до Олимпийского — закончилась. Новое высотное здание, на двадцатом этаже которого в неприметной конторке Тамара обычно встречалась с информатором, находилось в двух шагах от концертного комплекса. Тома взглянула на просвечивающий сквозь внешнюю панель смарта контур аналоговых часов. Подошло время контроля. Тамара открыла смарт и коснулась красивым ноготком первой кнопки. Связь установилась почти мгновенно.

— Прибыла на место. Встреча с «кротом» через двадцать минут. Как дела у вас?

— У нас все в мыле, — охотно ответил Жорик. — Босс рвет и мечет. Только что получили репортаж из Питера. Ты бы видела, какой там был фейерверк! Этот Барков врезался на полном ходу в бензовоз. Из всей группы захвата остался в живых только один наблюдатель. Его вместе с фургоном отбросило на сто метров, представляешь?!

— Да, оплошали питерцы. — Тома удивленно хмыкнула. — Выходит, снова тупик? Без Баркова придется начать поиск помощников Сухопарова вслепую?

— Все равно что нашаривать пальму в ночной пустыне — гиблое дело, — согласился Жорик. — Но вариантов не осталось. Надеяться, что Барков уцелел, — глупо. Там такое пекло было!

— А что наши инженеры?

— А что «инженеры»? Инженерят. Только ничего у них не выходит. Сивцов уже очухался, но пока только руками разводит. Не понимают они, зачем нужен этот саркофаг и остальные причиндалы, как ни бьются. Есть намеки, что М-процессоры там задействованы, но, я думаю, Сивцова сбивает с толку противорадиационная защита. Думает, раз тут повсюду свинцовые стены., то прежние хозяева работали с чем-то опасным.

— А ты что думаешь?

— А я думаю, что теперь модно стало, чуть что не так, сразу пенять на секретные технологии. Никто ведь толком не знает, что это за зверь и как должны выглядеть М-процессоры. Так и здесь. Ну вмонтированы в крышку саркофага два непонятных прибора, но кто сказал, что это М-процессоры? А главное — для чего они там? И почему без полевых стабилизаторов, почему в свинец оправлены «бриллианты» наши, у «невода» украденные? В общем, сплошные вопросы. Хоть бы ты что-нибудь расковыряла, а то босс скоро всех перегрызет. Сильно уж злобно он злится.

— Это ты здорово сказал, — Тамара усмехнулась. — «Злобно злящийся злодей…» Ладно, Жорик, продержись как-нибудь часок. Следующий контроль в семнадцать ровно.

— Понял тебя, Тома. Успешной охоты. Тамара закрыла смарт. В успехе своей миссии она не сомневалась. Если информатор хоть что-то знает, она это знание из него вытрясет. А он должен знать. В главной конторе «красных» этот человек занимался как раз анализом технических дел, в том числе тех, которые были заморожены и отправлены в архив. Надеяться, что информатор в курсе последних работ Сухопарова, было бы слишком оптимистично — пока с них не снят гриф «Совсекретно», никаких второстепенных аналитиков к ним не подпустят, — но, со слов Аслана, «Сокол» имел свою историю, а значит, в архиве могли обнаружиться материалы по старому делу. Это давало шанс понять хотя бы, в чем суть проекта.

Тома вошла в холл здания и по привычке бросила цепкий взгляд по сторонам. Деловой народ толпился в основном у информатория и нетерпеливо топтался у лифтов. Охрана.явно скучала. Все выглядело как обычно: буднично и суетливо. Тамара пересекла холл и встала в короткую очередь к правому лифту. Буднично и суетливо… И все же что-то тут было не так. Она еще раз оглянулась. Каким-то чересчур «правильным» выглядел сегодня этот огромный холл. Обычно, кроме посетителей и работников здания, здесь обязательно толкались посторонние: кто по ошибке, кто с целью прорваться в бесплатный туалет, кто просто ждал кого-то из служащих. Сегодня же повсюду сновали исключительно озабоченные люди с бейджами. И полусонные охранники дремали на постах чересчур выразительно. Будто им приказали именно дремать. Возможно, все эти тревожные сигналы из подсознания были результатом переутомления, но Тома привыкла доверять интуиции. Она покинула очередь и прошла в туалет. Там она встала у зеркала так, чтобы в периодически открывающуюся дверь был виден участок холла перед лифтами.

В туалет вошли две женщины-служащие. В холле все было по-прежнему. Очереди у лифтов выросли. Прошло несколько минут. Тома подправила макияж и теперь якобы изучала едва заметный дефект… предположим, морщинки у глаз. Вышла какая-то девица в джинсах. За дверью наметилось и тут же угасло оживление. Толпа у лифтов стала чуть меньше. Тамара достала из сумочки карандаш, чтобы подправить линию губ. Дверь снова открылась. У лифтов почти никого. Световая индикация средней кабины указывает «2 вниз». Тома бросила карандаш в сумочку и быстро вернулась в холл. Двери среднего лифта раскрылись, выпустив прибывших с верхних этажей.

Тамара вошла в кабину следом за парочкой служащих. Больше в лифт никто не вошел и даже не взглянул в ее сторону. Значит, все в порядке. Показалось. Нервы надо беречь. Тома прикрыла глаза и сделала медленный глубокий вдох. Все, теперь спокойно… Перед внутренним взором возникла картинка: застывший удивленный взгляд Сухопарова… Тамара вздрогнула и открыла глаза. Мужчина-служащий покосился на нее с недоумением, но ничего не сказал. Лифт мягко остановился на двадцатом и бесшумно раскрыл двери.

Тома вышла в коридор и уверенно направилась к офису 2042. От этой маленькой конторки, обозначенной в плане здания как «офис компании „2+2“, у Тамары имелся свой ключ, и все соседи были уверены, что она хозяйка этой скромной фирмы. Скромной хотя бы потому, что, кроме хозяйки, в нее почти никто не наведывался. Единственным посетителем офиса был тот самый „крот“, о котором она упомянула в разговоре с Жориком.

В явочной комнатке было душно и пыльно. Но наводить порядок Тамаре было некогда. Разве что освежить воздух…

Агент пришел буквально через десять секунд после Томы. Она даже не успела толком осмотреться и включить нужные приборы.

— Можно?

Он был лысым, обрюзгшим, с мешками под тусклыми бегающими глазками и слюнявым ртом. Он запинался на простых словах, брызгал слюной и бессмысленно жестикулировал. Костюм висел на нем, как на пугале, а брюки на коленях вечно пузырились. Мужчина, в общем, хоть куда: хоть на помойку, хоть в канализацию. И ведь у него была жена. Впрочем, упрекать ее в том, что она не следит за мужем, было бы несправедливо. За таким ничтожеством следить было наверняка противно. Тома не раз пыталась найти оправдание этому человеку: пусть он и слизняк, но ведь тоже достоин своего места под солнцем, он старается куда-то пробиться, обеспечить светлое будущее не только себе, но и близким, вот даже на служебное преступление идет ради семьи — сливает конкурентам секреты фирмы. Можно сказать, совершает поступок. А человек, способный на поступки, уже не слизняк… И все равно отвращение в Томе побеждало. Она воспринимала «крота» исключительно через призму брезгливой предубежденности.

Тома включила генератор электронных помех, кондиционер, а затем, немного подумав, открыла окно. От царившего в редко используемом офисе безжизненного запаха запустения можно было избавиться только с помощью классического проветривания. Лишь выполнив все эти процедуры, она соизволила ответить,