удовлетворить свой аппетит. Но когда я посмотрел на нее, когда увидел ее разметавшиеся волосы, ее глаза, я понял, что ничего не получится. Не в том смысле, что мой член подведет – за ним не заржавеет, просто трах на грязном полу спортзала – это не для нее. Она достойна большего, она достойна лучшего.

Я думаю о том, что прежде меня никогда не посещали такие мысли.

Странное чувство разливается внутри меня, напрягая руки и ноги. Мне требуется усилие, чтобы повернуть руль и свернуть к особняку.

Ройс косится на меня, и это бесит. Не ему судить, у него пока все безоблачно. Пока мы росли, нас учили доверять своей интуиции, но я, черт возьми, расколот надвое, и интуиция буксует.

Виктория ни разу не проговорилась, что знает о моей дочери, никогда не делилась тем, что Мария – ее мать, никогда не рассказывала нам о видео, которые тайком записывала…

Что еще она может скрывать?

Слова Ройса о том, что если Виктория действительно хотела спасти мою дочь, то мы должны по крайней мере уважать ее, обрушиваются на меня, заставляя задуматься, насколько он прав.

У меня нет четкого ответа. Ничто из того, что я узнал об этой девушке, не раскрывает, кто она такая. Не раскрывает ее сути.

Я выдыхаю и паркую внедорожник. Все мои тревоги и опасения отходят на второй план, когда маленькая ручка моей дочери взлетает вверх, чтобы помахать нам, хотя она не может видеть сидящих в машине. Каждый день Зоуи ждет нас на крыльце, и на этот раз она выбежала с фруктовым мороженым в руках. Как только дверцы открываются, она вприпрыжку спускается по ступенькам. Я оглядываюсь через плечо и встречаюсь взглядом с Викторией. Ее лицо напряжено, но мне некогда разгадывать, что это значит. Выхожу, раскидываю руки и ловлю Зоуи, подбрасываю ее в воздух, а она хохочет.

– Смотри, папочка, какое у меня мороженое, – хвастается малышка. – Оранжевое!

– Оранжевое, супер, – восхищаюсь я, как и положено.

– Деда сказал, что я могу его съесть.

– Ну, если у тебя не болит горлышко, почему нет?

Поднимаю взгляд на отца и слегка киваю ему, он вскидывает руку, приветствуя меня, и исчезает в доме.

Зоуи тянется к Ройсу:

– Привет, дядя Бро!

Ройс притворно рычит, забирает ее у меня и начинает кружить. Позабыв о мороженом, Зоуи визжит от восторга.

Позади меня раздается легкий щелчок – Виктория открыла дверцу со своей стороны и выскользнула из машины. Я задерживаю дыхание, заставляя себя смотреть прямо, будто ее нет.

Мэддок и Рэйвен не спеша обходят капот, и я знаю, что сейчас начнется трогательный ритуал, наблюдать за которым всем нам доставляет удовольствие.

– Малыш! – кричит Зоуи, подбегает к Рэйвен, гладит ее по животику и начинает разговаривать с будущим братиком или сестричкой. Мэддок присаживается на корточки, чтобы послушать ее. Надо будет ему сказать, что у него лицо растроганного гиппопотама, иронизирую я.

Виктория тихо подходит ко мне. Я не оборачиваюсь, и она ничего не говорит, но тут Зоуи замечает ее, и, черт возьми, на перепачканной мороженым мордашке расцветает широкая улыбка. Что-то быстро пробормотав животу Рэйвен, Зоуи бежит в нашу сторону.

Виктория напрягается, возможно, не уверенная в том, к кому именно направляется Зоуи, ведь мы стоим рядом. Но вот она уже смеется воздушным смехом (я никогда не слышал такого) и раскидывает руки для объятий.

– Привет, детка! – радостно кричит она и подхватывает мою малышку.

Я не могу оторвать от них глаз, все в моей душе переворачивается, когда Зоуи прижимается лобиком ко лбу Виктории.

– Взгляните-ка на малышку Зо-Зо, – говорит Виктория. – Ей уже лучше. Ты совсем поправилась?

Зоуи кивает, и ее носик мягко соприкасается с носом Виктории.

Эскимосские поцелуи.

Глаза Виктории закрываются, улыбка, направленная на мою дочку, – самая искренняя на моей памяти.

Настоящая, любящая.

Черт.

Она любит мою дочь?

Мой разум лихорадочно работает, вспыхивает паника, и я готов схватить Зоуи и унести ее, но тут подходит Ройс, и обе светловолосые головки поворачиваются в его сторону.

– Да, Вик-Ви, Мишка Зоуи в полном порядке. Она посмотрела, как папочка играет в баскетбол, и ей стало намного лучше.

– Ох ты боже мой… – Рэйвен качает головой и поднимает руку, чтобы скрыть улыбку.

Мои мышцы расслабляются, и я уже тоже борюсь со смехом, а когда взгляд Виктории на мгновение падает на меня, я готов поклясться, что на ее щеках появляется легкий румянец.

– Пойдем, пойдемте, – торопит нас Зоуи. – Мисс Мейбл испекла печенье! Шоколадное, дядя Бро!

Мы всей компанией идем к дому… То есть нет, не всей. Виктория отстает от нас и в дом не заходит. Но насколько я заметил, улыбка с ее лица не исчезла.

Все, о чем я могу думать, так это о том, чтобы она снова была у меня на виду.

* * *

ЗОУИ УЛЫБНУЛАСЬ ЕЙ ТАК, БУДТО ОНА БЫЛА ДЛЯ НЕЕ ВСЕМ.

Всем, что у нее было.

Всем, в чем она нуждалась.

Я никогда не забуду этого.

Никогда.

Моя рука замирает, и я пялюсь на строчки. Больше ничего не хочется писать. Встаю, выскальзываю из своей комнаты и иду по коридору в комнату Виктории.

Она сидит на подоконнике, и когда ее голова поворачивается, я готов поклясться, что она ждала меня.

Захожу, закрываю за собой дверь и некоторое время стою, не в силах оторвать от нее глаз.

Сегодня попробую что-нибудь другое, а потом виртуальной ручкой запишу впечатление в своей голове, чтобы только я мог его перечитывать и интерпретировать.

Похоть или нечто большее?

Глупый вопрос.

Конечно, я хочу большего, чем может дать ее тело. Сам я с этим разобрался, но готов ли я признаться ей в своем открытии?

Я не знаю, но подумаю об этом позже, не сейчас.

Стягиваю через голову майку, бросаю ее на пол и направляюсь к Виктории. Она меняет позу, чуть подается ко мне, но с подоконника не спрыгивает.

Мои пальцы скользят по ее шее, и она закрывает глаза.

Провожу по ее ключицам, спускаюсь к груди, но особо не задерживаюсь, дохожу до бедер и наконец обхватываю ее задницу.

Ноги Виктории оплетают меня, губы тянутся к моим, но я не спешу с поцелуем и опускаю голову в изгиб ее шеи.

Боже, как от нее пахнет…

Мой член набухает, и она, чувствуя это, откидывает голову назад. Ее волосы задевают мои руки, и я вздрагиваю от острого ощущения.

Приоткрываю губы, скольжу языком по бархатной коже, и у меня вырывается стон.

Ее руки погружаются в мои волосы, и по шее бегут мурашки.

Подхватываю ее и делаю несколько шагов к