себя вести с ней. Ощущаю себя воровкой, когда ее взгляд опускается на наши сплетённые руки.

— Миша? Снежана? Что вы здесь делаете?

— А что? По нам не видно? — Миша разводит руки в стороны. — А вот что здесь делаешь ты? Этот фитнес центр далеко от твоего дома.

— На что ты намекаешь?

— Что ты пришла сюда специально! — толкаю его в бок. Она же беременная, только из больницы. Нельзя так разговаривать с ней. Я понимаю что он злиться из-за того, что Вика не хочет разводиться, но нужно держать себя в руках.

— Миша перестань, пожалуйста. Мир не крутится вокруг тебя. Я пришла сюда, потому что у этого центра были самые хорошие отзывы. Я хотела тебе позвонить и попросить кое о чем. Но раз так, то уже не важно.

— О чем попросить? — спросила я, выдерживая гневный взгляд Миши.

— Тут занятия для пар, которые ждут ребенка. Мне очень хотелось. Но ничего. Идите, я попрошу кого-то другого.

— А когда занятия?

— Прямо сейчас. Меня не пустили, потому что нет отца ребенка.

— Миш, — прошептала, отводя его в сторону.

— Даже не думай, Снежана!

— Она выглядит такой грустной и одинокой.

— Она умелая манипуляторша. Давит на жалость.

— Как бы то ни было, она носит твоего ребенка. И это твоя обязанность. Иди. И будь с ней помягче, — после недолгих уговоров, Миша согласился.

Я шла в свой зал. Размышляя, что поступила правильно. Один то день потерпеть можно. Главное, чтобы малыш здоровым родился.

Михаил

— Всем спасибо! — раздаются аплодисменты, тренер убирает коврик в сторону.

— Это было первое и последнее занятие.

— Ага. Конечно, — Вика саркастически улыбнулась. — Ты будешь ходить со мной! И ты, в скором времени, вернёшься ко мне.

— Больная что ли? — бесит её приказной тон. Раздражение в отношении Вики нарастает. Как я прожил с ней столько лет? — Мы разводимся! Даже если ребенок мой.

— Ты говорил, что на бизнес я не могу претендовать?

— Так и есть.

— А я проконсультировалась с юристом. Сколько, говоришь, было открыто заводов во время нашего брака? Сколько дорогого оборудования куплено. Вот это и будем делить. По самым скромным подсчётам, моя доля будет составлять десятизначную цифру в долларах. В евро чуть меньше. Но я и рублями могу взять.

— Охренела? Я работал! Ты только дома сидела. Сколько ты в салоне, который я тебе купил, работаешь?

— Не важно! Я создавала уют и хочу отступные, или стать полноправным акционером.

— Наш устав не позволит принять нового акционера.

— Значит. Готовь денежки, Миша!

— Ты понимаешь, что бизнес просто развалится? Сотни тысяч людей рискуют оказаться на улице?

— Мое какое дело? Пусть разваливается так же, как и наш брак. Хочешь свободы? Пожалуйста! Но я буду делить все! До последней ложки! Я разорю тебя, Миша. В твоём возрасте тебя даже курьером не возьмут. Думаешь после того, как ты станешь нищим голодранцем Снежана останется с тобой? — я задыхался от гнева. Какая же она стерва! И как я этого раньше не замечал?

— Пошла ты, сука! — под прицелом осуждающих взглядов, вылетел из фитнес центра.

Снежа ждала меня у машины. Улыбаясь, прильнула ко мне. Я зарылся в ее волосы, пытаясь успокоиться. Я жизнь положил на бизнес. И теперь все отдать?

— Миша. Что-то случилось?

— Вика случилась. Я больше с ней не пойду! И не проси! — есть риск, что я просто её придушу.

Пока добирались до дома Снежана пыталась всё разузнать. Я ее успокоил, что все хорошо. Она, конечно, не поверила. Но больше не приставала.

За ужином кусок в горло не лез. Я позвонил нашему юристу и он подтвердил слова Вики. Предложил помириться с женой. Самый оптимальный вариант. Говорил он. Приводил примеры фирм-гигантов, которые развалились по той же причине. Долгие судебные тяжбы, отступные, которые вывели практически все активы. Клиенты, прознав о делах компании, сбегали, заказы таяли.

В голове триггером крутились слова Вики, что Снежана бросит меня как только я стану бедным.

Я зашёл в гостинную, прислонившись плечом к косяку смотрел на хрупкую девушку, владеющей моим сердцем. Она со временем будет только хорошеть, а я постарею. На висках появиться седина. А потенция? Во сколько у мужиков часы начинают показывать полшестого? А она страстная. Сможет ли она жить с бедным импотентом?

Стоит ли она того, чтобы потерять все?

Снежа лежала на диване, закинув ногу на ногу, перелистывала пожелтевшие листы какого-то старого любовного романа. Её мелодичный смех разлетелся по квартире. И сердце забилось сильнее.

Определённо, она стоит того, чтобы рискнуть. Разве мне будет дело до фирмы, если не будет её? Я вспомнил в каких душевных муках прошли дни без моей Снежинки. Возможно она и правда уйдет, но я хочу быть счастлив, хотя бы короткое время.

Сел рядом с ней, переложив длинные ножки к себе на колени.

— Что ты читаешь?

— Старый любовный роман. Нашла в шкафчике в фитнес центре, — она опять рассмеялась, заразительно так, что в душе разлилось тепло.

— Расскажи. Я тоже хочу посмеяться, — она лукаво улыбнулась, отложила книгу в сторону и залезла на меня. Взяв мое лицо нежными ладошками, томным низким голосом проговорила:

— О, Михаил! Я так хочу, чтобы твой каменный нефритовый стержень ворвался в мою влажную пещерку, — сначала я не разобрал, что она говорит. Голос сирены завораживал и мозг просто отключался. Потом я понял.

— Чего? Какой, говоришь стержень? Он что? Зелёненький? — мы дружно засмеялись. Она упала головой мне на плечо.

Маленькая, моя добрая девочка. Она всячески пытается сблизить меня с ребенком. Хотя представляю, как тяжело ей это даётся. Почему не она беременна от меня? Я бы этого очень хотел.

Снежана перестала смеяться, встретившись с моим серьезным взглядом. Меня переполнила любовь к ней. Ну и как мне от нее отказаться?

К черту Вику, деньги, фирму. Я собираюсь любить свою девочку сколько она позволит.

Подхватил ее на руки. Снежа взвизгнула и обхватила мою шею руками.

— Миша, что ты делаешь? — размашистым шагом шел в нашу спальню.

— Хочу ворваться в твою влажную пещерку, — со смехом ответил я, открывая дверь ногой.

Снежана

Миша лежит на животе, темная прядка упала на лицо, мешает любоваться им. Осторожно отодвигаю в сторону, сдерживаю себя, чтобы не зацеловать каждый миллиметр красивого лица.

Грудную клетку распирает от щемящего счастья. И как темная тучка на голубом небосклоне в голову стучится мысль. Это не может продолжаться долго. Однажды, я ему наскучу, и как жить тогда?

Хмурюсь, но ничего поделать с собой не могу. С ним одним я чувствую себя полноценной, любимой