У нее краснеет шея, в глазах вспыхивает маленький огонек.

– Как я поняла, тебе нужны хорошие солдатики, готовые по щелчку выстроиться в ряд? – спрашивает она.

Раздражение опаляет мне кожу, я придвигаюсь ближе и наклоняюсь к ее лицу.

– Ты не солдат, маленькая Бишоп. Ты слишком мягкая, но мы со временем сделаем тебя тверже. Хотя я не уверен, что это удастся, если ты не можешь даже поделиться тем, что сидит в твоей милой головке.

– Я отлично умею высказывать свое мнение, этому меня не надо учить.

– Тогда зачем ты прикусываешь язык, малышка?

Она шагает ко мне.

– Потому что есть разница между тем, чтобы отступить и решить не проявить неуважение.

– Это называется «слабость». Боязнь негативной реакции.

– Это называется «не быть мудаком», и с чего ты взял, что у тебя есть привилегия требовать от меня делиться с тобой или кем-то еще тем, что творится в моей «милой головке»?

– А вот это, – рявкаю я и медленно расплываюсь в улыбке, – вот уже другое дело.

Она тут же поднимает на меня глаза, долго смотрит, а потом тихо смеется.

– Так кого же я должна играть для тебя, Плейбой, – овечку или льва?

Мои мышцы напрягаются.

– Как насчет того, чтобы для меня – овечку, а для всех остальных – льва?

Стоп, что?

Я уже собираюсь взять свои слова назад, стереть эту фразу из вселенной, но Бриэль не удается скрыть улыбку.

Она отводит взгляд.

– Ты просто невозможный. И у тебя, наверно, биполярка.

– Не-а, – протягиваю я. – Я прост, как сладкий пирожок.

– Может, я не люблю сладкие пирожки?

– А может, ты врешь?

Она смеется.

– Думаю, нам понравится эта шалунья, Плейбой, – говорит Рэйвен, привлекая к себе все внимание. – У вас такая интересная прелюдия.

Мэддок с усмешкой качает головой, а Бриэль, кажется, уже готова уйти.

Или извиниться.

Или, может, начать все отрицать.

Подождите, она сказала «прелюдия»?

Рэйвен поворачивается к Бриэль.

– Ты на самом деле не хочешь смотреть бои?

– Я не могу смотреть, как людям… разбивают головы, – замешкавшись, признается Бриэль.

– Это и вправду иногда выглядит ужасающе, – честно отвечает Рэйвен. – Но бои останавливают прежде, чем будет нанесен реальный вред.

– Вы не можете знать этого наверняка, – тон Бриэль звучит ровно, голос тверд.

Я ожидаю от себя, что рявкну на нее, но вместо этого в голове у меня мелькает:

Вот это другой разговор, Динь-Динь.

Взгляд Рэйвен поначалу напрягается, но она ценит тех, кто высказывает свое мнение, и в следующую секунду усмехается:

– Думаю, что не можем. Так ведь?

Бриэль отвечает ей слабой улыбкой, в глазах светится напряжение, скрывая что-то в глубине. Она поворачивается ко мне.

– Не возражаешь, если я останусь здесь? – спрашивает она.

Спрашивает.

Несмотря на всю нашу перепалку, она делает то, что я хочу: осознавая, что я хренов сторож, спрашивает разрешения.

Она не сбегает, не говорит мне, что будет или не будет делать.

Не борется, но демонстрирует намек на послушание, за которым мы гнались все эти годы.

То, за что мой брат ревностно боролся с Рэйвен, чтобы в итоге разделить власть.

То, что Кэптен создал в своей спальне, когда его женщина не хотела поддаваться.

Не то чтобы эта хрень вообще была тем же самым, она ведь не моя, как Рэйвен и Виктория – женщины моих братьев.

Она наемница, я ее босс, и она спрашивает моего разрешения, как и должна.

Я должен был бы поцеловать себя в задницу, потому что это же отлично, разве нет?

Мне даже не пришлось с ней за это бороться.

Так какого хрена я так раздражен и готов разорвать ее на куски?

Я не стану.

С каменным выражением лица пожимаю плечами и подзываю бармена, не удостаивая ее взглядом.

– Да мне по фигу.

Я знаю, что Бриэль не сводит с меня глаз. Чувствую, как она следит за каждым моим движением, когда я хватаю полупустую бутылку вместо одного стакана с подноса.

Выпиваю ее залпом и иду к двери.

– Делай, что хочешь, маленькая Бишоп, – сердито бросаю я. – Но не забудь, что обратно тебя должен отвезти Мика. Будь готова ехать, когда он соберется, или застрянешь тут.

– Буду, – отвечает она мне в спину.

Больше ничего не говоря, я первым из нашей компании выхожу из здания, и мы идем на свои места. Поднимаемся наверх и рассаживаемся перед боем. Я, не откладывая, достаю телефон и пишу Мике указание из одного слова.

Я: Уезжайте.

Рэйвен, сидящая рядом со мной, смеется и качает головой.

– Ах, Понибой. Это будет интересно.

Интересно раздражающе.

Бриэль

Уже два часа ночи, когда я наконец выхожу из ванной, обернувшись полотенцем. И для меня становится полным сюрпризом, когда обнаруживаю сидящую на краю моей кровати Мейбл.

Вздрагиваю.

– Я вас разбудила? Я старалась не шуметь.

Она отмахивается от меня с легким смешком.

– Нет, дитя. Я проверяла комнаты, – она внимательно всматривается в меня. – Не можешь уснуть?

– Ага. Пыталась дозвониться брату, но он, похоже, занят… я не знаю чем, так что я решила накрасить ногти и сходить в душ, пока жду ответного звонка, – пожимаю плечами. – Но он так и не позвонил.

У нее на лбу появляется легкая складка, но она тут же улыбается.

– Я уверена, он позвонит, дитя.

Мисс Мейбл отводит взгляд, но тут же возвращает обратно и меняет тему разговора.

– Я хотела тебя поблагодарить.

– За что?

– Я слышала, сегодня ты позвала с собой мою новую девочку.

– Я думала, это я новая девочка? – смеюсь я.

Она тоже смеется.

– Нет, дитя, ты новая… ладно, неважно, – она подмигивает мне. – Валин приехала пару недель назад, и она та еще упрямица.

– Ага, это я заметила, когда вместо «да» или «нет» получила в ответ «иди на…».

Мисс Мейбл улыбается.

– Но маленькие шажки лучше, чем совсем никаких, так ведь?

Я киваю.

– Остальные ее не понимают, – продолжает она.

– Попытаться понять – это проблема, – я издаю смешок, и она ко мне присоединяется. – Люди не любят, когда им задают вопросы, я это уже давно поняла, так что надо просто… веселиться, говорить ни о чем. Не то чтобы я сейчас об этом много знаю, но в детстве это работало… Иногда просто нужен кто-то, вместе с кем можно смотреть на песок.

– Именно, – она кивает, и ее внимательный взгляд пробуждает что-то глубоко внутри меня. – Думаю, у тебя здесь все получится.

Я пытаюсь спрятать улыбку, но она ее замечает и тихо смеется, а потом встает и идет к двери. Но останавливается и оглядывается на меня.

– Кажется, к