Когда стрельба прекратилась, Лавров двинулся по коридору в направлении прихожей. В смежном с ней помещении уже успела разместиться большая часть уцелевших боевиков, включая самого Гомеса. Лишь двое оставались в прихожей.

Дверь, ведущую в глубь дома, контрабандисты успели забаррикадировать. Один боевик был выставлен прямо за ней в качестве охраны. Время от времени он включал фонарик.

Майор заметил этот свет издали, замедлил шаг, прижался к стенке и услышал разговор между Отаменди и Гомесом. Старик требовал сложить оружие. Его бывший подручный не соглашался.

— Ты, наверное, совсем ополоумел! — орал Гомес, обращаясь к свергнутому боссу. — Мы не собираемся сдаваться! Даже не надейся!

— Тогда придется сжечь вас вместе с домом! — недолго думая, ответил на это Габриэль.

— Не сожжете! Красавчик Серхио будет против! — проревел вожак заговорщиков.

— Да плевать ему на это! Он получит от меня столько денег, что сможет построить или купить себе жилище получше. Думай. Времени мало. Мои нервы начинают сдавать! Так и хочется щелкнуть зажигалкой, чтобы уничтожить тебя и всех ублюдков, которые предали меня! — продолжал старик, пытаясь не только потянуть время, но и напустить страха на боевиков.

— Не спеши баловаться с зажигалкой! — сразу отозвался главный заговорщик. — А то ненароком своего дружка зажарите! Или на него вам тоже плевать?!

Отаменди переглянулся с Викой и Сабелья. Старику не хотелось верить, что его спаситель оказался в руках у заговорщиков. Вика отрицательно покачала головой, давая понять, что такой вариант маловероятен.

— Ты блефуешь! — выкрикнул Габриэль. — Заткнись, бросай оружие и выходи!

Батяня слышал все это. Ситуация требовала срочного вмешательства. Майор бросил за баррикаду гранату. Охранник при ней сразу же погиб. Остальным боевикам повезло в разной степени — кого-то посекло осколками, кто-то успел спрятаться за своих же товарищей или за мебель, стоявшую в помещении. Гомесу в очередной раз посчастливилось остаться в живых.

Лавров появился в дверном проеме и выпустил несколько очередей. Признаков жизни в комнате не подавал никто. Лишь из прихожей донесся голос, просивший не стрелять.

Лавров приказал бросить оружие и выходить на улицу. Говорил он громко. По крайней мере, его хорошо слышали союзники, находившиеся во дворе.

Пару раненых боевиков там встретили без лишних подозрений. Сабелья защелкнул на их запястьях наручники. Оставлять этих ребят одних победители не решились, вошли в дом вместе с ними. Отаменди хотел лично убедиться в том, что главари заговорщиков мертвы.

Батяня встречал союзников в дверях между прихожей и смежной комнатой. Начался осмотр тел погибших. Старик почти сразу узнал Педро.

— Собаке собачья смерть, — с неподдельной радостью проговорил Габриэль, плюнул мертвецу в лицо и стал искать труп Гомеса, но безрезультатно.

— Серхио, у тебя здесь есть подвал или погреб? — теряя остатки терпения, спросил старик.

— Черт возьми, точно же!.. — вместо ответа растерянно пробормотал хозяин дома, указывая на люк в прихожей.

Батяня тут же стал собирать гранаты из вооружения убитых боевиков. Габриэль готов был перенять их, чтобы лично забросать подвал. Однако в это самое время взревел мотор машины Сабелья, стоявшей во дворе.

Никто не сомневался в том, что за руль уселся чудом спасшийся Гомес. Десантник подбежал к окну и метнул под колеса машины две гранаты. Взрывы подбросили ее, но не перевернули. Майор, не теряя ни секунды, открыл стрельбу из автомата. Союзники присоединились к нему.

Был пробит бензобак. Новый взрыв не заставил себя ждать. Огонь стремительно охватил машину. Главный заговорщик, раненый и объятый огнем, смог выскочить из салона.

— Не стрелять. Он мой! — крикнул Отаменди, держа врага на прицеле.

Старик нажал на курок. Гомес упал и не шевелился.

— Все кончено, — твердо проговорил Батяня. — Те, кто попытался вас свергнуть, уже мертвы. Многие из тех, кто перешел на их сторону, — тоже. Теперь вы можете вернуть себе все, что недавно принадлежало вам.

— Да-да, — отходя от своего перевозбуждения, согласился старик. — В этом ваша заслуга. Вы очень быстро сориентировались и составили план действий за считаные минуты. Это не каждому дано.

— Работа такая, — коротко заметил на это майор. — Главное, вовремя получить нужную информацию.

— Слава богу, что не все так однозначно переметнулись на сторону Гомеса. Нашелся человечек, который предупредил меня об угрозе. Надо будет обязательно отблагодарить его за это. Заслужил! — сказал тираду Отаменди.

— Теперь, когда вы вернули себе прежнее положение и власть, было бы неплохо приступить к выполнению наших остальных договоренностей, — заявил Батяня.

— Без проблем. Если нужно, можем приступить к делу хоть сейчас, — подтвердил свои обязательства старик.

— Вы забыли, что у нас есть привязка ко времени, — напомнил майор, имея в виду запланированную поездку Хуареса к девочкам.

Если для сексуальной разрядки Хуаресу полагался выходной с поездкой в один из местных борделей, то мистеру Гаври для удовлетворения той же потребности никуда ехать не надо было. Речь не шла о каждодневном сексе. Даже если бы Шон и хотел подобного, то не всегда нашел бы на это время и силы.

А вот позволить себе регулярные развлечения он вполне мог, что в принципе и делал. По проверенным каналам он выписывал из Буэнос-Айреса какую-нибудь сексапильную дамочку. Вот и той ночью, когда Эрнан изъявил желание поработать, хозяин забавлялся с длинноногой столичной моделью.

Под дорогое шампанское с изысканной закуской, доставленное в эти края спецрейсом вместе с моделью, шла весьма азартная игра в бильярд. Домик Гаври отличался от других жилых построек так называемой селекционной станции тем, что был чуть обширнее. В одной из комнат вполне уместился бильярдный стол. Играть можно было без стеснения, не рискуя упереться спиной или задницей в стену.

Сама по себе эта забава выглядела весьма неординарно. Шон придерживался расхожей среди мужчин точки зрения: женщина за бильярдным столом приемлема лишь тогда, когда готова лечь на него и раздвинуть ноги. Модель, выписанная из столицы, никаких иллюзий насчет игры не питала, прекрасно знала, чем все должно закончиться. Но по условиям, оговоренным заранее, она должна была изображать эдакую дурочку, якобы не понимающую, что сеньор вот-вот посягнет на ее честь.

Игра шла на раздевание. Каждый неудачный удар модели стоил ей одного элемента ее одеяния. Такового на ней изначально было всего ничего, поэтому несколько умелых комбинаций Шона довольно быстро привели к обнажению сеньориты. На протяжении всей игры он смотрел на нее как кот на сметану. Когда ей пришлось сбросить лифчик, он не преминул подойти и пощупать грудь. Модель изображала вялое сопротивление. Хозяин ехидно посмеивался, все более и более распалялся.