в мои слова, то я почти убедил его при помощи магии. Поднял в воздух камни и куски земли, не испытывая и мельчайшего затруднения. Но Оскарда это не очень убедило, он же видел меня на дуэли.

— Ну, да. Магию ты за семь дней сильно прокачал. Тут не спорю, а как ты за это время мышцы мог укрепить-то? Может тебе кажется?!

— Нет, не кажется.

— Смотри, — он согнул руки в локтях и напряг мускулы, — ты знаешь, я ни один месяц битки качал, чтобы она такими стали.

— Битки?

— Бицепсы, — объяснил он.

— Аха-ха! Это ж надо было так слово изуродовать: битки.

— Хватить ржать, пошли работать.

— Погоди, так ты и не поверил, что я стал сильнее, — я остановил друга, мне хотелось доказать свою правоту или убедится в том, что я ошибаюсь.

— Давай тогда посоревнуемся, немного времени у нас есть. Стоп… а тебе точно хуже не станет?!

— Не бойся, не станет.

— Начнём с подтягиваний! — сказал Оскард.

Он сыпанул щепотку сухой земли на ладошки и подошёл к турнику. Вытянул руки и схватился за перекладину. Вдохнул-выдохнул и начал подтягивания в одном ритме. Вверх-вниз, вверх-вниз… в итоге я насчитал девять повторов, при которых подбородок оказывался выше перекладины.

— Ух, — выдохнул друг, — десять, да?

— Девять, — поправил я, — последний ты не дожал.

— Ладно-ладно, посмотрим на тебя в деле.

— Считай.

Я подошёл к турнику и начал подтягиваться. Ритм, как друг, не держал, у меня не получалось. Я быстро подтягивался вверх до половины «пути» затем чуть замедлялся, снижался так вообще как попало. Но я чувствовал себя замечательно, ещё лучше, чем в те крайние деньки до начала семи дневного ада.

Впрочем, кое-что мне мешало. Частично срезанная мышца левой руки, её я не мог развивать также стремительно, как и правую. Однако протез выдерживал мой вес без проблем и крепко держался за перекладину.

— Сколько? — отпустив перекладину, спросил я.

— Тринадцать, блин!

— Ну, вот! А до подготовки к дуэли было всего пять, иногда семь.

— Знаешь… — Оскард явно задумался. Ему, я не сомневаюсь, было крайне досадно уступить мне в количестве подтягиваний, — ты всегда был худой, а за ту неделю скинул килограммов сто! — наконец, он выкрикнул свою отмазку. Иначе эти слова расценить я не мог, мешали его бурные эмоции.

— Возможно я правда скинул пару килограммов, но мышцы-то всё равно стали сильнее. Разве ты не видишь?

— Тащи штангу, — сказал Оскард, изобразив невозмутимое лицо.

Неужели ему мешало собственною самолюбие заметить столь очевидную для меня вещь? Не знаю, но я не сомневался в том, что стал сильнее. Мы направились к лавке для жима лёжа. Штанга представляла из себя железный прут с отверстиями для крючков или верёвок. С помощью них Оскард закрепил гантели с каждой из сторон и сказал:

— Сорок килограммов чистого веса, не меньше! Я буду первым.

Он выполнил упражнение восемнадцать раз и, надо признать, не особо и перенапрягся. После него я лёг на доску и вытянул руки вверх. Жаль, что я не мог в полной мере развивать те мышцы левой руки, что располагались после локтя. Проблема заключалась в том, что части мышечных волокон просто нет, последствия ампутации, ничего уже не поделать. Но, буду надеяться, что Эста наловит саламандр и изучит их способности. Может когда-нибудь и сама научится восстанавливать человеческие конечности. Цены бы ей в лекарстве не было.

— Ты уснул там?

— Всё, считай, — что-то я реально отвлёкся.

Я поднял руки, оторвал самодельную штангу от стойки и опустил к груди. Первые толчок он самый простой, затем руки забиваются, становится всё сложнее и сложнее. За протез я не боялся, подтягивания он выдержал, а штангу и подавно. Поднимая и опуская вес, я старался дышать правильно. Вдыхать при опускание штанги, чуть задерживать дыхание, а выдыхать прямо на пике усилий. Очень скоро я выдохся и Оскард помог мне.

— Крис, семь раз. Я тебя уделал, — гордо произнёс он.

— Да-да, — спорить я не стал.

Он правда сильнее меня и действительно лучше работает со штангой. Но важнее другое, если бы я начал спорить с другом, то он бы предложил мериться силам ещё и ещё… До тех самых пор, пока бы я не признал, что слабее. А я не собирался тратить время на незапланированную тренировку, нужно было чинить големов.

— Значит всё? Идём работать?

— Да, ты доказал свою силу, — с нотками сарказма ответил я, надеюсь, друг их не распознал, иначе только сильнее взбесится.

— Знаешь… вообще-то, и ты стал сильнее, признаю это.

Ну кто бы и сомневался? Теперь, когда он доказал свою силу, то смог объективно оценить мой прогресс. И хорошо, значит я не ошибся в том, что стал сильнее. Мы прибрали свой спортинвентарь и отправились к големам.

___

Лето увы закончилось, распорядок дня сменился. Теперь прода будет выходить так:

Вторник и пятница — 20:00 по МСК.

Глава 14

Мы дошли до бывшего водопада и обнаружили големов, которые в отличии от людей никогда не ленились. У них вообще не существовало такого понятия, как лень. Перед вторым пожаром в «Чёрном Замке», я успел почитать книгу, что подарил мне друг. Её автор Чаррд Доквин рассказывал про лень и описывал её пользу. Он писал, что она присущая только живым организмам, над которыми потрудилась эволюция. Также уточнял, что она поработала над всеми формами жизни, над каждой живой букашкой или огромной тварью.

Он писал: лень нужна для того, чтобы создания не израсходовали слишком много или вообще все свои силы впустую. Например, какой-нибудь хищник поймал мелкое травоядное животное. Съел его, затем сходил к ручью и попил. Он утолил голод и жажду, скажем, на целые сутки. Потребностей в еде, воде или чего-то ещё у хищника больше нет, а до наступления ночи ещё двенадцать часов. Получается, что их просто нечем занять, ведь ничего не нужно. Вот тогда зверь и начинает лениться — спит или просто лежит в тени или на