— Я ношу под сердцем спящего Оракула, — твердо повторила я. — Возможно, самого сильного из всех, кто когда-либо рождался в вашем мире. Дитя иномирянки и василиска… Звездной Розы и Небесного Дракона. Она сможет остановить войну.

— Как? — выдохнул Дитер. — О чем ты говоришь, Мэрион? Ребенок остановит войну?

— Я сама не знаю, как это произойдет, — тряхнула я головой. — Но я верю старой провидице. А еще я вижу сны… пророческие сны! Я видела черных всадников…

— Ты?! — Дитер порывисто вскочил на ноги и заходил по комнате.

Я поднялась следом.

— Нет, не в реальности, только во сне. Я видела их предводителя — рыцаря, закованного в черную броню. И там была наша крошка… Она там совсем одна. Такая маленькая и беззащитная, но уже храбрая. Я не оставлю ее, Дитер! Не оставлю на растерзание врагам! Кто защитит ребенка, как не его родная мать?

— И ты веришь странным снам и заплесневелым пророчествам? — остановившись, усмехнулся Дитер, полоснув по стене золотой молнией.

— Но ты же верил, — возразила я. — Когда пытался избавиться от проклятия. Ты верил до последнего. И ты избавился от него. Так почему ты не веришь, что наша дочь остановит войну и черных всадников?

Дитер устало потер лицо руками, покачал головой.

— Не знаю, — простонал он. — Это все… слишком много новостей, Мэрион. Мое сердце разрывается от любви и от тревоги за тебя. А теперь, когда я узнал, что у нас будет ребенок…

— Поверь, я тревожусь не меньше. — Я подошла и погладила мужа по плечу. — Но мы должны успокоиться и все обдумать. Нельзя вечно убегать от своего предназначения. Что суждено, то произойдет, хотим мы того или нет. Но мы властны немного повлиять на будущее. Мы вместе, Дитер!

Я крепко обняла его, он обвил мою талию и поцеловал в висок.

— Наверное, ты права, — признал супруг. — Нам надо все хорошенько обдумать. Ты знаешь, я голоден, как зверь! Давай спустимся вниз и за ужином ты расскажешь мне подробно и честно все, что узнала от Оракула? Про свои сны и… пророчество.

— Если только ты готов меня выслушать, — мурлыкнула я.

Дитер решительно кивнул:

— Я обязательно подготовлюсь. Да, пожалуй, мне поможет бутылка крепленого фессалийского.

— Мужчины! — хмыкнула я и втайне порадовалась, что жду дочку.

Следующие два дня были наполнены счастьем и светом. Дитер был рядом, я видела его каждую минуту, слышала его голос, ощущала тепло рук и сладость поцелуев. Ночи были знойными и яркими, как в наши первые встречи. Иногда я боялась, что он уйдет, пока я сплю, так же тихо, как тогда, в альтарском поместье. Уйдет, даже не попрощавшись, только оставив на подушке записку. Это единственное, что отравляло мне жизнь, но я старалась молчать и не показывать вида. Я была замужем за генералом, чей крутой нрав стал притчей во языцех, и принимала его таким. Должно быть, Дитер чувствовал это, и уверял, что все обдумал и решил.

— Я советовался с Шэном, — сообщил он, удивляя меня тем фактом, что вообще мог с кем-то советоваться. — Согласен, что под моим контролем ты будешь в большей безопасности. В отряде есть хороший военный врач, а это значит, что медицинская помощь всегда будет под рукой. Пусть обследует тебя, хотя он больше привык выхаживать раненых, чем принимать роды.

— Надеюсь, война не начнется, — вздохнула я. — Не хотелось бы рожать на поле боя.

— Этого я не позволю, — нахмурился Дитер и погладил мой живот. — Моей крошке нужна безопасность. Правда, со временем станет все сложнее тебя прятать. В таком случае обещай, что, как только срок окажется слишком большим, ты переедешь в более безопасное место?

— Обещаю, — улыбнулась я и накрыла его ладонь своей. — Знаешь, в том мире, откуда я прибыла, был король, который всюду за собой возил свою жену-королеву. Они были неразлучны, почти как мы. И королева помогала своему супругу советом не только в бытовых вопросах, но и в делах государственных, даже в военных. Была ему и любовницей, и матерью, и родила десятерых детей…

— Десять детей было бы неплохо, — усмехнулся Дитер. — Но теперь я понимаю, откуда у тебя такие странные фантазии и мысли.

— Два сапога — пара, — подмигнула я.

— Единственное, мне не нравится, что ты будешь двадцать четыре часа в сутки находиться среди мужчин, — проворчал Дитер.

— Они и меня принимают за мужчину, — напомнила я.

— Даже тот выскочка-капитан? — с подозрением спросил Дитер. — Он не узнал тебя?

Я замялась. Вспомнила, как Фа Дэ-Мин говорил про мои руки и глаза… Узнал ли он во мне женщину? Ту «наложницу», встреченную им в альтарском саду?

— Думаю, нет, — поразмыслив, ответила я. — Даже если подозревал, так что с того? Женщинам не место в армии, ты и сам знаешь.

— Пусть только попробует поднять на тебя руку, я проделаю дыру у него между глаз! — сурово заявил мой генерал.

Мне хотелось ответить, что я и сама могу за себя постоять. То, что я научилась неплохо стрелять, Дитер уже и сам увидел, когда мы вдвоем палили по бутылкам на одной из полянок замка. А вот продемонстрировать магическую энергию, собирающуюся на кончиках пальцев в минуты особого волнения, у меня так и не вышло. Моих помощников-духов Дитер тоже не видел.

«Нам надо окрепнуть, хозяйка, — с сожалением объяснил Умник. — Пока еще мы столь же малы и слабы, как новый Оракул в вашем чреве. Но мы окрепнем куда быстрее Оракула, чтобы охранять ее в момент рождения».

В остальном дни шли своей чередой, спокойно и размеренно.

Как-то утром я крутилась возле садовника Бруно, помогая ему ухаживать за кустом жасмина. Когда-то я любила возиться с цветами и теперь ощутила, насколько соскучилась по садовничеству. Все слуги в замке уже знали, что меня следует называть Мартином, адъютантом господина Ю Шэн-Ли. Я становилась им, как только покидала пределы нашей с Дитером спальни, и даже наедине меня остерегались называть «фрау» или «хозяйка».

— Бруно, в этом году у вас получились прекрасные розы, — с улыбкой проговорила я, указывая на клумбу с пышными нежно-кремовыми бутонами.

— Благодарю вас, — поклонился тот. — Я назвал этот сорт «Мэрион».

— Ах вот как! — зарделась я от удовольствия. — А есть ли сорт «Дитер»?

— Пока нет, — развел руками Бруно. — Хозяин — не любитель цветов. Вы, кстати, тоже не слишком засматривайтесь на розы. В Фессалии считается, что так делают только женщины. Мужчинам больше по сердцу жасмин. — Он наклонил одну веточку. — Солдаты носят его в петлице, а любовники — за ухом.

— Я буду иметь в виду, Бруно, — поблагодарила я — любая информация в моем положении ценна.

Мурлыкая под нос веселую песенку, я принялась обрезать ножницами куст, не заметив, как кто-то прошел по аллее и остановился за моей спиной.