— Так далеко? — рассмеялась я. — Нет, Вера, лучше ко мне — это минут пятнадцать, от силы — двадцать, на такси. Нам обеим надо согреться поскорее, иначе простудимся.

— Хорошо, — покорно согласилась она. — В самом деле, какая разница!

И мы поймали первую попавшуюся машину. Начинались сумерки. Мы сидели рядом, и я все смотрела на Веру. А вдруг, а вдруг?.. Мне не хотелось думать о том, что я тащу к себе домой совершенно чужую женщину.

— А у вас… — нарушила молчание она.

— Что?

— А у вас я никого не стесню?

— Нет. Весь вечер я одна.

— А потом?

— Потом придет мой жених — он работает допоздна…

— Жених… — Вера чуть улыбнулась. — Это здорово.

— Очень! У нас свадьба в конце января, — с тщательно скрываемой гордостью произнесла я. Потом спохватилась — а вдруг у Веры никого нет, и эта гордость уязвит ее. Она же сказала, что одинока…

— Тогда я, кажется, поняла, в чем дело, — продолжая улыбаться, сказала она.

— В чем?

— Когда вы начали искать отца?

— Да не так давно… — ответила я в замешательстве. — Я уж и не помню! Два-три месяца назад, а что?

— Все очень просто — вы, Лиза, решили создать свою семью и невольно задумались о прошлом. У вашего будущего ребенка будет отец, но своего вы не знали…

— Ну, о ребенке еще рано говорить… — смутилась я. — Мы пока не собираемся заводить детей.

— Все равно… — мечтательно протянула она. — Семья — это такая вещь… Без прошлого нельзя думать о будущем. Поэтому вы и стали искать своего отца — потому что ваша жизнь начала меняться.

— Может быть…

Наконец доехали до моего дома. Пересекли небольшой сквер, свернули в темную арку, зашли во двор.

В моей небольшой передней нам показалось неожиданно тесно вдвоем. Бормоча что-то принужденно-веселое, Вера стащила с себя свою неуклюжую овечью шубу, стала разматывать платок. Сапоги на ней были старые, советского образца — в таких сейчас только старухи ходят…

— Вот тапочки… — предложила я.

— О, мой размер! — засмеялась она.

Я тоже переобулась, и мы с Верой вдруг оказались одного роста.

— Мы как будто похожи, — стесняясь, произнесла она, словно стремясь оправдать свое появление в моем доме. Мне вдруг стало нестерпимо ее жаль — за этот извиняющийся тон, за безобразные сапоги…

— Да-да! — торопливо согласилась я и зажгла два больших светильника по обеим сторонам большого зеркала, которое висело в дальнем конце коридора. Яркий золотой свет ослепил.

— Сколько вам лет, Вера?

— Тридцать шесть…

— Мне двадцать девять.

Мы встали рядом перед зеркалом — одного роста, одного типа телосложения. Кажется, мы с ней действительно похожи. Она, как и я, была тонкой и миниатюрной. Волосы у нее были светлые, негустые, коротко стриженные, без всякого намека на укладку.

— Какая у вас красивая прическа, Лиза, — прошептала она. — Я, пожалуй, сделаю себе такую же. Это дорого стоит?

— Не так уж… я дам телефон своего мастера, — завороженно ответила я. Оказывается, мои глаза были такими же большими, как и у нее. Она не красилась, и оттого взгляд ее казался чересчур светлым и размытым, словно акварельный набросок.

— Как интересно! — удивленно произнесла Вера, тоже, видимо, сравнивая. — Определенно есть что-то общее… Ах, Лиза, будет здорово, если мы окажемся сестрами!

— Секунду… — Я схватила с полки свою косметичку, повернула Верино лицо к свету. Она совершенно не сопротивлялась — стояла покорно, точно овечка.

Я подвела ей веки, тем же карандашом чуть коснулась бровей, придавая привычный контур — тот самый, который делала себе я, коричневой тушью осторожно накрасила ресницы. Теперь бледные, светло-бежевые, прозрачные румяна на скулы, кисточкой — блеск для губ…

— Если бы вы увидели меня года полтора назад, — пробормотала я, трудясь над Вериным лицом, — то ни за что не узнали бы, вам даже в голову не пришла бы мысль, что мы сестры… У меня были длинные-длинные рыжие волосы, и вообще…

— Длинные рыжие волосы? — с любопытством переспросила она, моргая накрашенными ресницами. — Да, представить трудно…

Я взлохматила ей волосы, пальцами пытаясь придать им ту же форму, что и у меня.

— Фантастика…

Теперь мы были неотличимы, словно близнецы. Она была старше, о чем свидетельствовали печальный, смиренный взгляд, возле уголков губ морщинки и «гусиные лапки» у глаз… Но мы были похожи.

Ее нос, который некоторое время назад показался мне острым, словно птичий клюв, в тепле отогрелся, порозовел и выглядел теперь точно так же, как и мой.

— Это чудо, — смутилась она. — Нет, я знаю, что совершенно чужие люди иногда бывают похожими — общий типаж, что называется, но мы…

— Георгий Кар, — сказала я. — Георгий Кар. Чудно… Это что же, я — Елизавета Георгиевна Кар на самом деле?

И я засмеялась, пытаясь скрыть свое волнение.

— Привет, Лиза! — тоже засмеялась она.

— Привет, Вера! Тридцать лет не виделись…

Мы шутили, но все равно было немного жутко. Слишком невероятно, чтобы я окончательно поверила в то, что тайна, мучившая меня последнее время, разгадана.

— Как мы похожи!

Я совершенно не представляла, что же делать дальше.

— Может быть, чай?

— О да! — облегченно воскликнула она. — Мы должны выпить чаю…

Чай не чай, но мне хотелось угостить свою гостью чем-нибудь. Кажется, у меня остались эклеры и немного рома, который можно подлить в чай.

— Я не умею готовить, — призналась я, расхаживая по кухне. Вера сидела за столом и удивленными светлыми глазами осматривала все вокруг. — А ты?

— В общем, я готовлю неплохо… — сообщила она.

— Значит, в этом мы не похожи! — опять засмеялась я. — Я не умею и не люблю. Мне так жалко времени! Я не представляю, как люди по четыре часа тратят на то, чтобы сварить борщ. Ведь эти четыре часа можно потратить на что-нибудь гораздо более важное! Прочитать книгу, сходить в театр… Я не права?

— Нет, права, — улыбнулась она. — О, какие чудесные эклеры!

— Это из ресторана, где работает мой жених… Он там поет. Ты еще услышишь его… Хотя я чувствую, что мне придется научиться готовить. Семья как-никак! Вера… Расскажи о себе. Пожалуйста!

Она как будто покраснела.

— Если не хочешь, не рассказывай — я тебя не заставляю…

— Нет, отчего же… — Она сидела напротив, и я глядела на нее, словно в зеркало. «Такой я буду лет через шесть. Нет. Не буду — по всему видно, что Вера не особенно следит за собой. Ужасная одежда, полное отсутствие косметики… Я буду помогать ей, буду за ней ухаживать… Я постараюсь, чтобы она не выглядела так одиноко…»