Что же касалось меня, то я понимала, что, отняв детей, у меня все же не отняли сердца и души. Мне никогда не хотелось с головой погружаться в трагедию их похищения. С первых дней после исчезновения детей мой разум и воля становились все сильнее. Я научилась принимать жизнь со всеми ее сюрпризами, примирилась с собой, перестала заботиться о том, что обо мне подумают люди, полюбила свое отражение в зеркале и свои достоинства.

Правда, я отдаю себе отчет, особенно с момента своего короткого знакомства с раком груди, что моя сила – в друзьях, близких и всех тех, с кем мне повезло повстречаться в этом мире. Эта составляющая позволила мне выработать свою позицию относительно давления средств массовой информации, формирующих общественное мнение.

Благодаря этому знанию и своему иногда раздражающему упрямству я научилась создавать различные проекты и заниматься делом, к которому лежала моя душа. Так я удерживала себя от безумия, и во мне крепла уверенность, помогавшая выстоять в самые тяжелые моменты: мы все были рождены, чтобы научиться жить. Для этого и еще для того, чтобы изменить мир там, где он нуждается в переменах. Я считаю, что, открыто высказав свое мнение, мы можем изменить мир. Промолчав, мы станем соучастниками, такими же виновными в преступлении, как и те, кто его совершил.

Я точно знаю, что один – в поле воин. Даже один человек способен изменить мир. Пусть это изменение не будет универсальным, пусть благодаря ему что-то изменится в сердце другого человека или кому-то просто станет легче.

* * *

Когда разгорелся конфликт в Косово, я стала особым послом «Кеа Интернейшнл», крупнейшей независимой международной гуманитарной организации. Я надеялась найти точку опоры, с помощью которой можно было бы что-то изменить в этом сложном вопросе. Камнем преткновения во время обсуждения моего назначения особым послом с Чарльзом Тэппом, тогдашним президентом австралийского отделения «Кеа», было мое желание работать непосредственно в зоне конфликта. К счастью, мы с Чарльзом были знакомы уже несколько лет, и он успел привыкнуть к моим не от мира сего идеям о гуманитарной помощи, поэтому не считал меня совсем ополоумевшей. Я не хотела выступать в качестве символа, который вывозят на место ради фотографий в рекламных целях. Мне нужны были гарантии, что я смогу принять участие в настоящей работе, быть рядом с теми людьми, которым помогает «Кеа». И тогда я смогу не цитировать официальный пресс-релиз, а говорить исходя из собственного опыта.

Представьте, в «Кеа Интернейшнл» состоят двенадцать стран-членов: США, Дания, Германия, Франция, Канада, Япония, Австрия, Нидерланды, Австралия, Великобритания, Норвегия и Таиланд. Руководство организацией осуществляет генеральный секретарь, находящийся в Женеве.

Каждое государство создает собственные проекты в различных регионах и участвует в программах других стран – членов «Кеа». Эта организация стоит вне какого-либо вероисповедания и политики. Для меня это было важно, потому что я не хотела, чтобы вопросы религии портили ту работу, которой я занималась. Ни политические убеждения, ни половая или расовая принадлежность не должны мешать работе благотворительных организаций.

Во время стихийных бедствий, войны или эпидемий Группа реагирования на чрезвычайную ситуацию (ГРЧС) «Кеа» действует уже через сорок восемь часов. Эти люди просто бросают все, чем занимались, получают отпуска без содержания, берут чемоданы и садятся в самолет. На месте они связываются с сотрудниками «Кеа», уже работающими в нужном регионе, и приступают к делу. Это специально подготовленные и опытные специалисты, собранные со всего мира: инженеры, логисты, медсестры, врачи, работники средств массовой информации, бухгалтеры и военные. Члены ГРЧС получают минимальную оплату труда, только чтобы покрыть расходы на жилье и купить еды в стране, куда они прибыли.

