— Это доказывает, сколь ужасно трудно сохранять целомудрие в уединении, — заметил Дез Эрми.

— Прежде всего это доказывает, что люди слабы и разучились молиться, — возразил Каре.

— Как бы то ни было, чтобы полнее осветить вам эту проблему, я разделю людей, подвергнувшихся действию инкубов и суккубов, на две категории. Первая состоит из тех, кто сознательно предал себя демонам. Такие люди довольно редки — все они либо кончают жизнь самоубийством, либо умирают насильственной смертью. Во вторую входят те, на кого демонов напускают колдовством. Таких великое множество, особенно в монастырях, на которые прежде всего ополчаются сатанинские силы. Обычно их жертвы кончают безумием. Сумасшедшие дома кишат такими людьми. Врачи и даже большинство священников не подозревают об истинной причине их безумия, и все же такие больные поддаются лечению. Один мой знакомый экзорцист помог спастись многим жертвам колдовства, которых без него долго бы еще успокаивали ледяной водой. Некоторые окуривания, порошки, заклинания на трижды освященном листе старого пергамента, который носят в амулетах, почти всегда исцеляют больного.

— Интересно, — подал голос Дез Эрми, — когда чаще является инкуб женщине — во сне или наяву?

— Смотря что это за женщина. Если она не околдована, если сама захотела связи с нечистым духом, то половой акт совершается в состоянии бодрствования. Но если она — жертва колдовства, соитие совершается во сне или в каталептическом состоянии, когда несчастная не в силах защитить себя. Самый лучший экзорцист наших дней, досконально изучивший этот вопрос, доктор богословия Иоганнес рассказывал, что ему удавалось спасать монахинь, которых инкубы насиловали без остановки двое, трое, а то и четверо суток!

— Да, я знаком с этим священником, — сказал Дез Эрми.

— А сам половой акт совершается так, как обычно? — спросил Дюрталь.

— И да и нет. Трудно распространяться о столь непристойных подробностях, — Жевинже слегка покраснел, — но даже то, что я могу вам рассказать, — более чем странно. Так вот, половой орган инкуба раздваивается и действует как орально, так и вагинально: пока один отросток занят гениталиями, другой вытягивается до самых губ жертвы… Можете себе представить, как подобные извращения калечат душу, поражая все человеческие чувства.

— А вы уверены, что подобные случаи не вымысел?

— Абсолютно уверен.

— У вас есть доказательства? — позволил себе усомниться Дюрталь.

Помолчав, Жевинже сказал:

— Предмет слишком серьезный. Впрочем, раз уж я столько рассказал, нет смысла утаивать остальное. Я не подвержен галлюцинациям и не сумасшедший. Так вот, однажды я проводил ночь в комнате самого страшного на сегодняшний день ересиарха…

— Каноника Докра? — вырвалось у Дез Эрми.

— Да. Мне не спалось, меж тем уже светало. И тут, клянусь, предо мной явился суккуб — соблазнительный, навязчивый, глумливый, я видел его, как вас. К счастью, я вспомнил одно заклинание… В тот же день я бросился к доктору Иоганнесу — я вам о нем говорил. Он меня тут же и, надеюсь, навсегда избавил от злых чар.

— Боюсь показаться нескромным, но я все же спрошу, как выглядел суккуб, чье нападение вы отразили?

— Как все голые женщины, — ответил немного смущенный астролог.

«Выло бы забавно, попроси он себе на память ее перчатки, например», — кусая губы, подумал Дюрталь.

— А вы не знаете, что стало с этим ужасным Докром? — спросил Дез Эрми.

— Слава богу, нет. Он, наверное, на юге, в окрестностях Нима, там он жил прежде.

— Но чем все же занимается этот каноник? — поинтересовался Дюрталь.

— Чем занимается! Вызывает дьявола, кормит освященными облатками белых мышей. Его страсть к кощунству так велика, что на подошвах своих ног он сделал татуировку — распятие, чтобы все время попирать Спасителя.

— Окажись этот мерзкий священник здесь, в этой комнате, — проворчал Каре, и его щетинистые усы полезли вверх, а в глазах загорелся огонь, — клянусь, я бы пощадил его ноги, но своей башкой он бы пересчитал у меня лестничные ступени.

— А черная месса? — напомнил Дез Эрми, обращаясь к астрологу. — Вы забыли про черную мессу. Каноник служит ее вместе с женщинами легкого поведения, в обществе каких-то подонков и потасканных эротоманов. Его открыто обвиняют в присвоении чужого наследства и в организации нескольких загадочных смертей. К несчастью, святотатство не преследуется по закону, а как обвинить человека, который насылает болезни на расстоянии и убивает так, что никакое вскрытие не обнаруживает следов отравления?

— Прямо современный Жиль де Рэ! — криво усмехнулся Дюрталь.

— Да, только не такой дерзкий, не такой откровенный. Лицемерный и жестокий, каноник не убивает своими руками, он лишь насылает порчу и подстрекает людей к самоубийству. Думаю, он весьма поднаторел в искусстве внушения, — хмуро бросил Дез Эрми.

— А может он внушить своей жертве не только то, что пить, но и то, как пить? — спросил Дюрталь и пояснил: — Я слышал, что если долгое время пить яд малыми дозами, то впоследствии чрезвычайно трудно определить истинную причину смерти.

— Разумеется. Современные эскулапы — мастера ломиться в открытую дверь, однако и они признают подобную возможность. Опыты Бони, Льежуа, Льебо и Бернхайма убедительно это подтверждают. Можно даже внушить мысль об убийстве, и реципиент, обагривший руки в крови, потом даже не вспомнит о совершенном преступлении.

— Я вот тут подумал об инквизиции, — вырвалось вдруг у Каре невпопад: в задумчивости он явно пропустил мимо ушей глубокомысленные рассуждения своих гостей о гипнозе. — Ее существование было по-своему оправдано, ведь только она могла бы пресечь деятельность этого падшего священника, которого Церковь изгнала из своих рядов.

— Тем более, — иронично усмехнувшись, поддержал его Дез Эрми, — что жестокость инквизиторов сильно преувеличена. Пусть благодушный Боден рекомендует вонзать под ногти ведьмам длинные иглы — лучше пытки, по его словам, не придумаешь. Пусть он выступает за то, чтобы сжигать колдунов — такую смерть Боден считает самой мучительной, — но ведь этим он лишь хотел отвратить нечестивцев от дальнейшего грехопадения и спасти их заблудшие души! Дель Рио заявляет, что не следует пытать бесноватых после того, как они поели, иначе их может вырвать. Славный человек — заботился о желудках некромантов. Еще он рекомендует не пытать дважды в день, ведь надо давать колдунам время оправиться от страха и боли. Какая трогательная заботливость, согласитесь!

— Докр, — брякнул ни с того ни с сего Жевинже, как будто и не было исполненной едкого сарказма тирады Дез Эрми, — единственный, кто проник в древние тайны и благодаря им получил практические результаты. Он посильнее будет, поверьте уж мне, тех жалких профанов, о которых мы тут беседовали. Впрочем, об ужасном канонике они преотлично наслышаны, на многих из них он наслал неизлечимые болезни глаз. Поэтому они трясутся от страха при одном упоминании его имени!