Профосы не пресекали забаву толпы, лишь следили за тем, чтобы осужденного не разорвали на части раньше времени.

Чуть позже на помост поднялся палач в черной, полностью скрывающей лицо маске. С появлением главного исполнителя казни профосы подтащили обессиленного человека к плахе. Сверкнуло опускающееся лезвие, и Цета услышала собственный крик.

Она открыла глаза и поняла, что задремала. Сквозь узкую решетку на потолке пробивались бледные лучи восходящего солнца. Рядом с девушкой, прислонившись к каменной стене, дремал бард. Сейчас его лицо выглядело умиротворенным: следы боли и лишений исчезли, уступив место легкому румянцу.

Девушка тяжело вздохнула и растерла озябшие пальцы. За железной дверью послышались шаги.

«Вот и все», — подумала Цета, прежде чем скрипнул замок, и в камеру вошли два одетых во все черное профосов.

***

Лучи солнца еще не успели осветить крыши домов, а над Ариаканом уже грянули печальные звуки труб, созывающие народ на городскую площадь.

Сонные, недовольные ранней побудкой люди шли неохотно, но все-таки шли, повинуясь воле ненавистного Мессира.

Сам он стоял на помосте возле виселицы, расслабленный и уверенный в собственной безопасности, внимательно вглядываясь в толпу. Люди толкались, спорили, искали для себя лучшее место, активно работали локтями, расчищая путь к помосту.

Йен пристально рассматривал старика. Все лицо Мессира избороздили глубокие морщины, однако же он не сутулился, и его осанке мог позавидовать любой юноша. Длинная ухоженная борода мага свисала почти до пояса. Иногда он ее поглаживал, словно пытался успокоить нервы.

Пронзительный взгляд старца скользнул по Йену, и белый маг поспешил отвести глаза, склонив покрытую широким капюшоном голову. Рано еще открывать себя и привлекать внимание Мессира. Надо дождаться пока Цету введут на помост, а уже тогда можно будет начинать.

Белую мантию чародея надежно скрывал видавший виды серый плащ. Появись Йен среди толпы в собственном облачении, тут же выдал бы себя с головой. Он окинул магическим взглядом всю площадь — энергетических колебаний не заметно, но это еще не значит, что Мессир не расставил свою западню.

Конечно, было бы хорошо, реши старик сойтись с молодым магом в честном поединке, но рассчитывать на это глупо. Такие, как он, не станут рисковать понапрасну, предпочитая хитрость и коварство.

«Ничего, и мы не лыком сшиты», — храбрясь, подумал Йен. Ему стоило огромных усилий перебороть постыдный страх, но раз справившись с этим неприятным чувством, он уже знал, что не отступит, не повернет назад. Чародею не хотелось пускать в ход последний резерв — Силу, подаренную (или же данную на время) кем-то могущественным. Для начала надо воспользоваться своим арсеналом, а если не получится…

Ну, а если не получится, тогда заемная энергия снова выплеснется через край, словно слепое цунами, и еще неизвестно, какое из зол окажется меньшим.

«В этом-то и заключается мое слабое место, — сказал он себе. — Контролировать ее слишком сложно, и только Тьма ведает, что случится, если эта Сила вырвется на свободу».

Старик медлит, время идет, а нервы, словно натянутые струны, начинают трещать.

Йен набрал в грудь побольше воздуха. Знать, что тебя ожидает — намного лучше, чем оставаться в неведенье, но ничего не поделаешь, и рисковать все равно придется.

С трудом подавив сумбурный вихрь мчавшихся мыслей, чародей постарался сосредоточиться на поставленном плане. Йен во что бы то ни стало выйдет из этого боя победителем и освободит полуэльфийку, так легкомысленно согласившуюся остаться в плену Лютого.

Чародей еще никогда не испытывал ни к одной женщине такой страсти как к Рэль. Это просто какое-то наваждение… Полное и абсолютное безумие.

Хотелось быть с ней рядом, касаться ее, знать, что она принадлежит только ему. Несмотря ни на что сделать эту девушку своей. А вместо этого — боль, всепоглощающая, заставляющая сердце исходить кровью. И ведь он не знал, чем так ей противен. Проходя обучение в Белой Башне, он всегда пользовался повышенным вниманием женщин, и ему было просто не понятно, почему полуэльфийка его отталкивает. Разве что любит кого-то другого?..

И эта мысль тоже причинила боль.

----------------------

[1] — См. Роман Кровь за кровь.

Смотря с возвышения на действия толпы, Мессир искал ассоциации то с муравейником, то с пчелиным роем — точно определиться он не мог. Никого и ничего подозрительного не заметно — обычные люди, и ведут себя так же, как всегда, возбужденно суетясь в предвкушении скорого зрелища. Буквально через минуту на площади уже негде было протолкнуться. Люди дышали друг другу в спины.

Все продумано до мелочей, магические ловушки расставлены.

Ну, что же, пора начинать.

Он поднял руку, и толпа, словно один единый организм, замолчала.

Будто повинуясь негласному приказу, на помост поднялся глашатай, за ним два здоровенных сорга втолкнули на лобное место осужденных со связанными за спиной руками и застыли рядом, нервно пощелкивая хвостами. Последним на место казни явился палач в грубом фартуке и закрывающей лицо маске, лишь в узких прорезях сверкали горящие безумным огнем глаза.

Парень, казалось, смирился со своей участью, по крайней мере, взгляд его был пустым и безжизненным. Девчонка нервно озиралась по сторонам, словно выискивая в толпе знакомые лица, и Мессир про себя улыбнулся — прав, во всем он оказался прав, и она действительно одна из тех, кто тайно проник вчера в город. Девчонка надеялась на спасение, он тоже надеялся, что ее попытаются спасти.

Ему предстоит сыграть последнюю сцену этого спектакля, но она вряд ли окажется короткой. Друзья этой девицы в любом случае окажут сопротивление, для того-то сорги и стоят сейчас плотным кольцом, оцепив толпу.

Мессир окинул цепким взглядом закованных в броню стражников — хорошо, очень хорошо. Собравшихся на площади змеелюдов хватит, чтобы усмирить целую толпу, что уж там говорить о жалкой кучке лазутчиков?..

На глаза черному магу попался и горбун, снующий возле помоста. Конечно же, он здесь, где же еще быть этой сточной крысе?

Черному магу было безразлично, попадут ли в эту адскую мельницу обычные горожане — лишь бы план сработал, а кто пострадает — не его забота. С магом все обстояло куда сложнее. Было необходимо предугадать все его возможные ходы и разработать контрмеры. И не просто продумать, но и провести всю необходимую подготовку, на что ушла вся ночь.

А что, если он ошибается, и у них нет нужного Медегме артефакта? Вдруг он просчитался, переоценил себя? Нет, нет, не может быть. Его интуиция прямо-таки вопила, подсказывая верное направление, а он привык ей доверять.

«Что же ты разволновался-то так, приятель? — обратился он сам к себе. — В конце концов, ты стар и мудр, а это многого стоит».