«Кеа» была основана в Америке в 1945 году как стихийный ответ на разруху после Второй мировой войны. «Заботливые посылки» рассылались из относительно изобильной Америки в страны, пострадавшие от военных действий. В этих посылках был чай, консервы и другие продукты питания. Затем, по мере развития программы, туда добавились одеяла. Зачастую эти посылки спасали человеческую жизнь, а иногда и целые семьи. За первые два десятилетия существования «Кеа» было разослано более ста миллионов посылок, сначала по Европе, потом по Азии и другим частям развивающегося мира.

«Кеа» продолжила свою деятельность, реагируя на самые страшные беды. В пятидесятых годах эта организация работала с новоопределившимися народами и использовала излишки продовольствия США, чтобы накормить голодающих. В шестидесятых одной из первых занялась оказанием медицинской помощи, а в семидесятых и восьмидесятых помогала людям, гибнувшим от страшного голода в Африке, оказывая срочную помощь и разрабатывая долгосрочные программы по развитию сельского хозяйства и лесной промышленности. С конца девяностых годов и по настоящее время «Кеа» выступает за необходимость внедрения микроэкономических программ, например улучшение качества жизни женщин посредством обретения финансовой независимости и получение образования как основное средство искоренения нищеты и детской смертности.

Штат «Кеа» насчитывает более четырнадцати с половиной тысяч человек, большая часть которых проживает в странах – членах этой организации. Подсчитано, что программы «Кеа» ежедневно поддерживают жизни более пятидесяти миллионов человек по всему миру.

Аббревиатура «Кеа» (с английского) обозначает «содружество повсеместной помощи», хотя если вы спросите об этом его работников, не входящих в центральный офис, то большинство ответит: «Не знаю. Мне не все равно».

Честно говоря, простота названия этой организации, с учетом буквального смысла, всегда мне импонировала. Слово «кеа» в переводе означает «забота». А это для меня самое важное.

Президент Джон Кеннеди как-то сказал в 1962 году: «Каждая посылка от „Кеа“ – это личный вклад в дело мира во всем мире».

Я считаю, что каждый раз, когда «Кеа» помогает человеку, она тем самым делает еще один шаг к исполнению обещания создать прекрасный мир для наших детей.

Согласившись на эту роль, я ощутила в сердце надежду. Мне больше всего на свете хотелось, чтобы мои дети могли мной гордиться и со временем разделить мои убеждения. Мне казалось, что я таким образом приступаю к строительству мостика, по которому Шахира и Аддин однажды смогут прийти ко мне.

Готовясь к работе, я закончила курсы оказания первой помощи, чтобы не очутиться бесполезной в сложной ситуации и помочь в реанимации и остановке кровотечений. Еще я занялась изучением оказания помощи при психических травмах, что было мне полезно и в основной работе, связанной с похищением детей и его последствиями.

Сначала мне пришлось выполнить взятые на себя ранее обязательства в вопросах, касающихся Гаагской конвенции и похищения детей. Я слетала во Францию на встречу с представителями ЕЭС, затем отправилась в Лондон на конференцию, посвященную изменениям положений в законе о международном похищении детей и совпавшую с выходом моей книги в Британии.

В Париже у меня выдались по полдня свободных, и я смогла встретиться с друзьями и с дизайнером Мартином Грантом, студия которого располагалась в причудливом старом квартале Парижа – Марэ. Мартин начинал в Мельбурне, сначала занявшись изучением скульптуры, а потом подался в индустрию моды и оказался в Париже, где создал себе имя с помощью элегантного классического дизайна. Мартин создает наряды, подчеркивающие изгибы женского тела, и поставляет их в такие эксклюзивные магазины, как «Харви Николс» и «Барнис». Он сшил для меня одежду, которая помогла мне выстоять против настоящего наступления прессы, начавшегося на следующей неделе. Мне было приятно проводить время с Мартином. Его внимание к деталям, манера вести себя и любовь к тканям и шитью напомнили мне о бабушке. У него была смешная привычка слегка прищуривать глаза, когда я выходила из примерочной в одном из его платьев и снова ощущала себя семилетней. Когда-то бабушка тоже мастерила мне наряды из остатков ткани на шторы.