– Они не нападут на тебя? – спросила я.

– Могут. Такое уже случалось, – тихо промолвила Ааша. – Но чтобы они получили удовольствие от вызванных мной желаний, я должна сама захотеть к ним прикоснуться.

– Тогда нападать им не с руки. Не бойся.

Понятия не имею, почему сработал мой инстинкт защитницы. Ааша была в тысячу раз смертоноснее меня. Но выражение ее лица при виде якшей тронуло мое сердце. Те же чувства я видела всякий раз, как гаремные евнухи объявляли о визите Сканды. Не просто страх – много хуже. Обреченность. Черты искажались, глаза тускнели, губы сжимались в мрачную линию. Я знала это выражение и ненавидела его.

– Я не этого боюсь, – сказала Ааша. – Им не нужно меня принуждать. Они прекрасно знают, что в итоге я буду жаждать их страстей так же сильно, как они сами желают вытащить их на поверхность. – Она нежно обвела пальцами звезду на своей шее. – Я не хочу хотеть их желания. Но это моя пища. И якши это понимают.

Меня передернуло.

– Это не значит, что так должно быть.

– Но таков порядок вещей.

– Неправильный порядок, – поддержал меня Викрам.

Когда мы добрались до баньяна, группа рабочих уже начала собирать шатер вишканий. На сей раз он напоминал павлина. Золотые когти пронзали землю, за спиной точно большой ковер переливался хвост размером с деревню, вход украшали сапфиры и изумруды, фальшивые перья искрились золотом и серебром, а шея птицы изгибалась в изящном приветствии.

– Спасибо за помощь, – произнес Викрам.

Ааша кивнула:

– Мое слово – моя честь.

И покинула холм, скрывшись в каких-нибудь невидимых чертогах, где вишканьи, вероятно, отдыхали, прежде чем развлекать публику. Я повернулась к Викраму. Он замкнулся в тот миг, как прочитал загадку Змеиного короля.

– Ты как?

– Нормально. – Голос звучал не особо дружелюбно. – Эти кости… не могу выбросить их из головы. Я не понимал… то есть просто забыл о смерти.

– После всего, через что мы прошли, ты только теперь забеспокоился о смерти? – Меня почти разбирал смех.

Викрам поднял взгляд:

– Просто теперь все по-другому.

Настал мой черед умолкнуть. Я огляделась. Заходящее солнце превратило мир в горстку драгоценных камней. Красные, как гранаты, холмы. Полные сапфирового огня озера. И гости и обитатели Алаки, также изменившиеся в солнечных лучах. А еще свет так и рвался озарить Викрама. Не знай я его, решила бы, что это какое-то иномирное создание явилось что-нибудь у меня украсть. Например, голос. Или воспоминание о первом поцелуе.

Или что-то более ценное.

– Награда стоит риска, – как можно спокойнее сказала я.

– Гаури, – мягко произнес Викрам.

Слишком мягко. Словно мое имя сделано из стекла.

Я отступила на шаг, выдавила улыбку и выпалила:

– Еще немного времени со мной, и ты точно свихнешься. Может, поразмыслив врозь, мы быстрее разгадаем эту загадку. Встретимся здесь же, когда стемнеет.

Взгляд его словно заледенел.

– Ты же не собираешься возвращаться к пруду Змеиного короля?

– Так далеко моя глупость не распространяется.

Он кивнул и сверкнул улыбкой, не отразившейся в глазах:

– Пусть так и остается.

Я ухмыльнулась, махнула рукой и двинулась в сторону рощи. Я не собиралась идти к пруду, но хотела подумать в одиночестве, подальше от Викрама, одно присутствие которого отвлекало. Мое имя на его устах не давало покоя. Тихое слово впивалось в мысли, пуская корни и шипы. Всего лишь имя, но в голосе Викрама слышался вопрос. Словно… словно он просил дозволения заботиться обо мне, сжать пальцами мой затылок и запомнить все мои незначительные секреты, которые никогда не поставят королевства на колени, но все же удержат мою душу на месте. И вдали от Викрама я могла ответить правильно.

Нет.

Мы угодили в странную ситуацию и вынуждены бок о бок сражаться за то, чего оба отчаянно хотим. В чем нуждаемся. Если мы проиграем, то какой край сможем назвать домом? Я говорила, что мечтаю вернуться в Бхарату, но желанной Бхараты – где я свободна и Налини в безопасности – не существовало без победы. Без победы не было будущего. Проиграв, мы станем равно что призраками: сила несбывшихся желаний сохранит тела, но от жизней не останется ничего, кроме былого и того, чему уже никогда не свершиться. Чего тогда удивляться, что пред лицом столь мощного страха разум наскреб по всем углам чувства к единственному оказавшемуся рядом человеку. Вот и все, ничего большего. Просто следствие выживания.

Я повторяла это про себя, пока шла к роще с волшебными деревьями. И оборачивалась на мельчайший звук за спиной, ожидая увидеть Викрама. Но после третьего раза поняла, что не жду его, а ищу. Я покачала головой и сосредоточилась на загадке.

Сперва я предположила, что ответ – память. Но и без нее можно выжить. Вторая догадка – душа. Но не для всех королей она значит одинаково много. Я так погрузилась в размышления, вновь и вновь прокручивая в голове строки и пытаясь вытравить из памяти улыбку Викрама, что едва не врезалась в появившуюся на пути троицу.

Безымянные.

– Тебе здесь не место, – сказали они.

Я зарылась пятками в землю.

– Почему это? Владыка Кубера не запрещал участникам приходить в эту часть Алаки.

– Мы чтим нашу потерянную сестру, – выдохнула первая, поднимая на меня взгляд.

Возможно, она и выглядела юной – даже прелестной, – но в глазах ее таилась тяжелая пустота, свойственная древности. Как одна, Безымянные потянулись к голубым лентам на шеях. Кожу обожгло ожерелье Майи. Я тоже старалась чтить ее, жить как в историях, которые она рассказывала, но не справилась.

– Я не мешаю вам чтить ее память, лишь прогуливаюсь по роще.

– Эта роща для нее. Из-за нее. Из-за нас. Выбери другую.

Я посмотрела на белые костяные деревья за их спинами. Когда мы в прошлый раз проходили мимо, мне пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не поддаться желанию побродить по этим призрачным тропам. Что-то словно взывало ко мне. Но что? На гладких ветвях не было ни листвы, ни плодов. Как и земли под ногами, будто кто-то просто высыпал осколки костей в пепел и назвал это деревьями, а кости забыли, что когда-то звались как-то иначе.

– Королева Тара никогда не любила гостей в своих садах.

– Королева Тара? – недоверчиво повторила я.