За командиром следовал бравый знаменосец с зеленым стягом и солдаты в количестве двухсот человек в полном обмундировании и вооружении: в доспехах, металлических нарукавниках и поножах, в шлемах с перьями, с длинными пиками, щитами, ружьями, короткими саблями и широкими топорами, насаженными на длинное топорище. Также у каждого солдата имелся длинный тугой лук и большущий колчан набитый полностью стрелами с зубчатым острием. Отряд сиял и блестел на солнце от изобилия металла. За бойцами следовала артиллерия – деревянные повозки, запряжённые двумя лошадями. Каждая повозка везла по две пушки и ядра.

Алабин улыбнулся.

– Сергей Сергеевич, у вас нет ощущение, что мы попали в средневековье?

– Есть такое, Дмитрий Михайлович? Извольте только посмотреть: у них ружья с фитильными запалами на подставках (!). Они никуда не годны и устарели еще лет сто назад. А щиты? Тоже отголосок средневековья. Как и прочее оружие: копья, лук и стрелы, мечи да сабли. Любая европейская армия если бы напала на Китай, то в пух и прах разбила бы китайские войска.

– Совершенно верно, милостивый государь. Европейский солдат успеет десять раз выстрелить, пока китаец зарядит свое ружье, установит его на сошку, прицелиться и, в конце концов, пальнет из него.

– Абсолютно согласен с вами, Сергей Сергеевич…

И тут началось нечто удивительное. Юцзи что-то гортанно выкрикнул, военный строй в мгновение ока рассыпался, солдаты кинулись в разные стороны и стали… жестоко грабить местных жителей! Служивые забегали во дворы крестьян, хватали куриц, уток, индеек. Забирали коз, баранов, телят, коров. Жители молили грабителей оставить их живность и припасы в покое. Говорили им самим нечего есть, но обнаглевшие солдаты вовсе не слушали их, отпихивали, били, грозили расправой, да еще и повышали голос на несчастных.

Пограбили воины и уличных разносчиков. Один служивый схватил зелень прямо с лотка одного торговца и стал жевать на ходу. Другой похитив у второго торгаша цветастую материю, обмотал себя тканью и пошел дальше. Разносчики, кто был похитрее и ловчее, попросту убегали или скрывались в узких улочках. Но и таких торговцев бойцы отлавливали и тогда отбирали вообще весь товар.

Кругом стоял шум, ор, гам. Блеяли овцы, кудахтали куры, крякали утки, гоготали гуси и мычали коровы. Лаяли собаки. Кричали люди.

Алабин с недоумением спросил толмача.

– Что происходит здесь, изволь объяснить, Ваня? Отчего солдаты ведут себя как самые заурядные бандиты?

– Жалованье офицеров и солдат нищенское и едва хватает на достойную жизнь. И не удивительно, что эти служивые, вместо того, чтоб быть защищать крестьян, ремесленников да торговцев, их попросту грабят. Солдаты, по сути, и есть наипервейшие грабители китайского народа. Если бандита или пирата можно убить мирному человеку, то вояку – нельзя. За это накажут колодками или казнят мучительной смертью. Порою переход воинских отрядов через селения и города превращаются нашествия хуже неприятельского. Вы сами все видите, мой командир. Бойцы императорской армии они должны что-то есть. И они не опасаются наказаний. Напрасно обиженный торговец или крестьянин будет жаловаться на такие притеснения: его слезная иеремиада не дойдет далее полкового командира, который всегда готов прикрыть их бесчинства. Вечером, когда смеркается и вовсе небезопасно встретить на улице солдата. Служивый может у уличного торговца забрать весь товар или то, что он захочет. Табак так табак, соль так соль, чай так чай.

– Чем-то это зрелище мне напоминает Мамаево нашествия, вы согласны со мной, Сергей Сергеевич? – обратился к капитану Алабин.

– Совершенно согласен, Дмитрий Сергеевич – грустно улыбнулся Кислицин. – Более уместно выражение «грабеж среди бела дня».

– Достаточно точное и верное выражение…

Офицер остановил Ли Сюаня, и они начали разговаривать. Во время беседы военачальник указал на русский отряд и что-то спросил. Купец ответил. Тогда юцзи стал что-то требовать от старика.

Алабин поинтересовался у Вин Чоу.

– Послушай, братец, о чем они договариваются?

– Офицер требует пошлину за весь товар и за нас откупные. Они торгуется. Естественно командир отряда пытается запросить побольше лянов, а наш патрон пытается снизить выкуп.

– Какая наглость! Можно я его разрублю надвое? Так будет дешевле для Ли Сюаня. Мы кстати можем перебить и весь этот отряд, если поднатужимся. И крестьяне с разносчиками нам в этом благородном деле помогут.

Вин Чоу не оценил шутку и напугался.

– Нельзя, командир, лучше наш хозяин даст ему немного товара или денег. Офицеры и чиновники – первые грабители государства. Но с ними лучше не связываться.

Купец дал офицеру денег, продукты, какие-то вещи и маленький мешочек с опиумом. Тот несказанно обрадовался особенно опиуму и благодарно кивнул: мол, разрешаю сопровождать тебя, купец, русским.

Кислицин похвалил старика:

– Молодец, Ли Сюань, дал взятку офицеру. Дабы нас не арестовали.

– Я тоже придерживаюсь этого мнения, Сергей Сергеевич, наш патрон молодец из молодцов, – согласился с капитаном Алабин. – Он так нас оберегает, словно зеницу ока.

– И небескорыстно, заметьте, Дмитрий Михайлович. Мы в свою очередь может погибнуть в схватке за спасение его достояния.

– Да, мы и купец кровно заинтересованы друг в друге. Мы без него не можем обойтись, а он – без нас. Но если я с ним дойду до Макао, я воздвигну ему памятник при жизни.

– Рукотворный? Из бронзы или меди?

– Из чистого золота.

– Лучше тогда отлить небольшой бюст: золота меньше уйдет. И может статься, обойдётся вам дешевле, – улыбнулся Кислицин.

– Замечательная идея, бюст так бюст, – согласился Алабин, и веселая усмешка скользнула по его губам.

Офицеры рассмеялись.

Военный отряд с награбленным добром пошел дальше до следующей деревни, а Ли Сюань нашел приличный домик для ночлега и оплатил проживание и ужин своим телохранителям.

…Алабин и Вин Чоу оказались соседями по спальным местам. Все готовились ко сну. Тут поручик и задал вопрос толмачу.

– Все хотел полюбопытствовать, Ваня, как ты попал на каторгу?

Китаец на минуту задумался, тяжело вздохнул и начал рассказывать.

– Когда-то я мечтал стать богатым. Торговал со всеми народностями, в том числе и с русскими. Дела шли в гору, как вдруг случилось трагическое для меня происшествие, которое и перечеркнула все мои надежды на состоятельную и достойную жизнь. Один нерчинский купец пригласил меня в гости, на заимку. Славно поохотились, убили много дичи. После охоты в баньке мылись, пили. Очень много пили. До неприличия, особенно хозяин. Свихнулся от водки этот купчина. В какой-то миг разонравился я ему, и задумал он дело недоброе супротив меня. Купец обвинил меня при всех в краже его нательного золотого креста – и в драку! Его слуги полезли на меня. Я кого-то ударил – а он об угол печки ударился. И мгновенная смерть. Вот я и оказался сначала в полицейском участке, потом в тюрьме, и конце концов на каторге. Простая история. Как вы любите говорить русские: без вины виноватый я был тогда.