Известны образцы египетских звездных часов, сохранившиеся от эпох правления Сети I (1303–1290 гг. до н. э., XIX Династия) и Рамзеса IV (1158–1152 гг. до н. э., XX Династия). Они изображены на стенах гробниц этих фараонов. Следовательно, возраст звездных часов — не менее 3300 лет, и они, судя по всему, имеют столь же почтенный возраст, как и вся цивилизация Египта. К началу первого тысячелетия до нашей эры в их структуру были внесены некоторые изменения: десятидневную неделю заменила пятнадцатидневная. Позже были произведены и другие модификации, и со временем система звездных часов стала анахронизмом. Мне представляется, что возвышение солнечного бога Ра сделало звезды (в частности, Сириус) менее важными в глазах египтян.

Так или иначе, в начале первого тысячелетия до нашей эры роль системы Сириуса в египетской картине мира уже не была столь существенной, как раньше; на первый план вышли менее эзотерические (и более понятные для масс) концепции. Возможно, что, сознавая неизбежность происходящего, некоторые жрецы решили сохранить древние знания о системе Сириуса в специально созданных для этой цели убежищах. Это предположение будет детально рассмотрено ниже, и результаты рассмотрения, я полагаю, окажутся весьма любопытными.

Пока же вернемся в Шумер и продолжим наши поиски. В табличке VI поэмы «Энума элиш» говорится об Ануннаках — сыновьях бога Ана (Ан значит «небо»), известного также как великий бог Ану. Их число составляло ровно 50, и чаще всего Ануннаков называли просто — «пятьдесят великих богов». Имена их особой роли не играли; акцент делался на количестве Ануннаков, их величии и основной функции — быть повелителями судьбы. Ниже мы увидим, что если кто-то из других шумерских богов и отождествлялся с кем-либо из Ануннаков, то в лучшем случае косвенно. Эти «пятьдесят великих богов» представляют собой серьезную загадку для шумерологов. С одной стороны, остается совершенно неясным, какое место занимали Ануннаки в шумерском пантеоне. С другой — они то и дело упоминаются в клинописных текстах без каких-либо дополнительных объяснений. Для шумеров образ этих богов явно имел большое значение.

В одном древнешумерском сказании, сочиненном задолго до возникновения вавилонской цивилизации и повествующем о деяниях эпического героя Гильгамеша, содержится явная перекличка с древнегреческим мифом об аргонавтах. Это сказание условно названо «Гильгамеш и Страна живых»; его перевод был сделан С. Н. Крамером.[184] Можно даже сказать, что здесь мы впервые встречаемся с героем, который много позже получит имя Ясона. «Страна живых» находится под покровительством солнечного бога Уту, и Гильгамеш стремится туда попасть, чтобы похитить священные кедры и перенести их в Урук. В мифе об аргонавтах Ясон разыскивает Золотое руно, представляющее собой, как доказали мифологи, солярный (солнечный) символ. В шумерском тексте присутствует и такая любопытная строка: «Этот герой, зубы его — как зубы дракона!» В свою очередь, Ясон, согласно греческому мифу, сеет драконьи зубы! (То же самое делает другой персонаж греческой мифологии — Кадм, и мы к нему еще вернемся.)

В цикле мифов об аргонавтах Ясона сопровождают пятьдесят спутников. Таково же и количество спутников Гильгамеша. Вот в каких словах говорит о них сам Гильгамеш:

Пятьдесят спутников Гильгамеша упоминаются в тексте эпоса неоднократно. Сам текст, однако, сильно поврежден и отнюдь не всегда понятен. Тем не менее он проливает дополнительный свет на мотив высеивания зубов дракона. Так, в одном из отрывков говорится, что заснувший Гильгамеш пробудился, встал «как бык земли великой», а затем «приблизил рот [свой] к земле, и зубы [его] заскрежетали». Замечу, что из текста никак не следует, о чьем рте и чьих зубах идет речь: «свой» и «его» добавлены переводчиком. Вот как это место выглядит в целом:

Он приблизил рот (свой) к земле, и зубы (его) заскрежетали. «Жизнью Нинсун, матери моей, давшей мне жизнь, [жизнью] светлого Лугульбанды, отца моего, Да воссяду я на коленях Нинсун, матери моей, давшей мне жизнь, Да будут все дивиться мне!»

Любопытный момент: Гильгамеш желает сидеть на коленях своей матери, богини Нинсун. Как известно, Гор, сидящий на коленях матери — богини Исиды, — это один из наиболее распространенных сюжетов в египетском изобразительном искусстве. Кроме того, здесь присутствует (правда, несколько туманное) указание на тот факт, что когда герой приближает свой рот к земле и зубы его скрежещут — силы героя восстанавливаются. Не исключено, что перевод этого отрывка нуждается в некоторой корректировке — но добиться от текста полной ясности трудно, ибо значения многих шумерских слов остаются пока не вполне понятными. Но идет ли речь о зубах Гильгамеша, или же имеются в виду зубы кого-то другого, не вызывает сомнения, что эпический герой пытается восстанавливать свои силы, размещая на (или в) земле какие-то зубы. Поскольку же выше в тексте ясно говорится, что «его зубы — как зубы дракона», можно допустить, что речь действительно идет о собственных зубах Гильгамеша — отождествляемых с зубами дракона.

Далее из текста мы узнаем, что Гильгамешу необходимы новые силы для поединка; вот почему он «приближает рот свой к земле». В истории плавания корабля «Арго» Ясон высеивает в землю зубы дракона, и из них рождаются воины в полном вооружении, немедленно вступающие в бой. Аналогичный эпизод присутствует в истории Кадма (см. ниже главу 7 и рис. 42). Таким образом, в двух греческих мифах, как и в шумерском эпосе, зубы дракона попадают в землю, давая герою сверхчеловеческую силу для боя. В одной из следующих глав мы убедимся, что нелепость этих утверждений — кажущаяся и что они восходят к египетскому сакральному каламбуру.

Пока же мы должны следовать по обозначившемуся маршруту. Эта книга — разновидность анабасиса, или путешествия к истокам.

Присмотримся внимательнее к истории о Ясоне и Золотом руне. Золотое руно было подарено Фриксу и Гелле богом Гермесом. Аналог Гермеса в египетском пантеоне — бог Анубис. Согласно мифу, Фрикс и Гелла отправились в Колхиду на спине золотого барана. Гелла не смогла удержаться и упала в море, получившее после этого название Геллеспонта (сегодня это пролив Дарданеллы, соединяющий Эгейское море с Мраморным). Диодор Сицилийский («Историческая библиотека», IV, 47) и Тацит («Анналы», VI, 34) объясняют происхождение Золотого руна тем, что на самом деле Фрикс и Гелла плыли на корабле, нос которого был украшен головой барана. Но летающий волшебный баран в мифе вполне мог быть отражением образа небесной ладьи. Таким образом, все совпадает.