Мамочки, кажется, может...

– Я сегодня познакомился с твоим любовником, – хриплым голосом объявил супруг. – Сам не понимаю, как сдержался и не прибил мерзавца! Хотел притащить его сюда, но потом подумал, что надо поступить иначе.

– Моим... кем? А... И кто он?

– Деревенский музыкантишка, – выплюнул герцог. – Я оскорблён до глубины души, Сона. Как ты могла предпочесть  его?! В саду... как какая-то служанка!

– Яне помню! – и ведь не соврала!

Зато понятно, отчего супруг так разъярился.

– Мерзавец треплет языком, придётся его укоротить, – продолжал герцог. – Отправил в таверну своих людей.  Что, даже не заплачешь? Какая же ты бессердечная!

– Я?! – задохнулась от возмущения Софья. – Я! Его! Не! Помню!  И пока память не вернётся, ни за что не поверю, что я с кем-то кувыркалась в саду! Может быть, он соврал, а вы, милорд, уши развесили.

– Он сказал, что видел твою родинку, – мужчина протянул руку и неожиданно для Софьи, накрыл ладонью её левую грудь. – Вот здесь.

Вопреки пылающему взгляду и напряжённому голосу, пальцы осторожно поглаживали нежное полукружье. И ей это нравилось!

Соня  судорожно выдохнула, и тут же вторая рука опустилась ей на бедро.

– А ещё он упомянул твой шрамик. Вот здесь.

Прикосновение горячей ладони  отправило в марш-бросок по телу Софьи целый  отряд мурашек.

– Он видел тебя без одежды, Сона! И ты досталась мне не невинной, как  после этого я могу ему не поверить?

Девушка только ловила ртом воздух.

– А теперь музыкант умрёт, ведь я должен хранить честь супруги, – Арман искривил губы. – Кто-то же должен заботиться о твоей чести, раз уж ты сама на это не способна...

– Я, – дыхание сбилось, мысли путались, –мне пора ложиться. Если завтра так рано ехать...

А в голове билось – чёрт его знает, что случится через полгода? Возможно, она навсегда останется в том поместье, и это – единственный шанс стать женщиной по-настоящему.Тем более герцог так красив. Ну и что, что рычит, зато так смотрит... и его руки...

Боже, что творят его руки!!!

– Что ты со мной делаешь? – срывающимся голосом пробормотал мужчина и наклонился так близко, что его дыхание опалило её щёку.– Ты же не нравилась мне! Что может быть привлекательного в тощей и вечно смущающейся девчонке? У тебя даже подержаться не за что!

Вопреки своим словам супруг вовсю ощупывал её тело, опровергая действиями свои собственные утверждения.

– Ты стонала под музыкантишкой, он делал с тобой, что хотел! А я, твой муж, в брачную ночь обращался с тобой, как  хрустальной вазой. Старался расслабить, чтобы  тебе не было так больно.  Пожалел невесту, ведь тебя тоже выдали замуж, не спрашивая твоего на это мнения. Я идиот, да? Наверное, ты со смеху умирала, когда я боялся сделать лишнее движение, чтобы тебя не напугать.

– Арман, я...

– К никсу всё, – милорд рывком поднял Соню на руки и понёс в спальню. – Я – твой муж! И имею право хоть один раз получить тебя в своё полное распоряжение. Завтра ты уедешь... на полгода. Или дольше. А сегодня... сейчас... ты моя! И я сделаю всё, чтобы  в твоей голове стёрлись все воспоминания о музыкантишке! Отныне ты и твоё тело будете  помнить только одного мужчину – меня!

От каждого слова внутри неё проходила волна странного томления. Словно муж говорил комплименты, а не упрекал или обещал наказать.

В конце концов, что она теряет? Наоборот, хоть узнает, каково это...

И Софья отпустила тормоза, позволив Арману делать с ней всё, что он хотел...

Татьяна Кошелева

Соня открыла глаза и  несколько секунд не могла понять, что её разбудило и где это она?

– Миледи, – раздался шёпот от  двери, которая едва угадывалась в полумраке комнаты. – Миледи! Всё готово. Вам пора.

Пора? Что готово?

Мозг отказывался думать.

Софья повернулась и мысленно ахнула – рядом с ней лежал мужчина.  Зародившаяся было паника не успела разгореться до опасной величины, как пришло узнавание – это же её  муж! В смысле не совсем её, а этого тела. Но поскольку это тело теперь принадлежит ей… или она – ему?

В общем, всё сложно...

Следом накатили воспоминания, чем  они с  мужем занимались этой ночью, и Соня почувствовала, как  запылали щёки.

Боже, что он с неё  вытворял! Она и представить не могла,  сколько удовольствия могут доставлять супружеские отношения!

Девушка облизала  пересохшие губы и начала тихонько отползать  к краю кровати, но мужчина вдруг недовольно завозился, что-то забормотал, совершая шаряще-хватательные движения руками.  И  Соня  не придумала ничего лучше, чем сунуть под  ищущие конечности подушку.

Замена сработала:  герцог немедленно облапил её, подгрёб к себе и, напоследок причмокнув, ровно засопел.

Уф!!!

Да, ночь была... потрясающей.

Жалела ли она?

Ни капли.

Но  находиться рядом с супругом было страшно.  Или стыдно?  Стоило ей  только подумать, как он просыпается и они встречаются взглядами, и  её тут же  с головы до ног залило жаром.

Нет-нет, сейчас она  не сможет с ним говорить! И в глаза ему посмотреть тоже. Сгорит от смущения на месте...

Лучше завтра. Или послезавтра, когда хоть немного улягутся эмоции и притупится  острота чувств.  Арману-то такие ночи не в новинку, а она...Герцог был настолько убедителен, что теперь-то она верит –нормальные супружеские отношения между ними вполне возможны.

Но ведь ещё есть леди Адель!

Пока супруг не претендовал на место в её постели, ей  до вдовы и дела не было. Но что будет теперь?  Делить мужчину – по чётным у Адель, по нечётным у себя – она категорически не согласна.

Чёрт, до чего всё сложно!

Вспомнив, что её кто-то звал, Софья окончательно сползла с кровати и заозиралась, обнаружив, что помещение ей незнакомо.

Ох, точно, они же перебрались в смежные покои!  Вернее, началось-то в её спальне, но  после одного из «подходов» ей ужасно захотелось пить.  Муж не придумал ничего лучше, чем притащить  в постель не  чашку с водой, а весь кувшин целиком. И  предсказуемо  опрокинул  его прямо на кровать.

Почему предсказуемо?

А потому что сложно не догадаться, что будет, если полезть целоваться с полнёхоньким кувшином в руках.

Окатило обоих,  основательно залило перину.  И тогда Арман просто перенёс жену в свою спальню.

Ох-ох, надо скорее убираться!

А как, если на ней нет ни нитки?! Была бы она одна, то перебежала бы и так, но за дверью в смежные покои её кто-то ждёт. Даже перед горничной неловко показаться в таком виде, а если там не горничная?