– И у вас есть план, как снять с Мотылькова все подозрения?

– Разумеется, есть. В принципе это будет не так сложно: полковник просто должен вернуться из плена героем.

– Привести «языка»? – настороженно спросил Мефодий, опасаясь, как бы на должность «языка» не назначили его.

– Нет, не «языка», хотя идея в целом неплохая. С «языком» мы можем попросту переиграть: и СОДИР, и юпитерианцы превосходно знают, что землянину не под силу в одиночку одолеть рефлезианца. Такую инсценировку разгадают мигом… Сделаем по-другому: Мотыльков по-настоящему сбежит от нас, сбежит злой и избитый, в полной уверенности, что взаправду дал деру. Однако в голове его будет маленькая законсервированная установка, которую мы активируем этак через месяц и напомним полковнику, на кого он в действительности работает. А чтобы лишний раз перестраховаться, каналы телепатической связи в его голове я заблокирую примерно таким же образом, каким это делают юпитерианцы. Только мои «пломбы» в отличие от их будут съемными. Но это не все: у побережья Сардинии «Сумеречная Тень» обнаружит брошенную «Каракатицу», с которой якобы после побега Мотылькова в спешке ретировались пытавшие его рефлезианцы.

– Понятно. Юпитерианцы проверяют нашего избитого полковника, констатируют, что их «пломбы» на месте, и находят брошенное судно, где его содержали. Но есть свидетель, который видел, как Мотыльков попал в плен. Полковника ведь не взяли силой, благодаря усмирительному сигналу он, можно сказать, сдался сам…

– Мелочи, – заверил акселерата Гавриил. – Что сослуживец Мотылькова, в конце концов, видел? Как полковник упал в обморок от нервного перенапряжения и от сотрясения мозга? Которым, кстати, наградил его ты; тем паче вон какая шишка на темечке! Да, подозрения будут, но «пломбы»-то с телепатических каналов не сорваны…

– А по характеру «пломб» их не опознают как вашу работу?

– А ты, оказывается, еще больший скептик, чем я… – поморщился Глава Совета. – Нет, не опознают, поскольку характера у них быть не может. «Пломба» – она либо есть, либо ее нет. Предположим, что мысленный канал – это водопровод, а «пломба» – кран. Все, что умеют на данный момент юпитерианцы, – затягивать этот кран с таким усилием, что нам открыть его, не свернув резьбу, пока не под силу. Сами юпитерианцы, по нашим полугодовым наблюдениям, открывать затянутый ими же кран тоже еще не научились; грубо говоря, не могут понять, как вращать его в другую сторону. Я тоже перекрою «краны «у Мотылькова, перекрою накрепко, но не намертво. Только в этом и будет отличие моей «пломбы» от юпитерианской.

– Спасибо за разъяснение, смотритель Гавриил, – кивнул Мефодий. – Надеюсь, эта затея у нас выгорит. А как насчет той, о которой вы обмолвились вскользь? Ради которой вы бьетесь сейчас над нашим полковником?

Гавриил примолк и забарабанил пальцами по столу, будто размышляя, вводить акселерата в курс дела или нет. Подобную неуверенность Мефодий замечал за Главой Совета очень редко, а потому невольно насторожился. Гавриил выглядел сейчас как в день вторжения юпитерианцев – хмурым и погруженным в себя. Это могло означать одно: ситуация на Земле снова вышла из-под контроля Совета смотрителей.

– Из исполнителей ты узнаешь эту новость первым… – произнес Гавриил и снова замолчал, заставив Мефодия теряться в мрачных догадках. Продолжил он после долгой паузы: – Перед тем как заняться вербовкой агента, я не отказал себе в удовольствии познакомиться с содержимым памяти нашего нового кандидата Жака. Выяснилось, что он узнал гораздо больше, чем мы думали.

– Он обнаружил… его? – робко полюбопытствовал Мефодий, не рискнув произнести вслух заветное для каждого исполнителя и смотрителя слово «Усилитель».

