Наглядное представление – лишь первый шаг в разъяснительной работе, необходимой для того, чтобы донести миссию новых участников сферы благотворительности до различных групп заинтересованных лиц, чье привлечение является ключевым условием раскрытия ее потенциала. Для этого потребуются гораздо более активные мероприятия, как образовательные, так и консультационные.

Безусловно, мы наблюдаем рост количества институтов, вовлеченных в эту работу. Форум устойчивого и ответственного инвестирования (Forum for Sustainable and Responsible Investing – US SIF Foundation) по состоянию на конец 2011 г. только в США насчитал 443 институциональных инвесторов, 272 инвестиционных менеджеров и свыше 1000 институтов инвестиций в местные сообщества, таких как финансовые институты развития местных сообществ и кредитные союзы, которые применяют различные критерии экологического, социального и корпоративного управления (ESG) к своему инвестиционному анализу и формированию портфеля, а 200 из этих институтов в период 2010–2012 гг. провели резолюции акционеров об использовании вышеназванных критериев открытыми акционерными компаниями{189}.

Впрочем, эти цифры хоть и внушают уважение, но не такие уж они и большие, особенно с учетом того, что движение за устойчивое и ответственное инвестирование возникло четыре десятилетия назад и является гораздо менее требовательным видом деятельности, чем более продвинутые формы социально преобразующего инвестирования, описанные в этой книге. Особенно поражает ограниченное участие фондов, преследующих четкие социальные цели, достижение которых облегчилось бы при применении к инвестиционному портфелю скрининга на основании социальных и экологических критериев, а также критерия качества корпоративного управления. US SIF смог назвать лишь 95 из 76 545 фондов страны (0,1 % от их общего числа), которые применяют к своим инвестициям критерии ESG. Как следствие, в сфере применения данных критериев находятся всего $60,3 млрд из находящихся под управлением этих фондов $590,2 млрд активов, или около 10 %{190}.

В других местах осведомленность о рассматриваемых нами процессах остается в лучшем случае бессистемной даже среди главных институтов, в том числе фондов, инвестиционных менеджеров, пенсионных фондов, взаимных фондов и некоммерческих организаций из самых разных областей. Особенно нуждается в расширении коммуникаций и повышении осведомленности о нем социально преобразующее инвестирование. Подтверждением тому исследование, проведенное в 2013 г. CFA Institute, крупнейшей в мире ассоциацией инвесторов-профессионалов, которое выявило, что две трети опрошенных финансовых консультантов ничего не знали о «преобразующем инвестировании»{191}. Таким образом, несмотря на существенные инвестиции времени и ресурсов, эта область остается отдаленным субконтинентом, лежащим вдали от проторенных путей традиционной филантропии и многих частных инвесторов, оставаясь практически не известной никому, кроме самых отважных некоммерческих исследователей.

Чтобы изменить ситуацию, следует донести информацию о новых горизонтах благотворительности до широких кругов пользователей и экспертов, превратить знание о новых участниках и инструментах «из элитарного в общедоступное», как отмечается в недавнем документе Всемирного экономического форума{192}. Это потребует новых текстов, способных проникнуть в академическую среду, где получают образование следующие поколения руководителей некоммерческих организаций, инвестиционных менеджеров и сотрудников фондов; потребует и новых «провозвестников мейнстрима», способных, по словам двух видных защитников отрасли, служить «посредниками, усвоившими уроки воображаемой практики и эффективно преподающими их гораздо более широкой аудитории»{193} – именно эту цель преследуют данная книга и действия по расширению поля деятельности, которые, возможно, воспоследуют за книгой, и будем надеяться, что в достижении этой цели нам помогут другие.

Третий важный элемент поддержки – это прямое стимулирование. Главный вывод, к которому пришли авторы недавней работы, посвященной ранней истории некоторых новых форм благотворительности и социальных инвестиций, состоит в том, что, продолжая привлекать частных инвесторов, необходимо признавать непреходящую важность кредитных гарантий, нормативных требований, налоговых льгот и других форм стимулов к применению новых инструментов, чтобы они выполнили свое назначение по передаче значимых социальных, экономических и экологических завоеваний малообеспеченным слоям населения и регионам. Затянувшийся период развития микрокредитования, «начальный разрыв в финансировании», присущий большинству других продуктов рынка у «основания пирамиды», прежде чем они станут коммерчески жизнеспособными, и разнообразные нормативные требования, налоговые льготы и гранты, которые понадобились для привлечения потока частных инвестиций в строительство доступного жилья в США, – все это лучше всяких слов свидетельствует о необходимости привлекать других участников, помимо частных инвесторов, оказавшихся на главных ролях в ажиотаже, недавно окружившем социально преобразующие инвестиции.

В каком-то смысле риторика, связанная с социально преобразующими инвестициями, за последние пять лет совершила полный оборот. Изначально продвигая новые рыночные инструменты социальных инвестиций как способ восполнить запаздывающую поддержку со стороны государства и традиционных филантропов при решении социальных и экологических проблем, защитники новых рыночных инструментов недавно пришли к осознанию того, что государственная и институциональная благотворительность действительно не просто важны, а «вдвойне важны» для успеха рыночных подходов{194}. Все сильнее потребность в сложных «наборах» финансирования, сочетающих гранты и потребительские кредиты с разнообразными гарантиями, субсидиями и льготами, предоставляемыми государством и благотворительными фондами с целью высвободить поток частного инвестиционного капитала и сделать возможной реализацию сложных начинаний.