Но он тоже улыбался.

– Ханна хорошо фотографирует, – сказала мама.

– Так и должно быть. Я ведь плачу ей выше рыночной цены.

– И сколько же ты ей платишь?

– Это тоже конфиденциальная информация, – сказал Майк и подмигнул мне. – Если ты намекаешь на то, что хочешь сбить цену и собираешься выступить в роли конкурентки собственной дочери, я буду рад выслушать твое предложение.

Я не понимала, о чем они говорят, но им вроде было весело, так что я перестала волноваться и стала думать о том, как отпить у Майка немного пива, так чтобы мама не заметила.

– И сколько ты здесь пробудешь? – спросила мама.

Он как раз собирался ответить, но тут мы увидели на прибрежной дороге свет фар приближающейся машины. Мы все замолчали и пытались разглядеть, кто это мог быть. У Грэга были противотуманные фары, так что это был не он.

– Это, наверное, букмекер, – сказал мистер Гейнс, наклонившись к Лансу. – Едет сообщить, что твоя последняя лошадка только что добралась до финиша.

А Ланс с набитым ртом в ответ, как будто приветствуя мистера Гейнса, поднял бутылку пива.

Но это оказалось такси. Когда такси остановилось у поворота к гостинице, тетя Кэтлин встала из-за стола и проворчала себе под нос:

– Нет покоя нечестивым.

– У меня не осталось продуктов, – сообщила она. – Надеюсь, они не захотят поужинать.

– Ну и? – сказала мама, повернувшись к Майку. – Ты не ответил на мой вопрос.

Я навострила уши, потому что тоже хотела знать ответ, но меня отвлекла тетя Кэтлин, которая возвращалась обратно с чьим-то чемоданом на колесиках. Следом за ней шла девушка с очень прямыми светлыми волосами. Она была одета как на вечеринку: мягкий розовый кардиган и туфли на высоком каблуке с блестками. Когда она вышла на освещенное место, ее туфли начали сверкать.

Тетя Кэтлин подошла к Майку и поставила перед ним чемодан. Она как будто удивленно подняла брови и сказала:

– Кое-кто приехал тебя повидать.

– Папа дал мне отгулы, – сказала девушка.

Майк, который сидел позади меня, встал, и я услышала, как он сделал резкий вдох.

– Вот, приехала тебе помочь. Подумала, почему бы не начать раньше наш медовый месяц?

Это было так странно. Ты представляешь себе встречу с любимой после долгой разлуки как кино в замедленной съемке: вы бежите навстречу друг другу, потом поцелуи, объятия и прикосновения, которые все длятся и длятся… Это как протокол проведения больших встреч, своего рода эмоциональный выплеск, подтверждение того, что вы значите друг для друга.

Но когда я увидел Ванессу, у меня возникло то самое ощущение из детства, когда ты в гостях у друзей, только разыгрался, и тут за тобой приезжает мама. Я почувствовал, что виноват из-за того, что, увидев ее, не испытал этих «протокольных» чувств, которые должен был испытать и на которые она имела право рассчитывать. Ванесса сразу это поняла. Как я уже говорил, она, моя девушка, была умная.

– Я думала, ты обрадуешься, – сказала Несса, когда мы позже лежали вместе в постели.

Еще одна странная вещь – мы не касались друг друга.

– Я рад, – сказал я. – Только… здесь было непросто. Я с головой погрузился в работу и намеренно отключился от мыслей о доме.

– У тебя точно получилось, – сухо заметила Несса.

В комнате было темно. Я закрыл глаза и сказал:

– Ты же знаешь, я не умею радоваться, когда что-то происходит внезапно. Сюрпризы не для меня.

Ванесса молчала, и это послужило для меня знаком, что хоть в этом она со мной согласна.

Честно сказать, это были самые неловкие двадцать минут за все время наших отношений.

Ванесса стояла там, перед преследователями китов, одетая как модель из модного журнала. Она переводила взгляд с одного на другого, постепенно осознавала всю степень своей ошибки, и улыбка исчезала с ее лица. Кэтлин пошла в дом, чтобы принести ей выпить. Ханна, она сидела рядом со мной, воспользовалась моментом, чтобы тайком отпить глоток пива из чужой бутылки. Мистер Гейнс устроил целое шоу: он подставил Ванессе кресло и старательно стряхивал невидимую пыль с подушек, я бы сказал, преувеличенно подобострастно, как будто таких гостей здесь никогда не видели. И все это время Ланс отпускал шуточки в мой адрес: мол, я темная лошадка. Он так долго давил на эту «педаль», что под конец я увидел, как Ванесса дрогнула. Она начала просчитывать, насколько для меня были важны наши отношения, пока я был в Австралии.

А Лиза сидела с другого бока от меня. Ее лицо превратилось в японскую маску, а глаза бесстрастно оценивали это неожиданное явление. Мне хотелось отвести ее в сторону и все объяснить, но это было нереально. Посидев за столом еще десять минут и вежливо, но холодно представившись, она пожала Ванессе руку, извинилась перед всеми и сказала, что ей и Ханне пора идти, потому что Ханне надо готовиться к школе.

Я ощущал ее присутствие в другом конце коридора как радиоактивное вещество.

А спустя несколько часов начал из-за этого испытывать что-то похожее на обиду и чувство вины. Появление Ванессы в моем номере все изменило. Я привык к аскетичной обстановке, а отсутствие обычных для дома атрибутов дарило мне легкость и ощущение свободы. И вот появилась Ванесса, с ее чемоданами одного цвета, бесконечными туфлями и шеренгами кремов и масел, даже само ее присутствие нарушало баланс вещей. Это напоминало мне о жизни в Лондоне, и я стал задаваться вопросом о том, был ли я там так счастлив.

Мне казалось низким даже думать об этом. Я повернулся на бок и положил руку на живот Ванессе, на ней было что-то из гладкого шелка.

– Послушай, – сказал я как можно убедительнее, – просто мне было не очень легко общаться с ними, и они не знают о наших планах. А твое появление все немного усложняет.

– Кажется, тебя зацепила… здешняя атмосфера, – заметила Несс.

Я лежал очень тихо и пытался осмыслить ее слова.

Потом она снова заговорила:

– Я думаю, это очень маленькое место и просто невозможно этого избежать. Я имею в виду знакомства с людьми.

– Это не… – я запнулся, – не среднестатистический отель в нашем понимании.

– Я догадалась.

– Это, скорее, семейный отель.

– Мне показалось, они очень милые люди.

– Так и есть. Это сильно отличается от того, к чему я привык… К чему мы привыкли.

Я был рад, что Ванесса не видит моего лица.

– Кажется, ты чувствуешь себя здесь как дома. – Ванесса пошевелилась, и кровать скрипнула. – Было действительно очень необычно увидеть тебя среди этих людей. В джинсах и рыбацкой куртке, или как там она называется. Я почувствовала себя чужой. Даже для тебя.