– Тогда поехали. Ждите сигнала, – и Орти отключился.

– Что он там? – поинтересовалась Ольга.

– Да, все сказки рассказывает, – отмахнулся я. – Давай-ка готовиться. Сейчас начнется.

– Эх, жаль, волшебной ночи, – пробормотала девушка, прижимая к щеке гранатомет.

Бах! – гаркнуло вдалеке, и тут же на горизонте расплылась пурпурная зарница.

Часовые на сторожевых башнях метнулись к прожекторам. Мертвенно бледный электрический свет разорвал ночную тьму. Но они опоздали.

Мы с Ольгой выпалили почти одновременно и тут же обе башни расцвели фиолетовыми огнями. Они накренились и стали медленно падать. Нам было слышно, как трещит горящее дерево. Но мы не стали дожидаться падения вышек. Ольга еще раз выпалила из гранатомета в бревенчатое здание, над которым развевался красный флаг – главное административное здание комплекса, а потом, подхватив калаши, мы побежали в сторону заграждений. Перед нами неясно маячили два барака, и еще два с двумя зданиями администрации находились поодаль, сбоку.

Я видел как из землянок высыпали вохровцы. Темно-синие шинели, винтовки на перевес. Упав на колено, я поднял автомат. Включить инфракрасный прицел, передернуть затвор было делом нескольких секунд.

Автомат заходил в руке, словно адская тварь, обретшая жизнь. Вохровцы стали валиться на снег, словно кегли. Многие из них даже ранены не были. Вместо того, чтобы попытаться определить откуда стреляют, они падали в снег, спасая свои жалкие шкуры. Но Ольга достала гранату с напалмом. Запущенная из подствольника черной молнией она прочертила звездное небо, и разлетелась на куски, залив сугробы пламенем. Горящие вохровцы повскакали с мест, но я был начеку. Перевернув сдвоенный рожок я дал несколько коротких очередей, и мы с Ольгой побежали дальше.

У первой стены колючей проволоки пришлось притормозить. Заклятие пути, и проволока со звоном полопалась. Вторая стена тоже не устояла против моего заклятия. Всего несколько шагов, и мы очутились на территории лагеря.

Судя по всему у остальных дела тоже шли неплохо. Где-то по ту сторону бараков, не переставая, палили два автомата. Изредка ухал гранатомет. Но нам с Ольгой некогда было прислушиваться. На нас было возложено уничтожение бараков охраны. Часть мы, похоже, уничтожили, но остальные пока находились вне пределов нашей досягаемости.

– Идем, – махнул я своей спутнице, и мы понеслись вдоль бараков зеков, к двум темнеющим вдали административным зданиям.

Однако остальные вохровцы времени зря не теряли. Опомнившись от первого испуга, они приготовились к встрече врага.

В меня сразу ударили три пули. Если бы не пояса Орти, я, наверное, давным-давно был бы мертв. А так, меня всего лишь приподняло над землей и со всего маха швырнуло в сугроб. Боли я не почувствовал, но все это оказалось неожиданно. Тут же рядом со мной в сугроб плюхнулась Ольга.

Через мгновение она вынырнула на поверхность, отплевываясь от снега.

– Похоже, они не собираются сдаваться, – удивилась она.

– У них мозги под другое заточены, – отозвался я. – Но нам от этого не легче… Пригнись.

Потянувшись к поясу, я одну за другой сорвал три напалмовые гранаты. Вскоре перед бараками вохровцев стало светло, как днем.

Ольга, подключила оптический прицел, и, переключив калаш на одиночные выстрелы, начала, как в тире, снимать врагов.

Я тем временем постарался подобраться поближе. Нужно было провести «зачистку». Заглянул в первый барак. Внутри никого не было, только двухярусные койки. Дальний угол помещения был отгорожен простыней. Держа оружие наготове, я рванул туда, рывком сорвал простыню.

На меня уставились две пары глаз – молоденькая девушка прижимала к груди младенца. Короткая стрижка, курносый нос, грубый, неправильный подбородок.

– Ты кто? – ошеломленно спросил я.

– Марта, – шепотом ответила она, прижимая к груди ребенка. – Вы – фашист? Вы нас убьете?

– Вот еще, – усмехнулся я. – Когда мы станем выводить зеков, присоединяйся к ним, и все будет в порядке…

И в это время она выстрелила.

Отброшенный силой выстрела, я машинально нажал на курок. Потом я долго жалел об этом, но в тот миг я действовал инстинктивно. Очередь перерезала фигуру матери с ребенком. Потом, конечно, я долго уверял себя, что они все равно погибли бы через два дня во время снежного бурана, но до сих пор… до сих пор мне не забыть взгляд их остекленевших глаз… Однако это было не последнее незабываемое зрелище за этот вечер.

Я вылетел пулей из барака, словно за мной гналось сто чертей. Снаружи ничего не изменилось. Ольга окопавшись в снегу вела прицельный огонь по вохровцам, которые, судя по всему решили стоять до конца.

Я нырнул в следующий барак. Там было пусто.

Потом, пригибаясь, перебежками я помчался в сторону полуразрушенного дома, над которым раньше развивался красный флаг. Граната Ольга разворотила угол сруба и видимо что-то запалила внутри, потому что сейчас из окон валил густой дым. Однако нужно было удостовериться, что мы никого не оставили. Лагерь должен исчезнуть целиком, его обитатели должны пойти или за Орти, или на тот свет, как предписала им Судьба.

Пинком выбив дверь, я чуть не задохнулся от клубов едкого дыма. Выждав несколько секунд, я прикрыл лицо рукавом и скользнул внутрь. На полу лежало несколько трупов. Дым валил от тлеющих банок с краской, сваленных в углу. Огромная балка, обрушившись с потолка, переломила надвое письменный стол. В углу громоздилось несколько ящиков радиоаппаратуры – связь лагеря. Судя по всему, радиопередатчику уже хорошо досталось, но на всякий случай я дал «контрольную» очередь. Я хотел было уже уйти, когда заметил неприметную дверь в дальнем конце комнаты.

Ее мне удалось открыть только с третьей попытки. Взрыв почти не повредил ее, а запоры тут делали что надо. Узкая лестница вела в полутемный подвал. Стоило мне ступить на нее, как вокруг защелкали пистолетные пули. Пришлось дать несколько предупредительных очередей. Кто-то в темноте пронзительно закричал, но больше никто не стрелял.

Я произнес заклятие света, и тут же посреди помещения вспыхнул маленький желтый огонек. Потом, держа автомат наготове я не спеша спустился в подвал. Полки заставленные каким-то барахлом, амуниция сложенная правильными, казенными, пачками. В углу держась за живот корчился молоденький лейтенант, еще один вохровец распластался на полу. Короткая очередь, и раненый затих.

Я повернулся, уже собираясь покинуть подвал и замер. За лестницей висели две обнаженные женщины. Веревки, стягивавшие побелевшие кисти рук, были перекинуты через потолочную балку. Одна из них определенно была мертва – два черных пулевых отверстия в груди, и одно во лбу, чуть выше правого глаза. Видно, она погибла только что, заслонив своих телом от случайных пуль вохровцев и подругу по несчастью.

Шагнув вперед, я вытащил мачете и со всех сил рубанул веревку, на которой висела покойница. Тело кулем рухнуло на промерзший пол. И вот тогда я пожалел, что спустился в этот подвал. Я вообще пожалел о том, что связался с Орти. Меньше знаешь – крепче спишь.