– Господи, ну и дела, – сказала Сэди, оборачиваясь на звук шагов. – О, смотри, кто пришел.

– Gia sas. Надеюсь, я не помешал.

Позади них стоял Алексис. На его руку опиралась крохотная морщинистая дама, согнутая в три погибели от артрита и старости. Она была одета в традиционное для киприотов черное – кошмар Имми.

– Кристина. Столько лет прошло, – вернувшаяся с кухни Хелена наклонилась и расцеловала старуху в обе щеки.

Кристина подняла на нее взгляд и обхватила руку Хелены похожими на когти пальцами. Она прошамкала что-то на греческом голосом тонким и натужным, словно ей требовалось усилие, чтобы говорить. Потом посмотрела на Пандору и улыбнулась, показывая неполный комплект почерневших зубов. Подняла дрожащую руку и что-то шепнула Алексису.

– Она спрашивает, не против ли ты войти с ней в дом, Хелена, – перевел он.

– Конечно, нет. Уильям, пожалуйста, загляни и проверь, забрала ли уже Хлоя младших наверх. – Хелене не хотелось, чтобы Имми или Фред увидели Кристину перед сном, учитывая, что та очень походила на ведьму.

– Конечно, – Уильям немедленно понял и быстро двинулся к дому.

– Пойду выгоню Виолу из бассейна, – предложила Сэди, вставая. – Она, наверное, уже похожа на чернослив.

Алексис и Хелена помогли Кристине медленно пройти по террасе к гостиной.

– Насколько она плоха? – тихо спросила Хелена.

– Она говорит, что устала жить, что ее время на земле истекло. Значит, конец близок, – буднично сказал Алексис.

Они вошли в недавно опустевшую гостиную, и Хелена указала на одно из кресел с высокой спинкой.

– Думаю, в нем ей будет удобнее всего.

Они вдвоем усадили Кристину в кресло, потом сели по обе стороны от нее. Ее взгляд порхал по комнате, и Хелена видела в нем живой ум, не соответствующий хрупкости тела, в котором обитал.

Кристина остановила взгляд на Хелене и смотрела пристально, пока Хелена не отвела глаза; тогда старуха быстро заговорила по-гречески.

– Она говорит, что ты очень красивая, – сказал Алексис, – и что ты очень похожа на женщину, которую она когда-то знала, которая очень часто приезжала сюда.

– Правда? – сказала Хелена. – Кто-то уже говорил мне это недавно. Кто она была? Можешь спросить?

Алексис поднял руку, сосредоточившись на том, что говорила бабушка.

– Она говорит, это секрет укрыт здесь… – Алексис замолчал и опустил взгляд на свои руки.

– Что? – поторопила его Хелена.

– Что он храним тобой, – пробормотал он смущенно.

Сердце Хелены заколотилось в груди.

– У всех есть секреты, Алексис, – тихо сказала она, но тот не слушал. Он внимательно смотрел на продолжавшую говорить бабушку, и в глазах его была тревога. Он что-то сказал ей по-гречески и покачал головой, когда Кристина продолжила бормотать. Внезапно энергия старухи, казалось, иссякла и она, умолкнув, осела в кресле и закрыла глаза.

Алексис вытащил белоснежный носовой платок и промокнул лоб.

– Прошу прощения, Хелена. Она очень стара. Мне не следовало приводить ее сюда. Ну же, мы должны отвезти тебя домой, – мягко сказал он Кристине.

– Пожалуйста, Алексис, скажи мне, что она пыталась сказать?

– Ничего, пустяки. Бредни бестолковой старухи, вот и все, – успокаивал ее Алексис, когда наполовину вел, наполовину нес Кристину к стеклянным дверям. – Не обращай внимания. Прости, что испортил тебе вечер. Antio, Хелена.

Глядя им вслед, Хелена ухватилась за одну из дверей, чтобы не упасть. Ей было плохо, дурно, не хватало воздуха…

– Дорогуша, все в порядке? – сильная рука обхватила ее за талию.

– Да, я…

– Ну-ка, присядь. Я принесу тебе воды.

Уильям усадил ее на диван, и, пока он ушел на кухню, Хелена пыталась вернуть самообладание. Много лет назад Ангус не раз говорил, что Кристина безумна. Он терпел ее странности, потому что она была чудесной хозяйкой, к тому же не знала английского и потому не могла пересказать в деревне ведущиеся в доме разговоры.

Уильям вернулся со стаканом воды и взял руку жены в свою.

– Ты как лед, Хелена, – он пощупал ее лоб. – Заболела?

– Нет, нет… Сейчас приду в себя. – Хелена мелкими глотками пила воду.

– Что она сказала, что ты так расстроилась?

– Ничего на самом деле. Думаю, я просто…

– Выбилась из сил.

– Да. Дай мне несколько минут, и я приду в себя. Мне уже лучше, честно, – она посмотрела на него и кивнула, потом встала. Но тут ноги подкосились и она вцепилась в руку мужа.

– Так. Хватит. Идем наверх, и я уложу тебя в постель. И не желаю слышать ни слова протеста.

Он легко подхватил ее на руки и понес к лестнице.

– А как же ужин? Мне надо проверить мусаку…

– Я сказал, что не желаю слышать ни слова протеста. На случай, если ты еще не знаешь, я вполне способен поставить еду на стол. И у меня есть ватага усердных помощников, которые тоже в состоянии внести свою лепту. – Уильям бережно уложил ее на кровать. – Хотя бы раз, дорогуша, доверься мне. Мир Пандоры способен повращаться несколько часов без тебя. Тебе надо отдохнуть.

– Спасибо, дорогуша, – сказала она, все еще чувствуя ужасную слабость.

– Хелена, ты очень бледна. Уверена, что все в порядке?

– Да. Я просто устала, вот и все.

– Знаешь, – сказал он, нежно целуя ее в лоб, – что бы ни случилось в прошлом, можешь мне довериться. Я справлюсь. Обещаю.

– Я уверена, что завтра мне станет лучше. Не говори ничего детям, ладно? Ты же знаешь, как Алекс начинает паниковать, когда я не в форме.

– Ладно. Скажу, что ты легла пораньше. Это позволено, знаешь ли, – он улыбнулся и встал. – Постарайся поспать.

– Постараюсь.

Уильям вышел из комнаты и медленно пошел к лестнице, зная, что, сколько бы жена ни отрицала, старуха сказала что-то неприятное. Он всей душой желал, чтобы она открылась ему, сказала, что думает и чувствует.

Не было никакого сомнения, что Хелена скрывает секреты; например личность отца Алекса. И, учитывая подспудное напряжение Хелены и почти постоянное присутствие Алексиса, не надо было быть гением, чтобы сообразить, что к чему, и придумать вероятный сценарий.

Формально это означало, что его жена лгунья, поскольку она поклялась, что не видела его с тех пор, как отдыхала здесь двадцать четыре года назад.

Казалось, здесь, в Пандоре, прошлое Хелены столкнулось с ее настоящим… и, если на то пошло, его. Теперь-то он имеет право знать?

Пока он оставит ее в покое, но, спускаясь по лестнице, Уильям решил, что не уедет из Пандоры, не узнав правды.