– Ну, раз ты еще сидишь здесь и задаешь вопросы, значит, пока нет, – успокоил Мефодия Гавриил, однако тон его голоса мало походил на утешительный. – Но, работая в подвале у «Тени» на самом современном оборудовании, он сумел предельно точно рассчитать координаты того невидимого сектора планеты, о котором мы со смотрителем Пенелопой тебе по секрету сообщили. Так что теперь юпитерианцы знают, где искать… его.

Подобно Мефодию, Гавриил тоже не стал поминать всуе заветное слово, а может, просто не захотел.

– Каковы шансы, что они его отыщут?

– Это зависит от того, насколько юпитерианцы поверят в историю мсье Бриоля о «невидимой территории». Если сочтут его россказни липой – в чем я сильно сомневаюсь, – беспокоиться не о чем. Но если воспримут всерьез и плотно возьмутся за поиски… Шансы их довольно велики.

– Пятьдесят на пятьдесят?

– Гораздо выше.

Из уст Гавриила это прозвучало как «девяносто девять к одному».

– Мы в безвыходном положении, – подытожил Гавриил, – поскольку не знаем, каким образом враг будет проводить поиски. Если бросим сейчас все наши силы в тот сектор – лишний раз подтвердим юпитерианцам правоту Жака Бриоля. Если, наоборот, сделаем вид, что нам все равно, – можем опоздать скоординировать усилия и воспрепятствовать эвакуации… Усилителя. Вот для этого нам и нужен «крот» – полковник Мотыльков. Он будет держать нас в курсе творящихся в стане противника событий и его ближайших планах.

– Постойте-постойте! – До Мефодия вдруг дошел истинный смысл только что сказанных Гавриилом слов. Дошел настолько отчетливо, что акселерат даже привстал со скамьи. – Если вы планируете любой ценой оставить полковника на посту, это значит, что «невидимая территория» где-то под боком у…

– Совершенно верно, – подтвердил Гавриил. – Именно там и находится. Не в самом городе, конечно, но рядом.

Будь Мефодий журналистом, он бы назвал угодившие к нему в руки сведения сенсацией даже не века, а тысячелетия.

– Да, малыш, прекрасно тебя понимаю, – сказал Гавриил, наблюдая за реакцией Мефодия. – У меня самого мороз по коже от того, что доверил тебе такую тайну, но, раз ты теперь у меня и у Совета на особом счету, думаю, что поступил правильно.

– Каков он – Усилитель? – не выдержал Мефодий. – Не можете мне этого сказать, так хоть намекните!

– Стоп-стоп-стоп!.. – запротестовал Гавриил. – Не все сразу! Я и так сделал тебе огромное одолжение. Любопытство – вещь, конечно, полезная, но в меру. Если все само собой уляжется, большего тебе знать не надо, а если нет – узнаешь наравне с остальными исполнителями.

Мефодий прикусил язык: неудача, и от недосказанности смотрителя только сильней разыгралось любопытство. Что в конечном итоге им предстоит защищать – объект величиной с гору или со спичечный коробок? Безусловно, в каждой интриге есть что-то привлекательное, однако со времен Просвещения завязка любой интриги ничего, кроме ожидания неприятностей, у исполнителя не вызывала.

– В любом случае я бы на твоем месте радовался, что мне предстоит вернуться на родину, – попытался приободрить Мефодия Гавриил. – Полчаса назад я отправил смотрителя Иошиду к Пенелопе за катером, чтобы ее люди сняли нас с «Каракатицы» до того, как ту обнаружат по наводке Мотылькова. Потом мы на какое-то время расстанемся: я повезу кандидата к смотрителю Бегущему Бизону – радуйся, малыш, скоро у тебя появится полноценный помощник! – а ты со своей командой летишь в Староболотинск, где будешь дожидаться меня и всю нашу «тяжелую артиллерию». Заодно проконтролируешь, как прибудет домой и приступит к своим обязанностям агент Сергей. А сегодня же ночью вам с Мигелем предстоит выполнить одно небольшое и несложное поручение. Поручение это несколько деликатного свойства, поэтому прошу: отнеситесь к работе со всей серьезностью.