– Нет. Ты не наемница. Ты только доставляешь припасы. В этом нет ничего плохого.

– Ну а как насчет того, что я выстрелила в роску? В ту самую, которая отправила меня себе в рот? Знаешь, мне уже не в первый раз приходилось… защищать себя.

– Знаю. Но ты хорошее существо. И то, чем ты занимаешься, это не изменит. А ваш вид – вы знаете, как положить конец войне. Действительно завершить ее. Война не проникает вам в кровь. Вы делаете только то, что нужно, и на этом останавливаетесь.

– Не всегда, – возразила Пеи. – В нашей истории черных пятен не меньше, чем у других народов.

– Быть может, и все-таки с нами вам не сравниться. Люди не способны справиться с войной. Все, что мне известно о нашей истории, доказывает только одно: война достает из нас все самое худшее. Мы просто… не знаю, еще не дозрели до нее. Начав, мы не можем остановиться. И, понимаешь, я сам ловил себя на этом – на склонности действовать, повинуясь чувству гнева. Ничего похожего на то, что ты видела. Я вовсе не притворяюсь, будто знаю, что такое война. Но в нас, людях, есть что-то опасное. И поэтому мы чуть не уничтожили самих себя.

Пеи провела своими длинными пальцами по его кудрям.

– Но ведь этого не произошло. И вы усвоили урок. Вы стремитесь совершенствоваться. На мой взгляд, остальная галактика недооценивает то, о чем говорит это стремление. – Она помолчала. – Ну, по крайней мере об исходниках, – уточнила Пеи, и ее щеки стали игриво-зелеными. – Мотивы обитателей Солнечной системы более туманные.

Эшби рассмеялся.

– У тебя предвзятое мнение!

– Если и так, в этом твоя вина. – Пеи откинулась на подушку. – Не уходи от разговора. Ты так и не закончил свою первоначальную мысль.

– Которую?

– Что больше всего тебя тревожит.

– А, верно. – Эшби вздохнул.

Кто он такой, чтобы говорить с Пеи о войне? Что он знает обо всем этом помимо сводок новостей и файлов ссылок? Для него война не более чем занимательный рассказ о том, что произошло с людьми, которых он не знает, в местах, где он никогда не бывал. Эшби рассудил, что будет просто оскорбительно говорить Пеи о своем отношении к войне.

– Продолжай, – сказала она.

– Та роска, которая тебя укусила. Она убита.

– Да. – Пеи произнесла это будничным тоном. Ни раскаяния, ни гордости.

– Вот что меня тревожит, – кивнул Эшби.

– То, что… роска убита?

– Нет. – Эшби постучал себя в грудь. – Вот это. Чувство вот здесь, оно меня тревожит. Я слышу, как ты кого-то пристрелила, и радуюсь этому. Я радуюсь, что ты остановила эту роску, прежде чем она успела сделать тебе что-нибудь плохое. Я радуюсь, что она убита, так как это означает, что ты жива. Что это говорит обо мне? Что это говорит обо мне, если я радуюсь тому, что ты можешь сделать то, за что я осуждаю свой вид?

Пеи долго смотрела на него, затем придвинулась к нему.

– Это означает, – сказала она, прижимаясь лбом к его лбу и обвивая своими гибкими конечностями его тело, – что ты понимаешь в насилии гораздо больше, чем думаешь. – Пеи ткнула пальцем его в щеку, и у нее на лице мелькнуло беспокойство. – И это очень хорошо, если учесть, куда вы направляетесь.

– Мы не войдем в зону боевых действий. Совет заверил нас в том, что ситуация там совершенно стабильная.

– Ага, – насмешливо произнесла Пеи. – Лично мне никогда не приходилось смотреть в глаза тореми, но мне почему-то кажется, что стабильности от них ждать нечего. Этот народ возвращал нам наших исследователей разрезанными на куски еще тогда, когда вы, ребята, даже не подозревали о нашем существовании. Я не верю в этот союз, и мне не по душе то, что вы туда отправляетесь.

– И это мне говоришь ты! – рассмеялся Эшби.

– Это совершенно другое дело.

– Неужели!

