Активно ищущая германский «след» в восточнославянском антропологическом материале и отрицающая родство новгородцев с балтийскими славянами СЛ. Санкина все-таки признает: «Скандинавские памятники на Руси почти не обеспечены антропологическим материалом. Единственная бесспорная скандинавская серия черепов происходит из Шестовиц»{378}. Поскольку чуть выше она же пишет о том, что Г.П. Зиневич определил ее как северянскую, скандинавская атрибутация оказывается не столь уж бесспорной. Сама исследовательница констатирует: «В настоящее время мы располагаем тремя черепными сериями скандинавского облика с древнерусских территорий. Они датируются по-разному. Шестовицкая группа относится к X веку — времени активного взаимодействия славян и варягов. Староладожская датируется XI–XII вв. — завершающим периодом масштабных славяно-скандинавских контактов. И, наконец, группа из Куреванихи существовала в XII–XIII вв., когда эпоха непосредственного норманнского влияния уже отошла в прошлое»{379}. Несмотря на все ее старание преуменьшить роль балтийских славян и преувеличить роль скандинавов, все-таки и она была вынуждена констатировать: «Исходя из имеющихся в нашем распоряжении данных, можно заключить, что в целом в антропологии населения Приладожья и Русского Севера не отмечается воздействия германского комплекса, по крайней мере столь явственного, как у славян Балтийского побережья»{380}.

Как уже отмечалось выше, СЛ. Санкина отрицает антропологическое сходство новгородцев с западными славянами. Однако в этом она расходится не только с Т.И. Алексеевой, Н.Н. Гончаровой, но и с Т. А. Трофимовой, которая еще в 1948 г. составила карту славянских средневековых антропологических типов, наглядно показывающую присутствие долихокранного, узколицего типа как у поморских славян на западе, так и у ильменских словен на востоке (рис. 14). Также определенно о тесных связях славянского населения обоих берегов Варяжского моря высказался В.В. Седов: «…Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов… также суббрахикефальны (черепной указатель 76,6; у новгородских словен — 77,2) и узколицы (скуловой диаметр 132,2; у новгородских словен — 132,1). Весьма близки они и по другим показателям… Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, а западное происхождение»{381}.

Рис. 14. Карта распространения среди славян долихокранного узколицего и мезокранного прибалтийского типов, составленная ТА. Трофимовой (1948)

Для окончательного решения вопроса обратимся к данным генетики. Исследования генетиков точно так же показывают весьма незначительное скандинавское влияние. Гаплогруппа На наиболее часто встречается в Скандинавии и поэтому считается типично «скандинавской» (рис. 15). Анализ ее распространения в русском ареале привел Е.В. Балановскую и О.П. Балановского к неожиданным результатам: «Казалось бы, высокие значения На должны быть вблизи Скандинавии, на северо-западе русского ареала. Там, а также по западной границе можно ожидать “варяжское” влияние в виде повышенных частот На. Однако компактный локальный максимум На (11–12%) вырисовывается совсем в другой области, на северо-востоке. Это ядро ясно выделяется на фоне окружающих низких частот (менее 6%), свойственных всему остальному русскому ареалу»{382}. Для сравнения отметим, что распространенность этой гаплогруппы в Швеции составляет 36%, на западе Финляндии 40%, на востоке 19%, в Германии 25%{383}, что в целом коррелирует с влиянием скандинавов на окружающие регионы, известные нам по историческим данным. Будь летописные варяги скандинавами, мы были бы вправе ожидать повышенных значений Па на северо-западе нашей страны и в основных городских центрах Древней Руси, чего на самом деле нет. Вместо этого генетический анализ показал весьма небольшую распространенность (менее 6%) данной гаплогруппы в русском ареале, что более чем незначительно по сравнению с Финляндией и Германий. Безусловно, ее локальный максимум на северо-востоке Руси еще нуждается в своем объяснении, однако уже сейчас очевидно, что он не связан ни с деятельностью варягов, ни с образование Древнерусского государства. Необходимо также отметить, что генетика и антропология отмечают следы взаимодействия русских со скандинавами на протяжении всего периода их отношений, а не только раннего Средневековья. Таким образом, отмеченные следы могут быть результатом и шведской оккупации севера Руси, начиная с эпохи Смуты, так и пребывания шведских пленных на нашей территории в петровское время.

Сравним эти данные с южнобалтийским гаплотипом R1a1a1g2*, свойственным западным славянам и зафиксированным в ходе исследования ДНК у таких дальних потомков Рюрика, как Волконские, Оболенские и Барятинские, равно как и разновидность R1a, известную как Z280, обнаруженную у Друцкого-Соколинского, еще одного Рюриковича{384}. Карта распространения последней разновидности является более чем показательной (рис. 16). Основное ядро субклада этой гаплогруппы располагается на землях Восточной Германии, Польши и Словакии. За пределами этого компактного региона он встречается только на территории Англии, что подтверждают данные лингвистики и топонимики об участии западных славян в заселении острова, а также на территории Восточной Европы. Основными центрами распространения этого генетического маркера на территории Древней Руси оказывается Среднее Поднепровье, «Русская земля» в узком смысле этого слова, и верховья Волги. Неожиданностью является относительно небольшая распространенность этого гаплотипа на севере Руси — в регионе наиболее интенсивных контактов с западными славянами согласно различным археологическим, лингвистическим и антропологическим данным. Однако данное обстоятельство находит свое объяснение в особенностях истории Новгородской земли, значительная часть боярства которой была депортирована еще при Иване III, а само городское население вследствие массовой резни, учиненной опричниками Ивана Грозного, и шведской оккупации в период Смутного времени сократилось на 80%{385}. С учетом этого мы можем утверждать, что в эпоху Древней Руси распространенность западнославянского гаплотипа в новгородских землях была гораздо выше, чем в современное время. Таким образом, мы видим следы генетического присутствия выходцев из западнославянских земель в двух основных центрах Древнерусского государства, а также в верховьях Волги, то есть именно в тех регионах, где, согласно письменным источникам, и действовали варяги и русы. Данные генетики являются еще одним важным доказательством в нашем исследовании подлинного происхождения варяжской Руси. Необходимо подчеркнуть, что карта распространения R1a1a совпадает и с ареалом распространения среди славян долихокранного узколицего и мезокранного прибалтийского типов, согласно карте Т.А. Трофимовой. Поскольку данный ген никак не влияет на строение черепа, совпадение этих двух ареалов, определенных независимо друг от друга антропологами и генетиками, именно с теми регионами, где письменные источники локализуют древних русов представляется тем более показательным и исключает возможность случайного совпадения.