Но участники движения за нейроразнообразие уверены, что таких детей лечить не надо. Как пишут в New York Times, они «считают аутизм следствием особого устройства головного мозга, имеющего свои плюсы и минусы и не требующего медицинского вмешательства»9. Понятия «лучше» и «хуже» эгалитаристы подменяют словом «разные». В Википедии читаем, что члены многих организаций, защищающих «права» аутистов, «считают аутизм не заболеванием, а образом жизни. Вместо того чтобы вести речь о способах лечения, активисты этих движений предлагают принимать аутистов такими, какие он есть. Это движение выступает против лечения аутизма, утверждая, что это не патология, а особая форма сознания». Один из лидеров движения договорился до того, что назвал аутизм не болезнью, а особым складом личности. «Трудно представить наш мир без аутистов, — говорит этот человек. — Похоже, кое-кто хочет искоренить аутизм, уничтожить целую культуру [!]»10. А тех, кто хочет вылечить несчастных больных, называют аблеистами, которые смеют утверждать, что лучше освободиться от мучительного недуга, чем быть им раздавленным.

У глухих свои «защитники». Они критикуют родителей, мечтающих, чтобы их глухим детям сделали кохлеарную имплантацию — операцию, помогающую победить глухоту. «Я считаю, что слышащий родитель не имеет права лишать глухого ребенка его своеобразия, “культурной принадлежности”, и принуждать его к тому, чтобы он тоже стал слышащим», — пишет редактор журнала для глухих Silent News11. А в журнале Atlantic выходит статья под названием «Культура глухих»: «Глухота — не болезнь. Напротив, сегодня многие глухие считают себя представителями особой субкультуры. Они не считают, что нуждаются в лечении. Лечить глухих от глухоты — все равно что лечить гаитян от “гаитянства” или испанцев от “испанства”»12.

Естественно, врачи приходят в ужас от подобных заявлений. Например, заведующий лабораторией при Университете штата Луизиана, занимающейся изучением нарушений слуха, не скрывает своего возмущения: «Никто и никогда не убедит меня в том, что нарушения слуха — это нормально, и что нормально оставаться глухим, тем более что мы, врачи, пытаемся с этим бороться. Лечение глухоты — дело всей моей жизни. А страдающих душевной глухотой я считаю своими личными врагами. Их заявления продиктованы жестокостью по отношению к людям, лишенным слуха»13.

В этой битве на стороне врачей сражаются разум и гуманизм. У врагов лечения один союзник — альтруизм. Совершенно естественное желание родителей вылечить глухого ребенка альтруисты считают проявлением эгоизма, а желание глухих сбиваться в стаи — «коллективной потребностью», которую необходимо удовлетворить. В журнале Deaf Life читаем: «Имплантация полностью излечивает глухоту. Детям не позволяют оставаться самими собой, т. е. глухими»14. И правильно, что не позволяют. Способность слышать и глухота — вещи неравноценные. Проповедовать подобную эгалитаристскую чушь могут только моральные уроды.

Жизнь требует от нас умения отличать добро от зла, полезную еду от вредной, здоровье от болезни, глупость от разума, вора от честного человека. Различия могут быть и неразумными, не имеющими смысла. Примером может служить расовая дискриминация. Это зло по определению, потому что различие в данном случае связано не с личными качествами человека или его способностями. Но эгалитаристы хотят отменить все различия, невзирая на факты и здравый смысл. Любую дискриминацию они приравнивают к расовой. Причиной расизма они считают саму возможность делать различия. Эгалитаристы настаивают, что ничто не может считаться благом, даже будучи плодом свободного труда или природным даром. Они вовсе не хотят, чтобы бедные стали богатыми, некрасивые — красивыми, больные — здоровыми, нетрудоспособные — трудоспособными и т. д. Они хотят уничтожить сами понятия богатства, красоты, здоровья и трудоспособности, чтобы никто не мог извлекать из них пользу. Для этого обладатели истинных ценностей должны пожертвовать ими ради «нуждающихся».

Пожертвуй собой ради самых недостойных, повторяют эгалитаристы. Сделай это, ведь истинная жертва в том и состоит, чтобы отдать лучшее — худшим. Пожертвуй своим честолюбием и талантами ради ленивых бездарей. Не будь эгоистом. Отдай свои деньги тем, кто вовсе не хочет быть богатым, а мечтает, чтобы ты стал бедным. Перестань заниматься своим больным ребенком и отдай его адептам «культуры аутизма». Пожертвуй тем, что спасает жизнь, ради того, что ее разрушает. Антижизнь

Я уже писал, что альтруистов интересует не польза от вашей жертвы, а сам факт самопожертвования. Я постарался доказать, что в рамках альтруистического подхода нельзя дать определение понятия «благо». Но, не вдаваясь в дефиниции, давайте посмотрим: а приносят ли жертвы хоть какую-то пользу? Тому, кто жертвует, альтруизм, несомненно, наносит ущерб. Но облегчает ли жертва жизнь тех, кому жертвуют?

Увы, нет. Им от жертвы один вред.

Альтруизм поощряет паразитизм, ведь одни живут за счет других. «Нуждающийся» получает полное моральное право на заботу о себе. Получается, что жить за счет других — нравственно, а быть независимым и полагаться только на себя — наоборот. Быть захребетником — нормально, а зарабатывать на жизнь — значит преследовать корыстные интересы.

Но чтобы жить, надо трудиться. Так уж устроен наш мир. Чтобы жить, надо что-то делать, производить. Потребить можно только то, что произведено. Поэтому кто-то обязательно должен прилагать усилия, создавая блага, жизненно необходимые каждому человеку. Обмениваясь плодами своего труда, люди вступают в экономические отношения, благодаря которым производство развивается, поддерживая наше существование. Захребетники, живущие за чужой счет, сами подрывают основу своего благосостояния.

Кодекс самопожертвования нацелен на истребление делателей. Последним вменяется в обязанность кормить бездельников: плоды их труда распределяются между теми, кто ничего не делает. Чем усерднее работают созидатели, тем больше они теряют. Но тогда какой смысл трудиться? Что будет мотивировать производителей благ, если им придется жить по принципу «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям»? Альтруизм лишает жизненных стимулов тех, от кого зависят «нуждающиеся».

И в конечном итоге лишает жизненных сил их самих.

Мы часто сетуем на то, что программы социальной поддержки снимают с людей ответственность за собственную жизнь. И это не следствие альтруизма, а его цель. Ведь людям внушают, что заботиться о них обязаны другие. Нам нужна одежда, еда, жилье, телефоны, медицинская страховка? Все это дадут другие. Так зачем трудиться и делать жизнь лучше? Зачем искать работу, платить за образование, подыскивать доступное жилье, осваивать новые навыки или переезжать в другой город, где для вас есть высокооплачиваемая работа? В соответствии с принципами альтруизма, мы не обязаны делать все это, ведь можно ограничиться муниципальным жильем, талонами на питание и пособием по безработице. Жить можно, — правда, завися от других. А как иначе? Ведь этику альтруизма можно насадить, лишь поставив людей в зависимость от чужой жертвы.

Но жить — значит постоянно поддерживать свое существование. Жизнь — активный процесс созидания благ, процесс, который одновременно является и средством, и целью, — ведь, поддерживая свою жизнь, мы живем. Жизнь — это то, что мы делаем, чтобы она не угасла. Альтруизм требует от нас совсем другого. Он требует пассивности. Альтруисты призывают нас отказаться от созидания благ, — пусть этим занимаются другие. Пусть другие о нас заботятся! На самом деле это означает: пусть другие за нас живут.