«Зачем ее останавливал? – подумал я. – Чего добился? Надеялся, что раскроет передо мной душу и вывернет ее наизнанку? Держи карман шире! Не нужно было выходить из такси…»

Я вспомнил ее блуждающий взгляд. Лина смотрела мне в глаза, но все равно меня не замечала. Ее мысли были где-то далеко, совсем в ином месте.

– Ах, Оксаночка, Оксаночка… Несчастная моя девочка! – вполголоса произнес я. – Кажется, что еще совсем недавно заходил к тебе в гости. Ты, как всегда, была очаровательной и жизнерадостной женщиной. Даже признавался тебе в любви…

Я ухмыльнулся, с удивлением заметив, что начал разговаривать сам с собой. Машинально оглядевшись по сторонам и убедившись, что меня никто не слышал, впал в глубокую задумчивость. Я вспомнил тот памятный вечер, когда последний раз был у Оксаны в квартире.

– Очень сильно тебя люблю! – с дрожью в голосе признался я. – Страстно, безумно и преданно…

Я не рассчитывал на ее ответные чувства, но и скрывать свое отношение к Оксане тоже не хотел.

– Ты о чем? – нахмурившись, спросила она.

– Я люблю тебя! – настойчиво повторил я.

– Перестань! Мы с тобой только друзья. Всегда были ими и навсегда ими останемся.

– Кто бы спорил, – с сожалением ответил я. – Просто хочу, чтобы ты знала о моих чувствах.

Оксана нахмурилась. Ей не нравилось, когда я начинал говорить на подобную тему, причем в столь откровенной форме.

– Я это знаю. И что дальше? – недовольно сказала она.

– Кроме тебя, у меня никого нет. Мне никто не нужен…

– Ерунда! Бред сивой кобылы. По-моему, ты просто боишься ответственности.

– Почему так думаешь?

Я искренне изумился.

– Одному жить гораздо проще. Сам себе хозяин. Куда захотел, туда и пошел.

– Неправда! На тебе я бы мог жениться хоть сейчас. Я готов последовать за тобой хоть на край света. Готов выполнить любую твою просьбу. Любое желание… Пусть даже самое несуразное…

– Вот и сделай то, о чем я тебя прошу. Давно прошу! Умоляю…

Она насупилась и сдвинула брови.

– Если не хочешь, чтобы мы с тобой всерьез повздорили, – продолжила Оксана, – то не приставай ко мне с глупыми признаниями.

– Хорошо, – вынужденно согласился я.

– В какие?

– Как в профессиональные, так и в личные!

– Больно мне нужно ссориться с тобой из-за твоей дочери. Если ты не желаешь знать, чем она занимается…

– Я имела в виду не только это…

– Замечательно! Пусть будет по-твоему, – нехотя согласился я. – С этой минуты твои партнеры по бизнесу меня больше не интересуют.

– Ты обещаешь?

– Могу поклясться.

– Вот и чудненько! – заметно повеселев, она мило улыбнулась и ненавязчиво спросила: – Ты не откажешься выпить чашечку кофе?

– Со сливками и с сахаром, – пробурчал я.

– Еще не забыла, что ты сладкоежка.

Она чмокнула меня в щеку. По ее лукавой ухмылке я догадался, что она сделала это чисто из-за вредности.

– Ты напрасно надеешься довести меня до белого каления! – предупредил я, внимательно наблюдая, как, прошелестев коротким платьем, плотно облегающим ее стройную фигурку, Оксана неторопливой походкой прошла на кухню.

– Я ни на что не надеюсь, – невинным голосом ответила она. – Мне просто захотелось тебя по-дружески поцеловать. Не вижу в этом ничего предосудительного.

– Ты уже достала меня беспечными поцелуйчиками. В следующий раз моя очередь тебя обмусоливать! Не вздумай фордыбачить… Впрочем, я неплохо целуюсь. Тебе может понравиться…

Я был уверен, что она не услышала мою последнюю реплику, но ее голос убедил меня в обратном.

– До чего же вы, мужики, дотошный народ! – возмутилась она. – Самоуверенные и себялюбивые! Хотя, в сущности, обыкновенные прощелыги. К тому же жадные и расчетливые.

По журчанию воды я понял, что она наполнила кофеварку.

– Твои слова не имеют смысла. Всплеск никчемных эмоций, – возмутился я. – Каждый из нас – это индивидуальная личность!

– Вас всех необходимо уничтожать в зародыше или хотя бы кастрировать! – отозвалась Оксана.

– И меня тоже?

– Ты ничем не лучше. Такой же пройдоха!

– Это еще почему?

– Вместо того чтобы трепаться о любви, лучше бы шоколадку принес. Во всяком случае было бы гораздо больше пользы.

– А кто тебе сегодня подарил душистые изумительные розы? – укоризненно напомнил я. – Между прочим, даже не требую взамен хотя бы самой маленькой благодарности.

– Ты-то не требуешь? Твои шаловливые ручонки места себе не находят. Так и норовят меня облапать…

– Иди ко мне. Пожалею… – съехидничал я.

– Нужна мне твоя жалость как корове седло. Не зря моя покойная мамочка говорила, что весь мир – бардак, а мужики – козлы!

– Неужели правда, моя кисонька? – рассмеявшись, просюсюкал я. – Обычно твоя матушка утверждала, что все бабы – стервы…

Оксана оставила мое замечание без ответа, но если бы она была рядом, то, несомненно, окинула бы меня испепеляющим взглядом и сказала бы что-нибудь дерзкое.

– Все-таки рано или поздно доберусь до тебя, – настойчиво предупредил я и тут же добавил: – Обязательно поцелую!

«И вот теперь поцеловал! – сидя за столиком в пивной палатке, с грустью подумал я. – Поцеловал твои холодные мертвые губы…»

Внезапная смерть близкого и самого дорогого человека выбила меня из колеи. Оттого, что я был беспомощен перед случившимся, невыносимая горечь обиды комом подступала к горлу. Мое сердце разрывалось от горя, а израненную душу, брошенную на растерзание всевозможным домыслам и сомнениям, можно было сравнить с обглоданной костью, от которой бешеные псы яростно отдирали оставшиеся куски мяса, жадно впиваясь острыми клыками в сочную мякоть. Я вспоминал, как, накрыв Оксану белой простыней, выпрямился во весь рост и, прежде чем уйти с кладбища, вновь встретился взглядом с человеком, даже минутное общение с которым было для меня неприятным. По всей вероятности, Шувалов слышал клятву, которую я произнес полушепотом, потому что в его озлобленном взгляде отражалось пламя откровенной ненависти. В тот раз я не обратил на это обстоятельство особого внимания, так как никогда не скрывал, что Оксана была единственной женщиной, которой я восхищался и которую по-настоящему боготворил. Несмотря на то, что она всегда была для меня недосягаема, я все же надеялся, что когда-нибудь смогу пробудить в ней ответные чувства. Относительно ее супруга у меня не было никаких обманчивых иллюзий. Только благодаря Оксане я поддерживал с ним более-менее терпимые отношения. Теперь нам незачем было притворяться. Мы расстались, даже не подав друг другу руки.