– Или я могу просто рассказать все, что мне известно, – предложил Грейсон.

Герцог встревоженно огляделся. Они находились в относительно безлюдном углу, вдали от тех, кто окружал стол Александры.

– Может быть, найдем более уединенное место? – сказал герцог.

Грейсон слегка поморщился.

– Тогда люди заинтересуются тем, что мы такое обсуждаем. Просто выслушайте меня внимательно.

Понизив голос, он поведал о магазине на Мэрилебон-стрит и о своей уверенности в том, что короля отвезли в лодке на корабль, ожидавший посреди Темзы.

– Я не имею права обыскивать магазин и допрашивать владельца, – возразил герцог.

– Это можно сделать позже. Девушка из магазина упомянула несколько имен, пытаясь выказать себя француженкой и произвести впечатление на английского клиента. Я нашел этих людей и хочу еще немного за ними понаблюдать. Вы же со своими офицерами сможете обыскать каждый корабль на Темзе.

– Стоук, он нужен нам как можно скорее. Скоро об этом узнают все.

– Мне требуется день. Если до послезавтра я не смогу выяснить, где он, тогда ищите.

Ему была не по вкусу мысль о том, что герцог отправит военно-морские силы Великобритании на обыск кораблей от Лондона до Ла-Манша. Там находится его собственный корабль, и было бы лучше, если его прибытие не привлечет внимание морского министерства, ведь это прекрасная возможность заниматься контрабандой. С помощью «Мэджести» Мэгги сможет нажить состояние, а Грейсон не желал, чтобы этому помешали.

Он оглянулся в тот самый момент, когда в столовую вошел Хендерсон, сверкая очками. Хендерсон беседовал с лордом Хилдебрандом Колдикоттом.

– Сент-Джеймс, говорите? – поинтересовался Грейсон безразличным тоном.

Герцог, к его чести, тут же поддержал игру.

– Там будет обычная компания, – проговорил он, повышая голос, как это сделал Грейсон. – Вам стоит с ними встретиться.

К ним приближался Хендерсон, беседуя с лордом Хилдебрандом так спокойно, будто находился в дружбе с каждым джентльменом Лондона. Хендерсон и чувствовал себя как дома. Подобно герцогу, он знал правила высшего света, где промолчать порой было также важно, как и сказать то, что нужно. Хендерсон с удовольствием согласился бы пойти в игорный притон, Грейсону же было совершенно неинтересно наблюдать за тем, как самые изысканные столичные джентльмены посещают трущобы. Он подумал, что дамы там будут хорошо одетые и прекрасно осведомленные по части удовольствий, элегантные и дорогие. Именно такие, какие нравятся Хендерсону. Может быть, Хендерсон затеряется там и оставит Александру в покое?

Грейсон познакомил герцога с Хендерсоном. Тут выяснилось, что Хендерсон воспользовался пудрой, чтобы прикрыть синяки на лице; он смотрел на Грейсона с некоторой тревогой. Грейсону это понравилось.

Когда герцог, Хендерсон и лорд Хилдебранд поздоровались и принялись искать общих знакомых, Грейсон удалился, прихватив бокал шампанского. Он пришел сюда, чтобы понаблюдать за Александрой, присмотреть за Хендерсоном и удостовериться, что Ардмор не попытается предпринять нечто неприятное вроде нового похищения. А еще просто хотелось смотреть на Александру, такую красивую и элегантную в платье из серебряной и золотой ткани, с его драгоценностями в волосах. Грейсон мог бы любоваться ею всю ночь. Может быть, когда последние гости удалятся, он задержится...

Кажется, ее потенциальные женихи не очень ею интересовались. Они заявляли о том, что польщены, но довольствовались разговорами о лошадях, спорте и играх, держась от Александры на почтительном расстоянии. И она хочет выйти замуж за одного из них! О Господи!

В списке было и его имя. В голове теснились мысли. Грейсон не был уверен, что Александра согласится с ним. Если все сделать правильно, ей не останется иного выбора. Но она получит желаемое, а он – некоторое спокойствие, если только рядом с Александрой возможно оставаться хладнокровным.

– Лорд Стоук, прошу прощения.

Грейсон рассеянно поднял голову. Перед ним стоял седовласый джентльмен с невозмутимым лицом. Джентльмен почти поднял руку, потом сжал ее в кулак и опустил.

– Простите, что обратился к вам, не будучи представленным. Меня зовут Гордон Кроуфорд. – Он вглядывался в Грейсона, будто ожидал, что его имя тому знакомо.

Грейсон протянул руку:

– Мистер Кроуфорд.

Кроуфорд нерешительно пожал ее.

– Вы меня не помните?

– Нет.

– Это неудивительно, вы были тогда ребенком. Вы... – Он замолчал, всматриваясь в лицо Грейсона. – У вас взгляд матери.

У Грейсона на мгновение оборвалось сердце.

– Вы были знакомы с моей матерью?

– Она была... моим близким другом. Много лет назад.

У Грейсона похолодело все внутри. Он не мог вспомнить ни лица, ни голоса этого человека, но испытывал ощущение, будто понял намек Кроуфорда. Он заметил внешнюю элегантность платья, аккуратно причесанные седые волосы и печальный взгляд.

– Вы были любовником моей матери?

Кроуфорд взглянул на Грейсона, словно на мятежного мальчишку.

– Да.

Грейсон отвернулся, скрывая мысли. Живая связь с прошлым. То, что у матери был любовник, не удивило его ни капли. Бедная женщина нуждалась в утешении, живя с отцом, этим жестоким человеком. Он снова взглянул на Кроуфорда. Вид у того был бесстыдным и несколько вызывающим.

– Вы любили ее?

– Да, искренне и глубоко. У вас ее глаза.

Грейсон закрыл глаза рукой.

– Она никогда о вас не говорила.

– Не думаю, чтобы она стала это делать. Она так боялась вашего отца.

– Не без оснований, – отрезал Грейсон. – Зачем вы ко мне подошли?

– Не знаю. Думаю, хотел познакомиться с ее сыном, единственным, что от нее осталось. Хотел узнать... похожи ли вы на нее.

Грейсон сглотнул. Его охватили злость, горе и снова злость.

– Если вы так сильно ее любили, почему же не помогли ей?

Мистер Кроуфорд был ошеломлен.

– Какую помощь я мог оказать? Она была женой вашего отца. Что я мог сделать?

– Забрать ее. Увезти от него далеко-далеко.

– Чтобы обречь на позор и унижение? Я не мог с ней так поступить. Этот скандал преследовал бы вас всю жизнь.

– Но она осталась бы жива.

Они смотрели друг на друга.

– Значит, он убил ее? – тихо спросил Кроуфорд.

– Да, застрелил.

Кроуфорд вздрогнул.

– Прямо у меня на глазах.

Кроуфорд был в ужасе.

– Господи! Вы там были?

Воспоминания, которые Грейсон попытался прогнать уже через пять минут после случившегося, но никак не мог этого сделать, вдруг захлестнули, словно поток. Он ощущал запах пистолетных выстрелов, слышал взволнованные голоса слуг за дверями гостиной, видел, как мать с недоумением притрагивается к красной полосе на груди. Ее взгляд – печальный, подавленный, смущенный – нашел Грейсона за мгновение до того, как она рухнула на пол. Была Пасха, Грейсон вернулся из Итона в отцовский дом в Глостершире. В вечер приезда мать попросила прийти к ней в гостиную. Когда он нашел мать, та улыбнулась, потому что была одна и отважилась обнять его. На мгновение Грейсон ощутил себя по-мальчишески счастливым.