Теперь лицо Рины стало еще более красивым и безмятежным, чем раньше. Но в душе она очень тревожилась за подругу. У Киры явно проблемы, и большие, однако что именно с ней происходит, понять пока не удалось.

Началось все с того, что утром Рине позвонила секретарша Киры и неуверенно спросила, не знает ли Рина, как можно связаться с начальницей. Получив утвердительные ответы на очевидные вопросы «Звонили ли на мобильный? На домашний? На второй мобильный?», Рина задумалась.

Строго-настрого наказав девочкам ничего в ее кабинете не трогать и изо всех сил заниматься очередным проектом, Рина торопливо подхватила шубку и, нырнув в машину, поспешила к дому Киры. Она долго звонила в домофон, и в конце концов Кира ответила. Сухо извинившись, сказала, что занята. «Я тебе позвоню». И отключилась. Рина в растерянности стояла перед закрытой дверью. Ничего себе, даже в дом не впустила! Она спросила консьержку, приходил ли кто-нибудь вчера или сегодня в Кирину квартиру. Нестарая тетка, отложив газету, покачала головой:

– Уж неделя, наверное, как он не появляется.

– Кто?

– Ну, кто… не знаю уж. Ухажер. Галантный, представительный такой…

Всю обратную дорогу Рина строила всякие предположения. И все равно ничего не могла понять. У Киры и прежде случались романы, но она никогда не ставила их выше работы.

Рина вспомнила, какой счастливой вернулась Кира из Канн. Приехала к Рине домой, пахнущая роскошными духами, глаза блестят, и губы все время порываются улыбнуться. Рассказывала про приемы и кинопоказы, про звезд и знаменитостей. Она привезла бутылку хорошего вина и сыр, вернула Рине жемчуг, а когда бутылка почти подошла к концу, сказала вдруг:

– Не могу больше, давай я тебе покажу фотки.

Вытащила из роскошной – от Лансель – сумки серый бархатный конверт. Рина сперва разглядывала снимки как всегда, перебирая один за другим. Но затем освободила стол и разложила их все – не так уж много, шесть штук.

Что снимки делал профессионал, видно было сразу. На трех Кира была в потрясающем вечернем платье и колье, на двух других – только в колье, а на последнем – полное ню.

– Боже, Кира, это… это очень красиво!

Кира улыбалась. Она сидела на диване поджав ноги, крутила в тонких пальцах бокал темно-красного вина и улыбалась счастливо-рассеянной улыбкой.

– Пожалуй, я жалею, что мне не пришло в голову сделать что-то подобное… несколькими годами раньше, – сказала Рина.

– Не глупи, ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. И все же… так мне уже не выглядеть. Слушай, а у тебя есть компьютерный вариант?

– Да, а что?

– Его можно было бы немного обработать… может, добавить теней, или размазать контуры. И будет прекрасная художественная фотография. Я с удовольствием повесила бы такую на стену в спальню.

– Ты шутишь!

– Ничуть. Смотри. – Рина взяла один из снимков, где Кира позировала в ожерелье. Она стояла вполоборота, так что видна была остро торчащая грудь, нежная линия шеи, трогательная косточка на бедре. Лицо почти в профиль, немного в тени. – Пожалуй, и менять ничего не надо… только сделать его черно-белым и увеличить. Это будет чертовски стильно.

– И ты повесишь в своей спальне мою фотографию?

– Но почему нет? Ведь это не только ты – это воплощенная женственность. Впрочем, если ты не хочешь… – спохватилась Рина.

– Нет, я не против… просто как-то не ожидала…

Они тогда очень хорошо посидели, Кира рассказала немного про поездку в Канны, вот только имя мужчины так и не назвала. Говорила все время «он». Рина не навязывалась – не хочет, дело ее. А фотографию Киры она увеличила, вставила в стильную рамку с паспарту и повесила на стену в спальне, как и собиралась. Получилось вполне художественное произведение.

И вот теперь что-то стряслось, и Кира отказывается видеться и говорить даже с подругами. Самое страшное, что она не вышла на работу. Ну, то есть, как все люди, Кира иной раз болела (правда, редко, и ее собственная мама говорила по этому поводу: «От тебя даже микробы дохнут»). Но в этих исключительных случаях она всегда по сто раз в день звонила в офис, не расставалась с ноутбуком и вообще держала руку на пульсе. А тут такой пофигизм. Напрашивается вывод – загадочный мужик Киру бросил, и она из-за этого переживает. Рина вдруг испугалась за подругу. Вообще-то Кира всегда жила больше рассудком, чем сердцем, но и на Снежную королеву случается оттепель. Как бы она чего над собой не сделала… Рина развернула машину и поехала обратно. Она сунула консьержке денежку и шепотом объяснила, что подруга поругалась с возлюбленным и как-то за нее боязно. Короче, в дом Рина попала. Поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь. Никакого ответа. Может, Кира успела уйти? Не может быть, консьержка сказала бы. Тогда звоним опять.

– Кто?

– Это я, Рина. Открывай.

– Я никого не хочу видеть.

– Здорово. Тогда я буду сидеть у тебя под дверью до вечера. И работать не поеду. Заказы горят, бизнес стоит. Ты теряешь деньги. Заметь, из-за собственного упрямства.

Вряд ли денежные аргументы были сейчас для Киры так уж важны, но она поняла, что подруга так просто не отстанет, и дверь все же открыла.

Несколько секунд они стояли по разные стороны порога и смотрели друг на друга. Кира с мрачным вызовом – ну, тебе чего?

А Рина сперва с удивлением, а потом с беспокойством. Да, это была совсем не та Кира, что на фотографиях, сделанных талантливым каннским фотографом.

Осунувшееся личико, волосы как-то жалко торчат в разные стороны, под глазами темные круги.

– Ты заболела?

– Нет.

– Знаешь, так не годится. Давай не будем друг друга мучить. Скажи мне, что случилось.

– Почему?

– Потому что я волнуюсь за тебя! Он тебя бросил? Это не конец света. Даже если ты его любила. Я просто не могу уехать на работу и оставить тебя в таком состоянии.

– Боишься, руки на себя наложу?

– Выглядишь ты так, что это кажется вероятным.

Кира опустила взгляд, потом отошла в коридор.

– Проходи.

Она ушла в кухню, а Рина сменила обувь в холле, зашла в ванную вымыть руки и уж потом последовала за хозяйкой. Кира с сосредоточенным видом разливала в пиалки зеленый чай.

Они сели друг напротив друга на высокие барные табуреты. Пили чай и молчали.

– Кирочка, я знаю, что помочь не смогу. Но все же когда выговоришься – бывает легче. Поверь мне, – осторожно начала Рина.

– Да? Не знаю… собственно, это все из-за тебя.

– Что? – Рина осторожно поставила пиалу на стол. – Что из-за меня?

– Вадим ко мне вернулся из-за тебя.

– Как это?

– Он увидел у тебя тот снимок, каннский.