Кристиана, Слава невольно окинула быстрым смущенным взором атлетическую подтянутую фигуру молодого человека. На вид фон Рембергу было лет тридцать. Его лицо — красивое, волевое, интересное, с высокими скулами, твердым подбородком, высоким лбом и мерцающими фиолетовыми глазами — невероятно нравилось ей. Взгляд необычных глаз молодого человека, хотя и был холодноват и безразличен порой, все же часто останавливался на девушке, весьма смущая ее и приводя чувства Славы в трепетное возвышенное состояние. Вежливый, молчаливый, высокий, эффектный, с военной выправкой он казался девушке невозможно привлекательным. Кристиан представлялся ей неким героем из сказки, который не только спас ее в лесу, но и в настоящее время по зову доброго сердца заботился о ней уже в течение двух недель.

— Благодарю вас, господин фон Ремберг, — ответила девушка и печально улыбнулась молодому человеку.

Чуть прищурившись, Кристиан окинул девушку мрачным взглядом и в который раз за двухнедельную совместную поездку отметил, что она не отвела ясного взора от его лица и смотрела ему прямо в глаза, совсем не пугаясь, а на ее лице не отразилось ни ужаса, ни страха. И это было удивительно. Поскольку за многие годы эта Светлая девица была первой из женщин, которая не дрожала от жуткого озноба от его взгляда и могла спокойно выдерживать его пронзительный испепеляющий взор.

Пройдясь инквизиторским пронзительным взором по изящной фигурке всадницы, которая находилась по правую руку от него, фон Ремберг отметил, что после двухнедельной беспрерывной скачки и лишь кратких остановок на ночлег Слава выглядела довольно свежо и мило. Сейчас ее светло-золотистые волосы были собраны в длинную толстую косу и укрыты темным капюшоном дорожного плаща. Ее лицо — прелестное, юное, с изысканными тонкими чертами, с красиво очерченными губами, прямым носом, а в особенности со светящимися ярко-золотыми янтарными глазами с поволокой — вызывало у Кристиана неподдельный интерес. Нет, красота девушки вовсе не трогала сердца молодого человека, ибо еще с юности он научился не испытывать никаких низменных, человеческих чувств и давно вытравил способность сопереживать из своего существа по велению наставника Лионеля. Кристиан знал, что все страстные чувства делают человека слабым и уязвимым, оттого уже давно он сделал свое существо холодным и безразличным к красоте, смерти, болезням и страданиям других. Однако в некоем потаенном уголке своей души, он должен был признать, что ему приятно смотреть на эту девицу. Она невольно представлялась ему неким изысканным произведением искусства, которое создал умелый художник, но не более того.

Все две недели, проведенные вместе, Кристиан ни на миг не выпускал девушку из виду. Даже на постоялых дворах, когда их разделяла лишь соседняя дверь комнаты, он отчетливо ощущал ее золотистую светлую ауру. Ежедневно вставая на рассвете, он тут же подходил к тонкой перегородке комнаты, проводил рукой по дереву, утверждаясь в нахождении девушки за стеной, так же, как и древнего алмаза, который лежал в ее суме. Даже намеком фон Ремберг не выказывал того, что знает, каким бесценным самоцветом она обладает, опасаясь того, что Слава может вновь заподозрить его в связях с Темными и попытается сбежать от него. А это не входило в планы молодого человека. Его целью было вызвать у девушки любовные чувства, с помощью которых он должен был вынудить ее отдать ему в дар бесценный кристалл Инглии. Он прекрасно знал, что красив, умен, статен. Теперь Светослава совсем не боялась его и открыто смотрела в глаза. Оттого Кристиан наделся, что все получится так, как задумал Верховный. Он предвкушал, как уже в скором времени именно ему, фон Рембергу, удастся добыть и принести в дар древний алмаз темному повелителю.

Осадив своего жеребца во дворе особняка, молодой человек спешился и помог спуститься из седла Славе. Она вновь поблагодарила его и смущенно улыбнулась. Кристиан лишь немного приоткрыл рот, выдавливая из себя подобие улыбки, и холодно окинул ее взором. Однако девушка не поняла, что это умело сыгранная роль и улыбка на его лице лишь маска, и тут же, смутившись, опустила взор.

К ним подошел слуга и, увидев Славу, удивился:

— Светослава Романовна, это вы?

— Здравствуй, Прохор, братец дома? — спросила она.

— Конечно, барышня, проходите, прошу вас.

Девушка в сопровождении фон Ремберга, почтительно идущего чуть позади, прошла по широкому двору и приблизилась к двухэтажному каменному особняку. Как раз в этот момент на широкой лестнице дома появилась статная женская фигура. В красивом темно-синем платье из штофа на немецкий манер, с высокой прической дама сделала несколько шагов и невольно замерла. Узнав Славу, которая направлялась в ее сторону вместе со слугой, женщина проворно спустилась с лестницы и воскликнула:

— Слава! Как я рада!

— Доброго дня, Любаша, — ответила Слава, поравнявшись с Артемьевой.

Но в этот момент ее подруга увидела за девушкой высокую фигуру молодого человека и вмиг похолодела.

— Господин фон Ремберг? — выдохнула испуганно Любаша.

— Здравствуйте, сударыня, — отчеканил Кристиан, галантно поклонившись одной головой.

— Ох, простите. Добрый день, господин фон Ремберг, — как-то испуганно пролепетала Артемьева и ощутила, как от ледяного пронзительного взора прусака ей стало не по себе. Она опустила глаза чуть ниже на серебряную пряжку, удерживающую плащ на широких плечах фон Ремберга, и заискивающе добавила: — Счастлива видеть и вас, сударь, у себя в доме.

Кристиан видел, что Артемьева не может смотреть ему в глаза.

— Слава, как ты очутилась в Москве? Что-то случилось? Где Мирослава Васильевна и Тихон Михайлович? — удивилась Любаша.

— Ох, Любаша, это долго рассказывать, — тихо ответила девушка и, покосившись на молодого человека, объяснила: — Господин фон Ремберг любезно помог мне добраться до Москвы и найти вас. Я очень благодарна ему.

— Извините, сударыни, у меня есть неотложные дела, — вдруг заметил Кристиан, видя, что Артемьева до крайности смущена, вообще не поднимает на него взора и вся дрожит.

Ее страх он отчетливо ощущал.

— Не будем вас задерживать, господин фон Ремберг, — облегченно выпалила Любаша и скользнула по его высокой фигуре взглядом.

Кристиан невольно отметил, что Слава смотрит на него каким-то трепетным взором, чисто и открыто, а на ее губках появилась кокетливая улыбка.

— От всего сердца благодарю вас, сударь, — произнесла она