— Ужинайте без меня. Я поем в кафе.

* * *

Он подъехал к кафе за десять минут до назначенного срока. Все столики были уже заняты. И лишь возле самой эстрады сидел за столиком какой‑то одинокий мужчина, допивающий через соломинку коктейль, и тут же расплатился с официантом и ушел. В кафе было уютно. Полукруглая стойка бара, мягкий свет, на стенах цветные фотографии кинозвезд и знаменитых кинорежиссеров. Слаженный небольшой оркестр: два толстых негра, саксофонист и ударник, три в летах уже белых музыканта, скрипач, гитарист и пианист. И еще один, щупленький, он его сразу и не углядел, низенький, чуть выше своего огромного контрабаса, примостившийся в уголке сцены. Видимо, этот столик, да и само кафе, были выбраны не случайно.

Здесь собрались деятели искусств, менеджеры и постановщики, артисты и наниматели, продюсеры и владельцы театров на Бродвее, собрались для того, чтобы заключить новые сделки. Они всегда здесь собираются, каждый вечер.

Три пары танцевали на небольшом пятачке. Холеные беломраморные плечи женщин, длинные декольтированные спереди и сзади платья, черные и белые костюмы у партнеров.

Он заказал подбежавшему официанту бутылку сухого вина, бифштекс с жареным картофелем и зеленым горошком, осетровый паштет с красной русской икрой, салат из свежих помидор и цветной капусты, а на десерт — бананы и пару апельсин. Официант, виновато улыбаясь, сказал, что бананы еще не успели подвезти, а вот ананасы, замечательные ананасы, прямо из Африки, есть. И что мистер не пожалеет, заказав их. И Дик согласно махнул рукой, хотя эти фрукты и вызвали у него не совсем приятные воспоминания. Одно его утешало, что здесь уж он не объестся ими.

Дик уже заканчивал расправляться с бифштексом, замечательно приготовленным, отбивным, когда из‑за соседнего столика поднялась миловидная девушка и направилась к нему. Наклонившись, она шепнула, что от «Дже», и, если господин не возражает, то она присядет за его столик.

Ее можно было охарактеризовать одним словом — «куколка». И он был немало удивлен, зная на чем специализируется организация «Дже», увидев эту хрупкую социалистку‑боевичку, юную веснушчатую бомбометательницу с курносым носиком, в кукольном парике.

Девушка сконфузилась от пристального взгляда Ричардсона. Ее щечки порозовели еще больше. Он извинился, спросил, что она будет пить, та сказала, что только мандариновый сок. Справившись со своим смущением, она тихо спросила, когда он едет в Пенсильванию.

— Что вас там так заинтересовало? — резко оборвал ее Дик, боясь, что в столике могут быть «хамчики».

Где же он ее уже видел? Нужно припомнить. Он видел не ее, он видел, ну конечно, ее отца. И видел его тут, когда входил в кафе.

Видел на стене его цветной портрет. Без сомнения, это была дочь известного кинорежиссера. И что ее занесло в организацию «Дже»? Романтика? Приключения? Убеждения? Или от скуки бесится?…

Девушка наморщила лобик, капельки пота выступили на веснушчатом носике. Она, видимо, растерялась от такого тона разговора мистера Ричардсона. Он проводил взглядом закончившую танцевать парочку, посмотрел в зал, знакомых не обнаружил, достал сигарету, прикурил, и, выпустив дым в свисавший с потолка на зеркальной трубочке дымоулавливатель, сделав безразличное выражение лица, спросил, как ее зовут, придя на помощь бомбометательнице, подыскивающей ответы на первый его вопрос.

— Луиза, — шепнула быстро та, улыбаясь и вытирая платочком пот с носика. — Луиза Смит, — добавила она, пытаясь унять волнение: это, наверное, было ее первое серьезное поручение от «Дже».

Дик кивнул, что, мол, принимает эту версию и снова подумал, что заставило их выбрать именно это кафе. Свой бармен? Привычная для девушки публика? Нет в столиках «хамчиков»?

— Так значит, вас зовут Луиза? — переспросил он.

— Да, зовите меня так, — процедила девушка.

— Так что же хочет от меня «Дже»?

— Нам стало известно, что вы едете в Пенсильванию, в этот образцовый штат, в эту гордость нашей Америки. Вы верите в эту гордость, мистер Ричардсон?

— А почему бы мне и не верить? Вот уже почти полтора года, если я не ошибаюсь, там не произошло ни одного преступления. Этим можно гордиться. Мне кажется, любая страна гордилась бы этим.

— Это ваши машины, эти ГСД делают так?

— Вы знаете и о них? — удивился Дик, ведь все работы по ГСД были давно засекречены.

— Да, нам все известно. И мы считаем, что применение их — не гуманно по отношению к человеку.

— Не гуманно? — воскликнул Дик, не ожидая такого поворота мыслей этой Лжелуизы‑экстремистки. — С ними, с этими отбросами общества так и нужно обращаться. А вы говорите «не гуманно», будто ваши методы более гуманны.

— Да, гуманнее, мистер Ричардсон. Гуманнее! Все знают, что их ожидает. И каждый имеет шанс бороться, сопротивляться, оставаясь самим собой. В ваших же ГСД этого шанса нет. И потом, не совсем я с вами согласна насчет, как вы выразились, «сброда», «отбросов общества». Преступность — это ведь социальное явление. А не только отклонение в деятельности мозга того или иного типа. И в этот «сброд» попали и многие круглики, выступающие за уничтожение настоящей «Вдовушки»…

— Что вы от меня хотите?

— Вы должны заснять на пленку все, что увидите там. Все, что вас там удивит. Все, чем вас поразит штат Пенсильвания. Заснять все, что относится к работе ваших ГСД. И записать все ваши разговоры на магнитофон.

— А не слишком ли много вы хотите, мисс Луиза? — чуть не присвистнул Дик. — Эти работы находятся под контролем правительства и АНБ… Хотите провалить на выборах Ральфа Хилдбера? Ну что, угадал я? А? Мисс Луиза! И чем это он так насолил вам?

— Нам нужен не такой президент, — покраснела девушка; очевидно. Дик попал в самую точку. — У него замашки диктатора и вождя своей нации.

— А вам кто нужен?

— … Интеллигентный космополит.

— А, быть может, космополитический интеллигент? — рассмеялся Дик, наливая себе в бокал еще вина; его уже начал забавлять этот разговор с прехорошенькой юной террористкой.

Та дождалась, когда мистер Ричардсон прекратит ржать на все кафе, затем обиженно процедила:

— Ваши установки, ваши ГСД вмешиваются в ход избирательной кампании!

— Уже вмешались, мисс Луиза, или только собираются вмешаться? — снова улыбнулся Дик.

— Ну, как вам сказать… — замялась Луиза, опять вытирая платочком с веснушчатого носика пот; ей заведомо было жарко в этом парике. — Точных данных у нас пока нет. Но нам стало известно, что их хотят использовать каким‑то образом в Техасе, в день голосования у них. У губернатора появились какие‑то фургоны с обозначением частной телекомпании «Кей‑кей‑си». Мы проверяли, такой телекомпании нет. Но и не это главное, а то, что… — она прильнула к самому уху Дика и зашептала.