— Миссис Джордан.

— Вот именно. Все их дети были незаконнорожденными, но некоторые из них вступили в брак с представителями высшей аристократии.

— Но вы не герцог Кларенс.

— Это верно. Голубой крови во мне не больше, чем в вас. Я унаследовал титул благодаря счастливой случайности.

— Не важно. Если вы женитесь на мне, это вызовет скандал, и двери многих домов для вас закроются.

— Господи, о женщина, я позволил двум моим сестрам выйти замуж за цыган. Двери, о которых вы говорите, уже закрыты на все запоры и наглухо заколочены гвоздями.

Мысли Кэтрин путались. Она едва слышала голос Лео сквозь оглушительный шум крови в ушах. Воля и желание боролись в ней. Отвернув лицо, избегая взгляда Лео, она взволнованно заговорила:

— Для вас единственный способ сохранить за семьей Рамзи-Хаус — жениться на мисс Дарвин.

Лео насмешливо фыркнул.

— Этот способ грозит обернуться сорорицидом.

— Чем? — изумленно переспросила Кэтрин.

— Sororicide. Женоубийство.

— Вы, наверное, хотели сказать «uxoricide».

— Вы уверены?

— Да, «uxor» по-латыни «жена».

— Тогда что же такое «sororicide»?

— Убийство сестры.

— Что ж, если бы мне пришлось жениться на мисс Дарвин, возможно, помимо жены я прикончил бы и сестер. — Лео ласково улыбнулся Кэтрин. — Дело в том, что я никогда не смог бы вести с этой женщиной подобные разговоры.

Наверное, Лео был прав. Кэтрин достаточно долго прожила с Хатауэями, чтобы привыкнуть к их манере добродушно подтрунивать друг над другом, ведя оживленную беседу и перескакивая с одного предмета на другой. Подобное «словесное странствие» могло начаться с горячего обсуждения загрязнения вод Темзы и закончиться спором о том, действительно ли граф Сандвич изобрел сандвичи. Кэтрин едва сдержала горький смех: может, ей и удалось привить Хатауэям светские манеры, но в целом эти люди повлияли на нее куда больше, чем она на них.

Лео наклонил голову и коснулся губами шеи Кэтрин, посылая волны дрожи по ее телу. Ему явно больше не хотелось говорить о мисс Дарвин.

— Соглашайтесь, Кэт. Скажите, что выйдете за меня замуж.

— А что, если я не смогу подарить вам сына?

— Никто не может этого обещать. — Лео поднял голову и улыбнулся. — Но подумайте, сколько удовольствия мы получим, пытаясь произвести его на свет?

— Я не хочу оказаться виновной в том, что Хатауэи потеряют Рамзи-Хаус.

Лицо Лео снова приняло серьезное выражение.

— Никто не возлагает на вас ответственность за судьбу Рамзи-Хауса. Это всего лишь дом. Ни один дом не может служить вечно. Дома сменяются, а семья остается.

Кэтрин вдруг почувствовала, как платье разошлось на груди. Она поняла, что за разговором Лео расстегивал пуговицы. Кэтрин попыталась остановить его, но он уже распахнул ее корсаж, обнажив сорочку и корсет.

— Поэтому единственной вашей обязанностью будет, — хрипло прошептал Лео, — отправляться со мной в постель, когда я пожелаю, и добросовестно помогать мне обзавестись наследником. — Кэтрин отвернулась, тяжело дыша, и Лео наклонился к самому ее уху. — Я хочу доставить вам наслаждение. Обольстить. Покорить. Ввести в соблазн. Всю, от макушки до кончиков туфель. И клянусь, вам это понравится.

— Какая нелепость, вы самый самонадеянный и… о, пожалуйста, не нужно. — Кончиком языка Лео коснулся ее уха, это нежное, щекотное прикосновение заставило ее затрепетать. Не обращая внимания на протесты Кэтрин, Лео проложил влажную дорожку от ее уха к шее. — Перестаньте, — простонала девушка, но Лео уже завладел ее губами, и вкус его поцелуя опьянил ее. Руки Кэтрин сами собой обвились вокруг шеи Лео, и она сдалась, издав слабый стон.

Этот поцелуй, шаловливый, жадный, опустошающий, дарил немыслимое блаженство. Наконец Лео поднял голову и посмотрел в затуманенные страстью глаза Кэтрин.

— Хотите услышать лучшую часть моего плана? — Голос его звучал глухо. — Прежде чем сделать из вас честную женщину, я собираюсь сначала вас совратить.

Охваченная смятением Кэтрин, к собственному ужасу, глупо захихикала.

— Не сомневаюсь, в этом вы мастер.

— У меня истинный дар, — заверил ее Лео. — Вся хитрость в том, чтобы понять, что вам больше всего нравится, но не дать вам насладиться этим сполна. Я буду мучить вас, пока вы не запросите пощады.

— Звучит не слишком приятно.

— Вы так думаете? Значит, вы удивитесь, когда станете умолять меня повторить все снова.

У Кэтрин вырвался беспомощный смешок.

Несколько долгих мгновений они неподвижно смотрели друг на друга. Лица их пылали.

Потом, будто со стороны, Кэтрин услышала собственный шепот:

— Я боюсь.

— Знаю, дорогая, — ласково произнес Лео. — Но вы должны мне довериться.

— Почему?

— Потому что вы можете.

Их взгляды скрестились. Кэтрин замерла, не в силах пошевелиться. Лео просил о невозможном. Вверить свою судьбу мужчине? Против этого восставало все ее существо. Куда проще было отказать.

Но когда Кэтрин попыталась произнести слово «нет», то не смогла выдавить из себя ни звука.

Лео принялся раздевать ее, стягивать шелестящее платье. Кэтрин не только не сопротивлялась, но помогала ему, развязывая шнуровку дрожащим и пальцами, приподнимая бедра, высвобождая руки из рукавов. Лео без труда справился с крючками на ее корсете, его ловкие, уверенные движения выдавали близкое знакомство с хитростями дамского туалета. Лео отнюдь не спешил. Он действовал медленно и неторопливо, снимая с Кэтрин один за другим защитные покровы.

Наконец девушка осталась прикрытой лишь стыдливым румянцем. На ее белой коже краснели следы, оставленные планками корсета и швами одежды. Пальцы Лео скользнули по ее животу, разглаживая кожу, — так восхищенный путешественник изучает неисследованную землю, мечтая нанести ее на карту. Лицо его светилось нежностью. Ладонь опустилась ниже, к бедрам… коснулась золотистого треугольника волос.

— Белокурые, — прошептал Лео.

— Вы… вам это нравится? — застенчиво спросила Кэтрин, испустив вздох, когда его рука поднялась к ее груди.

На губах Лео мелькнула улыбка.

— Кэт, вы так прекрасны, что у меня захватывает дух. — Его пальцы обвели прохладную округлость ее груди и принялись играть с соском, пока тот не отвердел, став темно-розовым. Наклонившись, Лео обхватил его губами.

Сердце Кэтрин испуганно замерло, когда снизу раздался звон разбитой посуды и чей-то громкий сердитый крик. Казалось немыслимым, что другие люди спокойно занимаются повседневными делами, когда она лежит обнаженная в постели с Лео.