Пеи недовольно отвела взгляд.

– Да, совершенно верно. Я знаю, каким концом направлять оружие на врага. А ты оружие даже в руки не возьмешь. – Она шумно выдохнула, и ее щеки стали бледно-оранжевыми. – Извини, я была несправедлива по отношению к тебе. Я только хочу сказать, что я знаю тебя. Я не сомневаюсь, что ты размышлял об этом деле долго и тяжело. Но я совсем не знаю тореми. Мне известно только то, что я о них слышала, поэтому… Эшби, пожалуйста, просто будь предельно осторожен.

Он поцеловал ее в лоб.

– И вот теперь ты понимаешь, что я чувствую всякий раз, расставаясь с тобой!

– Чувство ужасное, – усмехнулась Пеи. – И мне бы очень хотелось, чтобы и ты его не испытывал. Но, пожалуй, в каком-то смысле это хорошо. Твои чувства говорят о том, что я значу для тебя не меньше, чем ты для меня. – Она подбоченилась. – Мне это нравится.

Они отложили заказ обеда в номер еще на час.

День 180-й, стандартный год ГС 306

Сидя в полной безопасности за толстым стеклом иллюминатора, Охан смотрели на черную дыру. Предприняв небольшое усилие, они могли вспомнить, как выглядела галактика во времена детства их Хозяина, до его заражения. Унылая. Пустая. Голая. Сколько всего терял в жизни разум, не тронутый Шептуном. Такие разумы были у всех чужеродных видов. Охан им сочувствовали.

Если Охан смотрели на деятельность, происходящую на границе аккреционного диска черной дыры, только одними глазами, увиденное ими мало отличалось от того, что видели остальные члены экипажа. Стая беспилотных зондов подлетела к «горизонту событий»[1] так близко, как это только было возможно без риска, и оставалась на границе гравитационного захвата. Зонды дрейфовали в кружащем облаке мусора, и непосвященному наблюдателю казалось, что они лишь бестолково расчерчивают следы в густой пыли своими похожими на гребни руками. Но если Охан заглядывали своим мозгом, сопоставляя увиденное с нужными цифрами и понятиями, космическое пространство становилось просто восхитительным. Вокруг рук зондов кипела и бурлила первозданная энергия, подобная бушующим волнам, гоняющим по поверхности моря плавучий мусор. Щупальца пыли извивались вокруг гребней, искривляясь и выгибаясь, прежде чем попасть в улавливатели. По крайней мере так казалось Охан. Они прижались лицом к иллюминатору, завороженно взирая на невидимый шторм. И снова Охан подумали о том, что видели его товарищи: пустое пятно в пространстве чернее мрака и крошечные зонды, собирающие невидимый груз.

«Какой застывшей должна им казаться вселенная! – подумали Охан. – Какой безмолвной!»

Именно за этим невидимым грузом и прибыл сюда капитан. Вероятно, в настоящий момент Эшби торговался о цене за клетки амби. Собирать чистый амби – ту пыль, которую Охан видели кружащей вокруг гребней зондов, – было крайне трудно. Амби может встречаться повсюду и во всем, однако то, как он переплетается с обыкновенной материей, делает его извлечение очень трудоемким. Конечно, за счет применения нужных технологий его можно отделить, но процесс этот очень нудный, и конечный выход получается таким незначительным, что игра не стоит свеч. Гораздо проще собирать амби там, где материя уже разорвана на части силами, многократно превышающими все то, чем располагают разумные виды, – например, гравитацией черной дыры. Черные дыры всегда окружены турбулентными облаками свободного амби, однако приближение к ним на расстояние, необходимое для его сбора, сопряжено со значительным риском. И все же торговцы амби готовы идти на риск, поскольку это позволяет им назначать за свой товар самую высокую цену. Какими бы дорогими ни были клетки амби, только они одни могли обеспечить необходимой энергией межпространственный бур «Странника». Для их корабля подобные траты были неизбежны, однако всякий раз после покупки партии амби Эшби серел лицом. Охан читали о кораблях, получающих всю энергию только от клеток амби, однако им трудно было представить себе жизнь, в которой была возможна подобная роскошь.