Позволив себе насладиться всеми прелестями холодного и жесткого пола еще пару секунд, Борис решительно встал и огляделся. Стулья на месте, стол не сдвинут, телевизор, который он, кстати, умудрился разбить в своем бредовом кошмаре раз десять, пока метался по абсолютно одинаковым комнатам дома-лабиринта, стоит целехонек. И проклятой двери с венами, по которым течет ртуть, тоже нет. Значит, точно бред.

Медленно пройдясь по дому, он удостоверился в сохранности всех предметов, которые были им разбиты и опрокинуты во сне, после чего вышел на улицу.

Смеркалось. В ветвях яблони, готовясь ко сну, тихонько тренькали какие-то птички, робко трещали кузнечики, провожая уже почти завалившееся за край земли солнце. Где-то одиноко и лениво лаяла собака. Вдали у леса вились облачка мошкары. Настоящая идиллия засыпающей природы. Картина умиротворения и покоя. Вот только два десятка изуродованных тел и несколько сгоревших машин посреди поляны слегка эту картину портили. К счастью, пока без запаха. Дым уже выветрился, но, даже не смотря на дневную жару, тела еще не начали разлагаться.

Колдуна не было. Куда запропастился этот проклятый старикашка, вернее, не старикашка уже вовсе, Борис не знал. А волнение уже нарастало. Как и обещал Андрей, никто на хутор не заявился, стрельбой и грохотом взрывов не заинтересовался. Но легче не становилось. Без поддержки со стороны Борис чувствовал себя крайне неуютно. Весь прошедший день им помыкали, словно марионеткой, и он был постоянно недоволен этим. А теперь, когда ему предоставили свободу выбора, молодой человек растерялся. Впрочем, какая может идти речь о свободе выбора. Посадили в доме, запретили уходить куда-либо, да еще не кормят. Ничего себе свобода. Хотя, с другой стороны, кто его сейчас может остановить. Ведь всегда можно допустить то, что он не прочел письмо брата и, значит, никаких обязательств перед Виктором у него нет.

Постояв немного на крыльце, он вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. А спустя еще несколько секунд понял, чего именно. Комаров. Их не было на поляне, не было рядом с домом, не было в доме. Ни единого живого вампирчика. А вот трупиков назойливых тварей оказалось предостаточно. Борис растерянно зашел в дом, пригляделся и увидел, что весь пол усыпан мертвыми насекомыми. Не только комарами, но и мухами, жуками. Все, что двигалось и шевелилось еще совсем недавно, теперь было мертво! Или спало, как он. И это уже пугало по-настоящему. Кошмар наяву продолжался.

— Закончится это когда-нибудь или нет?! — зло прошептал Борис и растерянно остановился, не смея оторвать взгляда от обшарпанной стены, на которой остался вплавленный в дерево отпечаток кисти его руки!

Осторожно, словно опасаясь увидеть нечто совершенно чудовищное, молодой человек обернулся и едва не застонал от отчаяния — на противоположной стене до сих пор со-хранился оттиск его спины!!!

Он либо продолжал спать, либо все произошедшее с ним вовсе не было сном.

— К черту! Все к черту! — прохрипел Борис и выскочил из заколдованного дома.

Он больше не мог находиться здесь ни секунды. И плевать он хотел на всех этих дархов с их фокусами и тайнами. Он никому ничего не должен. Он никому ничего не обещал. Он снова хотел вернуться к нормальной жизни.

Зал, укрытый тяжелым пологом тишины, пробудился, лениво приходя в движение. Зашептались по темным углам мрачные тени прошлого, заплясали меж колонн туманными светлячками отражения настоящего, ярко блеснули в вышине свода радужной пылью надежды вечно неуловимые блики будущего. Время в Храме всегда имело реальное воплощение, но никто, даже Мудрец, не мог прикоснуться к нему. Ибо Время было выше повелителя Силиорда. Время было выше всего. Даже выше Творца. Ибо Творец существовал вечно. Всего лишь вечно. А Вечность тоже была однажды рождена Временем.

Тогда еще не было Силиорда. Не было Первотворения. Тогда еще никто не воздвиг Храм в Мире над Миром. И первый Мудрец, молодой и неопытный, еще не вел легионы Сынов Света в бой, пытаясь уничтожить то, что, как оказалось, уничтожить невозможно. Единственную и ставшую роковой ошибку Творца.

ТЬМУ, рожденную в благословенном сиянии человеческой души.

С тех пор прошло много времени. Времени, закрутившего в своем ленивом потоке жизни и судьбы. Один Мудрец сменял другого. Новые победы затмевали своим величием предыдущие, новые поражения ужасали. На место погибших Инквизиторов всегда приходили новые, готовые защищать свое родное Творение от ужаса антисоздания. Кому-то везло. Кому-то нет. И никто не знал, что случится во время следующей инквизиции.

Священник бесшумным призраком возник из полумрака, быстро приближаясь к Трону Мироздания. Могучая фигура Мудреца даже не шелохнулась, и лишь тяжелые веки медленно приподнялись, позволяя повелителю Силиорда увидеть вошедшего. Он уже догадывался, что скажет священник.

— Итак, — спокойно проговорил Мудрец, едва разлепив губы.

Впрочем, этого было вполне достаточно. Повелитель Силиорда мог бы и промолчать, священник все равно бы услышал его вопрос.

— Иншарг не прошел, — ответил вошедший, едва скрывая волнение.

— Причина? — по-прежнему спокойно осведомился Мудрец.

— Бледная Граница Потока закрыта. В Убежище нет Хранителя.

— Как это могло произойти?

— По всей видимости, старый Хранитель мертв. И отступники нашли способ запечатать его душу в мертвом теле. Это единственный способ укрыть случившееся от нас.

— Согласен. Если бы Хранитель был жив, он нашел бы способ оповестить нас. А Проводник? Отыскали ее? Почему она молчит? Почему не сообщила о случившемся?

— Она тоже закрыта. Скорее всего, причина тому — Обряд Осквернения. Очевидно, она провела его раньше, чем узнала о смерти Хранителя. Это непростительная ошибка с ее стороны. Мы не знаем, где она, и не сможем с ней связаться.

— Очень плохо…

Мудрец осуждающе покачал головой.

— Прости, повелитель. Это и моя вина. Я должен был это предвидеть. Должен был проверить готовность Хранителя сам.

— Ты получишь свое наказание позже, — спокойно проговорил Мудрец. — Что с Иншаргом?

— Он жив, но… Вы ведь знаете, повелитель, что происходит, если Инквизитору приходится возвращаться по Потоку. Он полностью опустошен и не сможет пока исполнять свои обязанности.

— Сначала он потерял свое Творение, теперь потерял себя, — горестно вздохнул Мудрец. — Значит, такова его судьба. Пускай отдыхает. Я поговорю с ним позже.

— Ваша воля, повелитель, — произнес священник и осведомился: — Что нам делать дальше? Кого подготовить на замену Иншаргу? Вы выберете воина сами или предоставите право выбора нам?

— Любой выбор будет бессмысленным. Бледная Граница Потока до сих пор закрыта. И открыть ее пока некому. Ты сам прекрасно знаешь это.

— Знаю, повелитель, — смиренно отозвался священник. — Но не слишком ли мы рискуем, ожидая появления Хранителя? Времени практически не осталось. А ведь он может не появиться вовсе.