Но, несмотря на все успехи, Китиха никогда не забывала, откуда она родом. Вот и сегодня вечером, обходя с проверкой подведомственные бордели, она не отказалась добавить себе немного на карманные расходы, заложив по-быстрому за щеку несколько горячих блинчиков за мусорными баками и в темных подворотнях.

Едва она сошла на мостовую на пересечении Двадцать пятой и Лексингтон, как ее спугнуло громыхание деревянных колес по булыжнику. Из-за угла, плюхая по уличным канавам и расплескивая во все стороны грязную, кишащую насекомыми воду, выскочил черный экипаж, отчего Китиха просто-таки отлетела на тротуар. Черная карета резко затормозила.

– Ах ты, чума на твою голову! – заорала мадам, потрясая кулаком. – Косоглазый недоносок!

Упершись руками в мостовую, она попыталась подняться.

Тем временем из экипажа вывалилась откидная лесенка, после чего дверца медленно отворилась. Оттуда вышел странный господин. Широкими шагами он подошел к Голубой Китихе.

– Вы не пострадали? – спросил он, помогая ей подняться на ноги.

– Разве что моя гордость, – сказала Китиха. – И мое манто.

– Боже, да оно насквозь промокло! Приношу свои глубочайшие извинения. Мой водитель совершенно не понимает правильного английского. Подозреваю, он только что сошел на берег и наверняка получил права не далее как сегодня.

– Да ладно, все в порядке. Ничего страшного… начальник Спенсер.

(Вот видите, это наш герой Калеб, а вовсе не Крушитель. Готов поспорить, я вас слегка провел!)

– Уверяю вас, департамент примет счет из химчистки, если вы… Простите, разве мы знакомы?

– А вы не помните? Вы как-то раз меня загребли, примерно год назад.

– Ну конечно, Китиха! Я просто не сразу сообразил. То-то габариты мне показались знакомыми. Я лишь подумал – может, это моя бывшая учительница физкультуры?

Китиха расхохоталась.

– Ну уж нет. Вы меня и рядом со спортзалом не найдете. Разве что по долгу службы.

– Это точно. А вообще – как делишки? – усмехнулся Калеб, отдав должное остроумному ответу.

– Вы же меня знаете, вся в трудах, ни минуты передышки. Я, можно сказать, трудоголик.

Но мне почему-то кажется, вы снова хотите меня арестовать за мои маленькие развлечения во время ночных прогулок.

– Да стоило бы – ради твоей же безопасности. Однако у меня нет времени.

– Моей – чего?…

– Безопасности. Я бы посоветовал тебе сегодня зависнуть в одном из твоих увеселительных заведений. На улицах небезопасно. Особенно для представительниц твоей профессии.

– Да ладно вам, начальник, посмотрите на меня. Вы и впрямь полагаете, что какой-нибудь чокнутый иммигрант с мешком яблок может причинить вред могучей Китихе?

– Пусть так, но я счел бы персональным одолжением, если бы ты не совалась на улицу и предупредила о том же своих товарок.

– Коли так, пойду-ка я в «Клуб 64», куда, собственно, и собиралась. – Китиха придвинулась к Спенсеру и пробежалась пухлыми пальцами по его лацканам. – Может, вы там и за химчистку рассчитаетесь? Скажем, в половине одиннадцатого, пойдет?

Калеб криво усмехнулся и подмигнул ей.

– Я, конечно, польщен, дорогуша, но я не тот, кто тебе нужен.

– Не пойму я, о чем вы. Я просто была бы признательна, если бы кто-нибудь из вашего отдела подбросил мне деньжат на чистку – попозже, часиков в десять или пол-одиннадцатого.

– Ах, вот оно что! А я уж было подумал… Лучше пришли счет в девятнадцатый участок. А теперь позволь подвезти тебя на Шестьдесят четвертую. Так мне будет спокойнее.

– Ну надо же, Китиха в компании начальника полиции! – сказала она, подхватывая его под руку. – И что только подумают сплетники?

Тем временем на другой стороне улицы прозвучал сильный хлопок, заклубился дым, и из тени мангового дерева вышел приземистый человечек с бакенбардами и напомаженными волосами. Его имени история не сохранила (на самом деле это не так, но мне сейчас лень его искать). Человечек проследил, как начальник полиции и проститутка погрузились в экипаж Калеба и с грохотом укатили, направляясь на север, в сторону Верхнего Ист-Сайда.

Наблюдатель что-то черкнул в блокноте, закинул на плечо штатив с фотоаппаратом и забрался в свой экипаж. Безжалостно нахлестывая лошадь, он сорвался с места и унесся прочь, рискуя сломать шею. На боку экипажа неясно маячила витиеватая викторианская надпись, которую можно было разобрать лишь с большим трудом:

«Дешевые газеты – Сенсации от Дж. Р. Беннета.

Новости, которые не напечатает больше никто!

Особое внимание – к непристойным делишкам нашего лучшего сыщика, молодого начальника полиции Калеба Р. Спенсера!»

* * *

Сумасшедший дом и магазин подарков в Бельвю, на углу Тридцать шестой и Второй улиц, был первым заведением, предназначенным для реабилитации «слабоумных и одержимых». Он был основан в Новом Амстердаме в 1658 году, когда, как и сейчас, слабоумные и одержимые были предметом развлечений для большинства ньюйоркцев.

Основал заведение достопочтенный доктор Якоб Ферренфаргонхофф, чье имя связывают с разработкой комплексного лечения людей, страдающих психическими расстройствами, он же предложил революционный метод лечения геморроя – «хватай, тащи и молись».

Ферренфаргонхофф полагал, что лучшим лечением для душевнобольных – «идиотофф», как он их называл, – будет содержать их в кандалах в сырых, кишащих насекомыми темницах, заставлять их есть приготовленные его женой спагетти и терпеть ночные пытки под присмотром персонала, состоящего из одержимых психиатров под успешным руководством безумных тюремщиков.

Приемная в Бельвю представляла собой полутемную комнату с несколькими деревянными скамьями и массивной резной конторкой, за которой стоял больничный администратор – представительный лысый мужчина с застывшей улыбкой.

– Добрый вечер. Чем могу помочь?

– НПУДВ. Я бы хотел поговорить с одним из ваших пациентов, – сказал Калеб, сверкнув полицейской бляхой в кожаном футляре.

– Хорошо. Вы бывали у нас?

– Последнее время нет.

– Тогда, наверное, вас уже нет в нашей картотеке. Присаживайтесь пока и заполняйте эти бланки. Доктор скоренько к вам подойдет.

Он протянул Спенсеру планшет с бумагами и проводил его к скамье. Среди отчаявшихся призраков, жаждущих лечения, Калеб заметил знакомое лицо, с улыбкой выглядывающее из-за вышивания. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это.

– Мэри Тодд Линкольн![40]– воскликнул он.

– Приветик, Эйб! – сказала она, посылая Калебу воздушный поцелуй.