Но однажды вечером все рушится. Появляется Ханс. Шесть футов четыре дюйма роста, голубые глаза, песочнозолотистые волосы. Он швед из Лос-Анджелесского киноинститута, приехал, чтобы организовать фестиваль скандинавских фильмов. Как только ты видишь его, между вами пробегает искра и каждая клетка твоего тела внезапно просыпается. Он одаряет тебя довольной ухмылкой, словно знает большой секрет, который ты будешь счастлива услышать. Ты ухитряешься не броситься ему на шею до открытия фестиваля, на котором он произносит вступительную речь, а ты думаешь только о том, как велик бугор у него в штанах.

После вечеринки и нескольких бокалов шампанского (Кристофер давно ушел домой) Ханс просит отвезти его в отель. Когда вы останавливаетесь на парковке у гостиницы, он наклоняется и очень грубо, ничего не спрашивая, хватает тебя за грудь. Ты в шоке. Он приближает свое лицо к твоему, но не целует тебя, а продолжает массировать твою грудь (ты не давала на это согласие, но почему же ты так возбуждаешься?) и сообщает, что ты сейчас поднимешься с ним наверх. Вы выходите из машины, ты следуешь за ним. Пока вы поднимаетесь в лифте, Ханс с тобой не разговаривает, а как только вы заходите в номер, грубо толкает тебя на кровать. Он расстегивает брюки и извлекает свой маленький (большой) секрет. Это продолжается часами — на кровати, у гардероба, возле раковины, у мини-бара. К тому времени, когда он с тобой закончил, уже четыре утра, и ты не можешь найти свою правую туфлю.

Дома Кристофер словно воды в рот набрал. Тихо так, что ты слышишь, как капает из крана. Любой звук кажется громким. Он читает газету, не глядя на тебя, и не собирается спрашивать, где ты была всю ночь. Не хочет узнавать подробности, потому что не желает их знать. Но ты же должна сказать ему, разве нет? Положит ли это конец вашим отношениям или, наоборот, окончательно сблизит вас?

Если ты расскажешь Кристоферу, что спала с Хансом, перейди к главе 160.

Если ты не расскажешь ему об этом, перейди к главе 161.

Продолжение главы 44

Ты соглашаешься участвовать в выставке и начинаешь планировать поездку в Нью-Йорк. Все по этому поводу впадают в какую-то истерию — в «Дулут газет» публикуют статью о тебе, а соседи устраивают для тебя прощальную вечеринку с пирогами и традиционной шотландско-ирландской музыкой. В день отъезда стоит ясная погода — на небе ни облачка, только стаи диких гусей летят себе на юг, в теплые страны.

Маленький самолет с одним двигателем, несущий тебя в Миннеаполис, дергается, как нервнобольной, когда берет высоту в десять тысяч футов. Ты рада, что надела свитер и взяла с собой шаль, потому что в салоне холодно. На высоте пятнадцати тысяч футов пропеллер начинает трещать, самолет резко ныряет вниз и падает на кукурузное поле. Большой столб черного дыма перечерчивает голубое небо. Пилот погибает первым. Гуси попали в двигатель. Типично.

На небесах ты встречаешься с Богом, который оказывается крайне раздраженной чернокожей женщиной, страдающей от избыточного веса. Он (Она) живет в большом белоснежном дворце на холме в окружении сотни кошек и не особенно любит болтать. Она наблюдает за миром через тысячи телевизионных экранов, часто вздыхает, бьет себя по лбу и разговаривает с людьми в телевизорах, как будто они могут Ее слышать.

«Сколько можно!» — грозит Она кулаком бледной женщине в свадебном платье, маячащей на экране. «Нет, ты представляешь? Она снова выходит за него замуж. Проклятье, я не могу в это поверить!» Она закуривает сигару и выпускает колечко дыма. Ты задаешь Ей вопросы, например какая из религий является истинной, а Она, едва взглянув на тебя, не отвлекаясь от мыльных опер на своих экранах, отвечает, что одна религия мало отличается от другой. «Они как авиакомпании, — говорит Она. — Все доставляют тебя в одно и то же место. Если только ты не католик. — Она вздыхает. — Тогда тебе крышка».

Бог поворачивается к тебе спиной и выпускает еще одно колечко дыма.

Продолжение главы 44

Ты не хочешь выставлять напоказ свое маленькое хобби только для того, чтобы кучка жителей Нью-Йорка сказала тебе, что ты никуда не годишься (хотя так оно, наверное, и есть). У тебя хватает других забот. Твоя свекровь умерла, оставив некоторую сумму денег (она была женщиной с покатой грудью, которая ходила во фланелевых рубашках поверх рваных домашних платьев и могла руками разорвать курицу пополам). Она всегда благодарила тебя за то, что ты вышла замуж за ее сына, — как будто никак не могла понять, почему ты это сделала.

На эти деньги вы с мужем покупаете участок на Верхнем озере, где земля с красных глинистых холмов окрашивает солоноватую воду в кроваво-красный цвет. Вы строите просторный бревенчатый дом с сауной и художественной студией, чтобы открыть маленькую гостиницу. Так ваш доход будет расти.

Честно говоря, открыть гостиницу — это, скорее, идея твоего мужа. Ты бы предпочла основать «художественную колонию» — место, куда из города могли бы приезжать творческие личности и делиться с тобой своими взглядами и озарениями. В северных лесах хватает красот, но не хватает разговоров о возрождении движения «Баухауса» в Германии или о том, как быстрее высушивать льняное масло на полотнах. Разумеется, художественная колония не принесет денег. Твой муж пожимает плечами и говорит, что он в любом случае будет доволен. Выбирать тебе.

Если ты решаешь построить маленькую гостиницу, перейди к главе 140.

Если ты решаешь построить художественную колонию, перейди к главе 141.

Продолжение главы 46

Ты решаешь инвестировать деньги с помощью брокерской службы твоего банка и вернуться к работе на катке. Не стоит чинить то, что не сломано. Вскоре к тебе подходит миляга Ник с двумя дюжинами белоснежных роз и говорит, что слышал о том, что случилось с твоей семьей, даже пытался узнать, в какой ты была больнице, но никто не знал наверняка, а он ждал и надеялся, что ты вернешься.

Он приглашает тебя на ужин к себе домой. Его дом стоит на окраине престижного района возле небольшого ручья. Ты удивлена тем, что простой водитель «замбони» может позволить себе жить здесь, а он пожимает плечами, улыбается и открывает тебе свой секрет. В его домашнем кабинете стоят несколько ноутбуков с постоянным выходом в Интернет, все время открытых на страницах крупнейших американских фондовых бирж.

«Я как любитель инвестирую деньги в биотехнологии, — объясняет он. — Этим маленьким хобби я обзавелся после того, как избавился от игровой зависимости. Врач запретил мне ставить на лошадей, так что я открыл для себя он-лайновую торговлю, а это даже лучше».

Несмотря на то что Ник чертовски богат, он со своими деньгами не шутит, а вкладывает их постепенно и с умом, отчего и чувствует себя вполне спокойно. Он работает водителем «замбони», потому что этим занимался его отец — это своего рода дань уважения его больному родителю. «Хотя, — признается он, — я собирался бросить это занятие, но тут появилась ты, и тут меня уже было не оттащить от катка».