Ты проходишь мимо неосвещенных общих комнат, и тут натыкаешься на пастора Стива собственной персоной. Он так близко от тебя, от него пахнет лимонным лосьоном после бритья, над губой у него крошечный пурпурный порез, наверное от бритвы. Тебе хочется коснуться его лица кончиками пальцев. Он улыбается и придвигается ближе к тебе, ты чувствуешь у себя на губах его дыхание.

Если ты поцелуешь пастора Стива, перейди к главе 136.

Если ты не поцелуешь его, перейди к главе 137.

Продолжение главы 43

Ты решаешь консультировать онкологических больных. Почему бы нет? Самые большие радости в жизни часто оказываются замаскированы под обязанности. Иногда урок можно извлечь именно из того, что ты вынуждена делать. И даже если ты не сделаешь никаких выводов, не страшно, потому что такие ситуации все равно повторяются. Результаты уроков, которые мы должны извлечь из жизненных ситуаций, дождутся своего часа, а наши учителя никогда не отступятся от нас, даже если мы порой от них уходим. Особенно если мы от них уходим. Они нас все равно найдут, все равно выследят, они не знают усталости, за ними стоят все силы Вселенной. Вот почему пьяницы продолжают пить, сексуально озабоченные ищут новых партнеров, пропавшие не находятся, а те, кто в панике, не могут успокоиться. Они не извлекают урока из жизненных ситуаций, и поэтому эти ситуации повторяются.

Ты можешь не знать, что сделает тебя счастливой, но твое тело никогда не лжет. Когда онкологическим больным ставят диагноз «рак», они обычно мысленно возвращаются в то время, когда еще не знали о своей болезни, и пытаются понять, с чего все началось. Бывали ли у них головные боли, слабость, потеря аппетита, приступы острой боли неизвестного происхождения? Да, конечно, бывали. Но они не обращали внимания на свои ощущения, отталкивали свои чувства. «Не было же никаких признаков!» — такова обычно первая реакция. Потом люди вздыхают: «А может, и были».

Не умереть — это выиграть одно сражение, а продолжать жить — совсем другое дело. После того как твои пациенты принимают факт существования болезни, они должны понять, что есть вещи, на которые это не должно повлиять, — жизнелюбие, дети и чувство юмора. Это многим помогает выздороветь. Ты учишь своих подопечных беречь силы, правильно питаться и медитировать. Многие выживают. И многие — нет.

У тебя есть одна пациентка, Амария, двадцатишестилетняя девушка, которая до того, как заболеть, занималась верховой ездой. Она жила и работала на лошадиной ферме за пределами штата. «Мой конь раньше меня все понял, — рассказывает она. — Он не хотел, чтобы я на нем ездила — все время возвращался к конюшне». Прогноз для Амарии плохой. Интерферон и химиотерапия не работают, у нее то начинается ремиссия, то снова рецидив. В конце концов работу на лошадиной ферме ей приходится бросить. Амария плохо переносит лечение, ее врачи не знают, сколько еще курсов она сможет выдержать. Она в депрессии, она волнуется и перестает есть.

«Я раньше боялась, что Опако взбрыкнет и на галопе сбросит меня с седла, — говорит Амария. — Боялась, что сломаю шею и умру. Сейчас о таком исходе можно было бы только мечтать». Она проходит еще один курс интерферона, теряет еще десять фунтов и становится похожа на человека, выжившего после концлагеря. Потом однажды Амария приходит к тебе, садится в кресло и улыбается. На ее щеках слабый румянец. «Я больше не принимаю лекарств, — говорит она. — Я прекратила лечение. Никакой химии, никакого интерферона, никаких игл, никаких пересадок костного мозга — ничего. Я никогда не чувствовала себя лучше. Сегодня утром я ела яичницу и съела целую тарелку».

Амария отказывается возобновить лечение, и в течение нескольких следующих недель ее здоровье стремительно восстанавливается. Оно возвращается, как водный поток в пересохшее русло. Ее губы становятся пухлыми, волосы отрастают, кожа приобретает персиковый оттенок. Такое часто случается после прекращения приема лекарств. Проблема состоит в том, что рак все равно не вылечен, он тоже наливается соками день за днем, чтобы в конце концов завершить начатое. И это неминуемо. Когда пациент решает прекратить лечение, политика больницы состоит в том, чтобы не вмешиваться. По закону Амарии должны в подробностях рассказать, чем это для нее чревато. О том, что все функции организма будут потихоньку отказывать, что наступит истощение, придут судороги и боль. Тогда ей смогут предложить только сильные дозы обезболивающего (морфин, «Дилаудид»), которые принесут лишь некоторое облегчение.

«Помоги мне выбраться на прогулку, — просит она тебя. — Хочу еще разок прокатиться на моем коне, в последний раз перед тем, как уже не смогу на нем ездить. Они говорят, что мне нельзя покидать больницу, что я недостаточно окрепла. — У нее горят глаза, она на удивление крепко держит тебя за запястье. — Я хочу, чтобы ты отвезла меня в Вальхаллу, где стоит мой конь. Хочу в последний раз очутиться в седле».

Ты представляешь себе, как она скачет по полям с развевающимися волосами. Однако если ты ее увезешь, тебя могут посадить в тюрьму.

Если ты отвозишь Амарию в Вальхаллу, перейди к главе 138.

Если ты не отвозишь Амарию в Вальхаллу, перейди к главе 139.

Продолжение главы 43

Ты соглашаешься на, работу библиотекаря. Рак у тебя на стадии ремиссии, ты должна быть благодарна за такое везение и такую возможность, но, честно говоря, эта работа невыносимо скучная (достать карточку, вписать имя, достать карточку, вписать имя). От скуки рождаются по-настоящему глупые идеи вроде соблазнения Кристофера, куратора музейного отдела фильмов, низкорослого нервного мужчинки с шапкой черных волос и очками с толстыми стеклами в черной оправе. У него очень маленький пенис, но раз ты недавно оправилась от рака, тебя это не должно волновать. Или, наоборот, тебя это должно волновать еще больше? Непонятно.

Тебе хочется спросить его о пенисе. Что с ним случилось? Произошел какой-то несчастный случай? Хирург на обрезании был зол? Для большинства женщин размер имеет значение, а он пыхтит тут со своим карандашным огрызком, пытаясь показать все, на что способен. Тебе его жаль. Неужели на свете еще остались мужчины, которые не в курсе, что размер имеет значение? (Размер имеет значение!!!)

Вы занимаетесь этим в проекционной, в медиатеке, в каморке со швабрами, пока люди смотрят фильмы. Такое ощущение, будто тебя атакует энергичный бурундук. Но Кристофер так нежно держит тебя за руку после секса — берет твои пальцы и целует их, медленно, с наслаждением. Он по-своему мил, приносит домой странные немецкие фильмы, которые, как ему кажется, тебе могут понравиться, и готовит лучшее индийское карри, какое ты когда-либо пробовала. Стоит у плиты, слегка наклонившись, пальцами перебирая специи: насыпая шафран и жасмин, перец и соль, подливая очищенного масла. Все бы хорошо, если бы его член не был таким маленьким.

Проходит около двух лет. Ты по-прежнему с Кристофером, и в сексе наблюдается некоторое улучшение. Ты покупаешь в специальных магазинах дополнительные приспособления. Секс-игрушки спят в ящиках прикроватных тумбочек и извлекаются на свет, когда в них появляется необходимость. Исследовательская работа становится более интересной, ты даже помогаешь Кристоферу с организацией кинофестиваля. Жизнь как будто обретает форму, наполняется смыслом.