– К сожалению, миссис Поллак, мою тревогу это не излечит.

– А что случилось, мадам?

– Это касается моего отца. Он серьезно болен. Я должна ехать к нему и оставить Джулиана здесь.

– Ему ведь это не понравится, как вы думаете, мадам? Вы никогда еще не разлучались.

– Мне тоже это не нравится… Но его отец считает, что я не должна ехать с ребенком туда, где находится больной. Я думаю, что он прав. Поеду ненадолго – просто посмотрю, что я могу сделать для отца. А потом я смогу приезжать и ухаживать за ним, если потребуется. Миссис Поллак, я хотела бы поговорить с вами о Джулиане.

– Слушаю вас, мадам.

– Вы так его любите…

– Ну а как же не любить такую прелестную крошку?

– Мне неловко это говорить… но няня Бенсон уже довольно стара.

– Даже очень, если хотите знать мое мнение, мадам.

– Да, она очень давно служила в этом доме, была няней моего мужа. Людям свойственны сентиментальные чувства по отношению к своей старой няне. Это понятно.

Миссис Поллак кивнула.

– А эта девчонка, – сказала она и скривила губы, – так же годится на роль няни, как солдат с деревянной ногой на параде.

– Вот почему я тревожусь. Полагаюсь только на вас, миссис Поллак.

Она расплылась от удовольствия.

– Вы смело можете это делать, мадам. Я присмотрю за малышом так же хорошо, как вы сделали бы это сами. Обещаю вам.

– Благодарю вас, миссис Поллак. Для меня так много значит ваша поддержка.

Итак, ранним утром следующего дня я отправилась в Лондон.

Когда я приехала к дому, меня встретила Полли. Вид у нее был очень удрученный.

– Ах, миссис Сент-Клер, – приветствовала она меня. – Бедный полковник так болен!..

Я прошла прямо к отцу. При виде его мое сердце упало. Он улыбнулся мне одной стороной рта и зашевелил губами, но не смог ничего сказать. Я наклонилась и поцеловала его. Он закрыл глаза. Я понимала, что означал для отца мой приезд. Говорить он не мог, поэтому я просто сидела у его постели и держала за руку.

Когда он уснул, я поговорила с Полли и Джейн. Они рассказали мне, что последнее время отец очень много работал в Военном министерстве и даже приносил работу домой.

– Полковник засиживался в своем кабинете до утра, – пожаловалась Джейн.

– Мы очень беспокоились за здоровье хозяина, – добавила Полли. – Я даже сказала Джейн: «Так продолжаться не может». И вот это случилось. Однажды утром я принесла ему горячей воды и увидела, что он лежит на кровати и не может двинуться. Мы послали за доктором. Он попросил у нас ваш адрес и сказал, что напишет вам. А вчера полковнику опять стало хуже.

Затем я увиделась с доктором. Он был настроен отнюдь не радужно.

– Иногда так случается, – сказал он мне. – Первый удар был не очень сильным. Ваш отец немного вышел из строя, но, конечно, ему пришлось оставить работу в Военном министерстве. Однако, как я и опасался, за первым ударом последовал второй, на этот раз очень серьезный.

Он посмотрел на меня. В его взгляде читалась безнадежность.

– Понятно. Он… умирает?

– Даже если он поправится, он будет инвалидом.

– Это самое худшее из всего, что могло с ним случиться!

– Я полагал, что вы должны быть готовы к этому.

– Благодарю вас. Я все подготовлю и заберу его с собой.

– Я знаю, что у вас большое поместье в деревне. Для него это будет лучше всего. Там вы сможете обеспечить ему наилучший уход. Обе здешние служанки делают все, что в их силах, но ведь это совсем не то, что квалифицированные сестры милосердия.

– Да, конечно.

– Ну что ж, я предлагаю подождать несколько дней и посмотреть, как пойдут дела. Но должен сказать вам прямо: я считаю, что у вашего отца почти нет шансов выздороветь.

Услышав эти слова, я совсем поникла.

В течение трех дней я ухаживала за ним, и хотя, без сомнения, мое присутствие доставляло ему большое удовольствие, я понимала, что почти ничего не могу сделать для него. В глубине души мне казалось, что он предпочитает смерть. Я не могла представить себе такого деятельного человека, как он, практически неподвижным и лишенным даже речи.

Я словно окаменела. Лишь недавно в Минстере состоялось мое объяснение с мужем, страстное желание уехать к отцу и вот теперь я его потеряла!.. Это был такой неожиданный удар, что вначале я была не в состоянии осознать его.

В течение последних нескольких недель я все время думала о нем как о моем последнем прибежище. И вот у меня нет отца, к которому я могла бы поехать!.. Я написала Обри короткое письмо, в котором сообщила печальную весть. Я собиралась остаться в Лондоне на похороны, а затем сразу вернуться в Минстер.

На меня свалилось такое множество дел, что времени для печальных дум почти не оставалось. Джейн и Полли очень помогали мне, чему я была рада. Мне казалось, что они немного беспокоились за свое будущее, но природный такт не позволил девушкам заговорить со мной об этом. Мне нужно было принять какое-то решение относительно дома. Он всегда для меня олицетворял то место, где я могла бы приклонить голову, доведись мне в будущем покинуть Минстер.

Конечно, теперь, после кончины отца, все изменилось. Но все равно, если я смогу содержать дом, то оставлю его за собой – по крайней мере, на время. Когда мне станет известно мое нынешнее финансовое положение, надо обдумать все более детально. Я знала, что мой отец отнюдь не беден и что все, чем он располагал, – за исключением небольших сумм, предназначавшихся другим наследникам, – отойдет ко мне. Следовательно, я стану в какой-то степени независимой и даже если не буду жить в этом доме, он сможет быть моим убежищем на крайний случай.

Дядя Джеймс, тетя Грейс и Эллен с мужем приехали на похороны. Они приглашали меня погостить у них хотя бы несколько дней после похорон, но я ответила, что тороплюсь домой, к своему малышу. Они, разумеется, поняли мои чувства и предложили мне приехать к ним позже вместе с сыном и мужем.

Мысль о том, что Обри мог хотя бы недолго прожить в приходе, заставила меня улыбнуться, несмотря на мое теперешнее состояние – настолько они были несовместимы. Однако я поблагодарила родственников за приглашение и сказала, что непременно воспользуюсь им.

Мое сердце разрывалось от боли, когда гроб с телом отца опустили в могилу, а по крышке застучали комья земли. Только сейчас я в полной мере осознала, что больше никогда его не увижу. Я чувствовала себя потерянной и одинокой.

Мы вернулись домой. Было прочитано завещание. Как я и предполагала, основная сумма предназначалась мне. Я была, разумеется, небогата, но вполне независима. Этих денег мне хватило бы на обеспеченную, но отнюдь не роскошную жизнь.