Как достаточно скоро выяснилось, именно туда спутники вели Реверса.

Большая часть рабочих районов Межреченска канула в недра планеты вместе с уровнем четвертого круга и располагалась теперь как минимум полутора километрами ниже. Но сверху, у края перепада, порой нависая над самой вертикалью, тоже осталось кое-что.

Пришли.

Ранее, до Посещения, здесь располагалась некая фабрика. Сейчас ее неразрушенные помещения превратились в пристанище мифической группировки, оказавшейся реально существующим «объединением по интересам». Не суть важно, как они себя называют, Реверс в мыслях привык воспринимать их «чистильщиками».

Миновав скрытный сторожевой пост – из нычки на вид показались двое, они поприветствовали вернувшихся сотоварищей и подозрительно осмотрели приведенного чужака, – квад пересекал территорию фабрики, лавируя между цехами и складами. Навстречу попались еще бойцы, один, потом еще один и еще двое, все они кивали и махали руками своим и тоже косо посмотрели на Реверса, но ничего не говорили.

Что ж, можно было делать вывод, что «чистильщиков» не менее десятка. Ничего себе!

И это ведь прохожие, топавшие по своим надобностям члены организации. Сколько ж их по окрестным цехам обустроилось! А по Троту сколько лазит, прикидываясь обычными бредунами?!

Реверс обалдел от одной мысли, что десятки, если не сотни миссионеров с терминалами деловито прочесывают Зону на предмет «крамолы»… И все-таки на каких волнах работает эта их нечеловечья сеть? Сдается, никакими номерными джи, вимаксами и элькаэндэа любого поколения и не пахнет!

Большой кабинет с приемной, в котором они финишировали, находился на третьем этаже четырехэтажки конторского здания, вероятно, раньше здесь заседал директор предприятия. Теперь появился новый хозяин и новые порядки. В почти пустом помещении стояли прямоугольный стол, старый кожаный диван, стулья и книжный стеллаж. На его полках громоздилась целая библиотека – от толстенных фолиантов полных собраний сочинений разных классиков до истрепанных экземплярчиков в цветастых суперобложках. Видимо, обитатель этого помещения нечасто покидал базу, занимался отсюда координацией действий остальных «чистильщиков», поэтому скрашивал ожидание рапортов и сообщений, расширяя горизонты познания, почитывая томик-другой. И притаскивали ему книжки сотоварищи из рейдов, пополняя коллекцию. Не сам же.

Сам выглядел ну о-очень солидным мужчиной. Он вдвинулся в кабинет через дверь в дальнем от входа углу, в задних комнатах советские директора обычно устраивали спаленку для личных нужд. Огромный, под два метра ростом, и по-настоящему толстый, в Троте таких толстяков днем с огнем не сыскать даже среди тех, кто в ходках не бывает, а торчит в первом круге в каком-нибудь лагере, например. Блин, чего только в Зоне не увидишь!

Как же такой грузный дядя по Троту передвигается, уму непредставимо. Разве что телепортироваться на дальнее расстояние для него – раз плюнуть. Или летает в каком-нибудь мутированном заводском контейнере с приобретенными антиграв-свойствами…

Лучше бы попросил у Зоны жирок ему порастрясти! Если, конечно, эти складчатые залежи не являются средоточием силы – с нее, чужеродной шутницы, станется, и такое может навязать при мутации в сверхчеловека.

Сам, абсолютно бесшумно для такой туши, прошествовал по кабинету, плавно обогнул стол и опустился в кресло, обнаружившееся за ним. У Реверса невольно возникло ощущение несоответствия. А вдруг все это массивное средоточие плоти – просто декор, а истинная сущность совершенно иная, и она с легкостью переносит полтора центнера веса в пространстве. Недаром ведь сказано, что мир гораздо глубже и обширнее того, что мы можем увидеть глазами и пощупать руками. Вся история отчужденок с момента Посещения – сплошное подтверждение этих слов.

Лапша и Бобер молча развалились на диване. Реверс, недолго думая, без приглашения уселся на один из стульев. Сам хозяин кабинета не соизволил даже взглядом его удостоить.

– Серый, этот человек справится и он согласен, – обратился к самому Круглый, не тратя время на приветственные речи и без всяких предисловий, словно вся информация о приведенном чужаке уже была предоставлена ранее. – Я знаю, ты не испытываешь энтузиазма относительно привлечения недов, остановившихся на полпути, но…

– Не вслух! – коротко бросил Серый. Его рыхлое лицо вдруг подтянулось, сделалось совсем не щекастым, не розовым и не толстым; суровым, со впалыми щеками, как будто высеченным из серого гранита.

Интересно, у них всем лидерам в качестве имен прилагательные в обязательном порядке полагаются?..

Круглый подошел вплотную к Серому и прислонился лбом к его голове сбоку, над правым ухом. С его не очень большим ростом даже наклоняться почти не пришлось. Они замерли с закрытыми глазами, без движения, надолго. Лица у обоих стали отсутствующими, словно они улетели в воображаемые миры и парили в горних высях.

Тут явно не обошлось без телепатии. Или чего-то аналогичного. Может, у них там извилины через стенки черепа перестукиваются запредельной морзянкой?

Будь Реверс менее закаленным и не настолько готовым ко всему, ему сделалось бы не по себе от осознания, что угодил в самое логово матерых мутантов без устоявшегося названия, по сравнению с которыми чмошники разновидностей Имитатор или Инсургент могли бы показаться слабенькими пародиями на любимцев Зоны.

Оставалось лишь уповать на то, что заверения Круглого о том, что можно «остаться человеком», заполучив от Зоны по полной программе, не для красного словца обронены, как бы каламбуристо это ни выглядело по отношению к словам, сказанным в темном сыром подвале «Красного пути».

– Попить можно? – спросил Реверс у Лапши, сглотнув судорожно и ощутив, как сильно пересохло у него в горле.

На столе стоял потускневший граненый графин, до половины наполненный водой.

– Можно, можно. – Верзила улыбнулся, его небесные глаза сверкнули весело. – Начальники долго будут ругаться из-за тебя, можем хоть книжку почитать пока.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Реверс, схватил графин и жадно принялся пить прямо из горла.

«Недов», значит, да? «Остановившихся на полпути»?

Это он, Реверс, выходит, этот самый недо? Или Недо? Интересно, с большой хоть буквы, как положено для разновидностей чмошников, или с маленькой, как принято для названий неразумных мутантов…

Недочеловек или недомутант, вот в чем вопрос-то, а!

– Братаны, не томите, хоть вы мне скажите, чего им надобно? – почти опустошив графин, взмолился Реверс.

Лапша переглянулся с Бобром, и Реверс вдруг испугался, что и эти головами соприкоснутся и замрут минуток на «надцать».

Но пронесло, у-уф. Им хватило взглядов и вполне человеческого опускания и подымания век.

– Есть ИОшка, – сказал вслух Бобер. – Называется «церковная чаша». От тебя требуется добыть и принести.